Религиозно-философская мысль и Запада и Востока так или иначе решала одну фундаментальную проблему: каково отношение между субъектом знания [64] (и восприятия) и объекта этого знания, есть ли что-нибудь за пределами этой оппозиции, каков метод постижения этого запредельного состояния и, если такое состояние является онтологическим основанием бытия, то каков же тогда статус эмпирического «я» человека.
Философия буддизма совершила колоссальную работу по разрешению этой проблемы. Возможно, глубокое понимание буддизмом данной темы обусловлено обнаружением коренных заблуждений человечества, а именно — ложного представления о «я» человека, эмпирической личности (пудгалы). Воспринимая себя как субстанционально существующую личность, человек далее начинает соотносить себя с родом людей и видом живых существ, а мир, в котором он живет, начинает осознаваться как существующий сам по себе, открывающийся в феноменах и имеющий нераскрытую, существующую саму в себе, ноуменальную сторону. В зависимости от отношения эмпирической личности, явления «внешнего» мира награждаются атрибутами (этическими и эстетическими). И вот схема для кармически, аффективно обусловленной деятельности готова. Так «первый сановник в Я» — неведение, существующее с безначальных времен, продолжает вращать колесо сансары. Любовь к Я, которого нет, субъект-объектная дуализация мира порождает иллюзии сансары.
Также обстоят дела и с «объективным» миром. То, что кажется бесспорным при поверхностном взгляде, при более внимательном рассмотрении теряет свою фундаментальность. Оказывается, что ничто само по себе не является ни хорошим, ни плохим. И лишь процесс мышления присваивает явлениям определенные ярлыки. Обнаруживается, что объективное существование вещей носит не аподиктический, а проблематический характер. Все вещи («шесть видов пыли» на языке буддизма), посредством воспринимающих и интегрирующих органов («шести корней»), обретают бытие в нашем сознании. Убери зрение, слух, тактильные и вкусовые ощущения, обоняние, ментальное восприятие — что в таком случае останется от предмета? Даже его «объективное существование» — это всего лишь концепция субъекта (его ментальное ощущение). Можно сказать, что «вещь в себе» существует лишь в концепциях; убери эти концепции — что остается от вещи в себе? Даже если мы представляем бытие вещи без нашего участия, это будет всего лишь наше представление. Вещь в себе — всего лишь концепция о не воспринятых сторонах явившейся вещи. Поэтому мы не можем говорить о существовании или не существовании вещи отдельно от существования или не существования ее в нашем сознании; правомерно лишь говорить об объектах восприятия (интенциональных объектах, говоря языком феноменологии) и мнениях (сигнитивные, или обозначающие акты) по поводу этих объектов. На Западе к идее зависимости эмпирического существования, «объективной реальности» от сознания приходит Джордж Беркли. Когда мы ведем речь о том, что что-либо или кто-либо есть, мы имеем в виду что что-то или кто-то явился перед нашим взором (чувственным или умственным), стал продуктом, объектом нашего восприятия. Что-то есть — значит оно воспринимаемо. Невозможно помыслить ощущаемые вещь или предмет независимо от их ощущения или восприятия. О существовании чего-либо возможно судить лишь по его признакам. “Nullius nulla sunt praedicata” (Нет никаких признаков у того, что не существует). Но любой признак, любой предикат — это результат той или иной воспринимающей способности, вне которой нет ни этих признаков, ни вещей в себе. Если мы не имеем способности воспринимать цвет, мы не сможем сказать, например, что лист зеленый. Значит, благодаря воспринимающим [65] способностям мы и можем судить о том, что что-то есть или чего-то нет (или что-то есть что-то, что-то не является чем-то), т. е. выносить положительные и отрицательные суждения. «Есть» — всегда для кого-то есть. И это, можно сказать, общая схема различающего сознания. При этом Беркли, полагая, что все вещи (ideas or sensations) существуют только в уме, заявил, что нет иной субстанции, кроме воспринимающего, мыслящего и волящего духа (сотворенных духов и самого творца). Логическое развитие западной мысли о воспринимающем субъекте и воспринимаемых объектах мы видим в феноменологии Гуссерля. Он пришел к выводу, что всякий объект является интенциональным; например, если я смотрю на дерево, растущее во дворе, то составной частью этого акта будет не только само наблюдение, но и опыт в целом, т. е. дерево, видимое мною. Иными словами, мы имеем дело лишь с феноменами нашего сознания, составляющими который являются и объект и субъект. Являющиеся духу феномены не отделены от него, а составляют с ним единое целое
С помощью метода трансцендентальной редукции Гуссерль, а ранее Декарт через процедуру методического сомнения, пришли к выводу о несомненном существовании самого сомневающегося субъекта. Но, скорее всего, аподиктическим является факт самого сомнения, рода ментальной активности, акта обработки воспринимаемых (воспринятых) данных. Т. о., несомненным является лишь сам акт восприятия, а явления, стоящие по ту и по эту его сторону (субъект и объект), можно считать логически производными. Итак, можно сказать, что само по себе по себе сознание возникает посредством акта перцепции.
Все это имеет непосредственное отношение к самоотождествлению с явлением, воспринимающим другое явление в акте саморефлексии. Можно задать вопрос самому себе: а кто же в итоге тот незнакомец, меняющий маски, воспринимающий себя как явление? Хитрость этого вопроса состоит в том, что ответив на него, причем не важно каким этот ответ будет, мы породим еще одно явление, с которым срастемся в самоотождествлении. Это будет что-то вроде бесконечной матрешки — скидывая одну личину, мы будем оказываться (обнаруживать себя) в другой. Обнаружение незнакомца — ловушка различающего ума, так как обнаруженное есть явленное, а явленное подразумевает зрителя. Если же мы хотим обнаружить, явить себя, мы всегда будем находить явленное для нас, а значит — очередной объект восприятия. «Я» не может быть объектом восприятия, иначе должен существовать зритель, воспринимающий свое «Я» как объект. И в таком случае о «Я» как о субъекте речи идти не может. «Я» становится производной моего ума. Следовательно, «Я» (в значении субъекта) не воспринимаемо, а значит и на вопрос о его существовании нельзя ответить положительно; его нельзя пощупать, увидеть, понять, понюхать, а, значит, и сказать что-либо о его существовании. Воспринимающий не может воспринимать себя как воспринимающего субъекта, так как зритель не может одновременно быть воспринимаемым объектом для себя. Он может видеть отражение в зеркале, свое тело, но все это воспринимаемые объекты, следовательно, зритель остается за кадром; зритель не есть все это. «Природа духа или того, что действует, такова, что он не может быть воспринят сам по себе, но лишь по производимым им действиям» (Джордж Беркли). Поэтому существенным является заблуждение, коренящееся в концепции « Я есть иное», «субъект есть объект», «субъект есть совокупность всех объектов», «я есть все», «я есть всё», «всё есть я». Это способ размазывания «себя» по «вселенной», и приклеивания несуществующего Я к воспринимаемому миру.
[66]
«Я есть не он, не они, не это» — начало игры того, что стоит за субъект — объектной оппозицией. Субъект, отождествленный с объектом, это окончательное поражение в этой игре. «Все тождественно» и «за гранью различий присутствует НЕЧТО» — принципиально разные вещи, и это очевидно. Но на практике эти концепции часто не различают и принимают как одно и тоже. В результате, когда субъект отождествляется с объектом, он начинает испытывать такие состояния как, например, «переживание смерти». Наблюдая разрушение воспринимаемых им тел и энергетические метаморфозы, он полагает, что это исчезает он сам.
Итак, западная философия, в частности, феноменология, пришли к осознанию того факта, что всё, с чем мы имеем дело в мире эмпирии — это «неслиянно и нераздельно» дуалистически существующий субъект-объектный опыт (интересно отметить, что задолго до западных открытий это уже было известно на Востоке, а именно в школе йогачары (виджнянавады). Субъект-объектная оппозиция, образуемая эмпирическим восприятием, — это предел трансцендентальной аподиктической данности. И это же — предел рационального философского исследования. За этой границей открывается мир трансцендентного, но это уже область мистического опыта и предмет религиозной веры для тех, кто этого опыта еще не имеет. НЕЧТО, запредельное дуальному миру невозможно описывать в человеческих категориях. И достаточно представить себе опыт за пределами ощущений, чтобы понять о чем идет речь. А это и есть Абсолют.
«Я» и Абсолют в теории Татхатагарбхи. Корреляции с другими теориями
Даже само по себе неосмысленное расслоение на субъекта и объекты рассматривается в теории Татхагатагарбхи как неведение. Неосознанное восприятие себя как субъекта, воспринимающего объекты (правритти виджняна) — коренное омрачение. Подобная «деятельность» Единого Сознания (экачитта) влечет за собой субстанциализацию субъекта и объектов, им воспринимаемых, непонимание относительности существования «я» и «не-я мира», цепляние за относительно существующее и, при утрате тех или иных предметов этого относительно существующего мира, ощущение боли и страдания.
Теория анатмана в таком случае отчетливо лишена нигилизма. Статуса независимой субстанции не имеет лишь «Я» как субъект, воспринимающий объективный мир(правритти виджняна). Так как и субъект и объективный мир — лишь результат деятельности «сверх субъект — объектного Нечто». Следовательно и «я», и объективный мир — это содержание этого недвойственного Единого, не имеющего в действительности никаких оппозиций себе, ибо все оппозиции присутствуют в нем самом (но не являются его составляющими). А значит, на самом деле нет ни воспринимающего субстанциального субъекта, ни воспринимаемой субстанциальной объективной действительности. Недвойственное Единое лишено пансубъективизма. В теории Татхагатагарбхи и субъект, и объект — «продукт деятельности» Единого Сознания, в теории йогачары это продукт алайя-виджняны (сознания-сокровищницы). Единое Сознание не является оппозицией субъект-объектного бытия, иначе Единое Сознание выступит как очередной субъект. Единое — не объединенное и не отчлененное; это нечто совершенно иное.
Дхармы, элементарные психические состояния, можно назвать субъект-объектными образованиями («человек, смотрящий на солнце»), фундаментом, основанием которых является Единое Сознание. Без него никаких дхарм не существует. Каждое новое мгновение исчезает и возникает новое образование, новый [67] субъект и новый объект, образуя поток (сантана). Субъект не существует вне объекта, а объект — вне субъекта. Но единое сознание не обусловлено ничем.
Единое Сознание характеризуется в «Трактате о пробуждении веры в Махаяну» следующим образом: «Ее истинная сущность — всесознающее сознание, покойное и чистое по своей собственной природе и характеризующееся как вечность, блаженство, истинное «я», чистота». Истинное «Я» (Атман) существует в действительности, в отличие от «я» относительного — субъекта, воспринимающего объективный мир. «Она подобна освежающей прохладе, будучи неизменной и абсолютно свободной. Она наделена таким количеством благих качеств, которое превосходит число песчинок в Ганге, и эти качества не отличны от нее, не существуют отдельно от нее, не разъединены с ней и не отличимы от непостижимой мыслью Дхармы Будды».
Очевидна определенная корреляция между Единым Сознанием, Пустотой, Сознанием-сокровищницей, изначальным вниманием, наитончайшим слоем Ясного Света и игрой фундаментальной основы — высшими реальностями разных буддийских школ. Далай-лама XIV говорит: «… великий мастер Дзогчена Долруп Жигме Тенпай Нима в своем «Общем изложении Гухьягарбхи» утверждает, что такое чистое восприятие всех вещей и событий сансары и нирваны как «игры» фундаментальной основы и есть то, что в терминологии школы Ньингма зовется ригпа, или «изначальное внимание». Такое изначальное внимание есть основа и источник; все, что происходит и является на просторах реальности — сансары и нирваны, — проявление или «игра» внимания. Таким образом, изначальное внимание отождествляется с наитончайшим слоем Ясного света.
Философия мадхьямики тоже говорит о пустоте как источнике всех обусловленных явлений. В некотором смысле пустота подобна творцу, поскольку все явления могут рассматриваться как различные манифестации этой высшей природы, составляющей подоплеку всего сущего. Подобным же образом, согласно объяснениям традиции сакья и мастера Додруп Жигме Тенпай Нимы, все явления, возникающие и воспринимаемые в сансаре и нирване, суть проявления, или «игра», изначального внимания, то есть фундаментальной основы. Это внимание, или, иными словами, тончайшее сознание Ясного света, — вечно в своей длительности, и его сущность не загрязнена омрачениями. Поэтому в сути своей оно чисто и ясно. С этой точки зрения понятна возможность распространить воззрение чистоты на все явления, представляющие собой, в сущности, «игру» фундаментальной основы. При этом не следует упускать из виду, что обе вышеупомянутые интерпретации даны с точки зрения Тантр высшей йоги.<…> Окружающую среду и внешние явления следует понимать как игру фундаментального сознания, а не как его природу».
Небезынтересно здесь привести цитату из статьи в журнале «Гаруда», где затрагивается проблема «проговаривания» трансцендентного: «Систематизировать накопленное выпало на долю Нацог-Рандола (Лончена Рабжама, 1308 — 1363). Терминологические ряды, созданные до него и им самим, стали теоретической основой ньингмапы и вошли также в другие школы. Порой не просто понять термины этих школ, будь то сакьяпа или кармапа, без обращения к сочинениям авторов дошкольного периода. Не освоить буддийского языка этого период значит на современном этапе замкнуться в узкие рамки школ и стать попросту сектантами, что сейчас и происходит. Такая ситуация приводит к бесплодному разобщению и даже к конфликтам. И это не ново, ибо, например, во времена Тисрондэцана (756-797) [68] одна школа — чань Хэшана Махаяны была запрещена, а другая — путь постепенного постижения истины Камалашилы — получила официальное одобрение. При той сложной ситуации показательна позиция.
Интересно, что знаменитый учитель Падмасамбхава, укоренивший буддизм в Тибете, всегда оставался в стороне от политизированных межконфессиональных дискуссий, которые привели в итоге к запрету школы чань. В своих сочинениях Падмасамбхава дал прекрасный пример универсального подхода, пример интеллектуальной свободы, открытости и интеграции: «Слушайте, о, счастливые дети благородных семейств! Ум — много о нем говорят, много болтают… Да либо вообще не понимают, либо понимают превратно или однобоко. А как он есть на самом деле, не понимает никто. Поэтому и множатся всякие учения, столько, что и не счесть… Если это сверкающее осознание, которое называют умом, рассматривать как сущее, то оно не существует. Если рассмотреть как источник, то сансара и нирвана и все разнообразие блаженства и страдания возникли от него. Если рассмотреть ум как объект желания, то 11 колесниц стремятся к нему. Имен же ему столько, что и не счесть. Одни зовут природой ума — ум как таковой. Тиртики зовут атман — самость. Шраваки наставляют об анатмане — отсутствии Я. Читтаматрины называют его читтой — умом. Кто зовет Праджняпарамитой — Запредельной Мудростью. Кто зовет Сугатагарбхой — семенем Сугаты. Кто зовет Махамудрой — Великий Знак. Кто зовет одиноким тигле — уникальная сфера. Кто зовет Дхармадхату — дхармовое пространство. Кто зовет Алая — основа всего. Кто зовет обычным осознанием» 1.
Существует также некоторая корреляция Единого Сознания и Тэты (статика жизни) в формулах, вероятно полученных на основании собственного опыта, современного американского исследователя духовного мира Л. Рона Хаббарда. Приведу лишь несколько цитат из аксиом Хаббарда: «Источником жизни является статика, которая имеет особые свойства, характерные для нее». «Статика жизни не имеет массы, движения, длинны волны, положения в пространстве и во времени. Она обладает способностью постулировать и воспринимать». «Абсолютная истина есть статика. Статика не имеет массы, значения, не обладает подвижностью, не имеет длины волны, времени, расположения в пространстве, пространства. Техническое название этого — «основополагающая истина». «До начала была Причина, и единственной целью Причины было создание следствия. От начала и навеки есть решение, и это решение — БЫТЬ. Первое действие бытийности — это принять точку видения. Второе действие бытийности — разместить на расстоянии от точки видения точки для видения — точки протяженности» Возможно, что под точкой видения Хаббард подразумевал именно субъекта, воспринимающего объекты. Число таких воспринимающих точек может быть бесконечным. Как бесконечным может быть и число воспринимаемых точек, которые в конечном итоге образуют «объективный мир». Тэта, таким образом, оказывается основанием всех игр, которыми является жизнь.
Абсолют
Можно сделать следующий вывод, объединив разные описания недуальной реальности. Абсолют находится за границей эмпирического существования. Это источник существования всех и всего. Это безотносительная основа всего. Все, что есть — [69] так или иначе воспринимаемо. Но абсолют никто не может воспринимать, так как он не может быть объектом восприятия, он — основа всякого отдельного субъекта, воспринимающего объективный мир. Абсолют — это не «материал» всего сущего, также как небо — не материал для облаков, п?»ывущих по нему, также как зеркало — не материал для вещей, в нем отражаемых. Абсолют — это основа для всего, но это не есть все. Все существует относительно абсолюта, который сам не существует. Это абсолютная основа абсолютно всех субъектов, воспринимающих и управляющих объективным миром. Очень важно не допускать ошибку, связывая с Абсолютом идею монизма. Когда Абсолют хотят противопоставить множественности эмпирического мира как нечто единое, одно, происходит попытка взглянуть на Высшую Реальность сквозь рациональную категорию количества. А это-то как раз и неприемлемо, так как Абсолют трансцендентен рациональному восприятию. Различия в толковании абсолюта не должны приводить к распрям. «Сверхсущее единое-благо» неоплатоников, «Бездна» Мейстера Экхарта, Возлюбленная Истина суфиев, Айин, абсолютное Ничто каббалы, Атман-Брахман адвайты-веданты, Дхармакайя и татхагатагарбха буддизма — во всем этом угадываются общие черты, хотя, конечно, из этого нельзя делать категорический вывод о том, что везде речь идет об одной и той же реальности. Но категорично нельзя утверждать и обратное. Очевидно, различаются прежде всего технологии достижения Абсолюта и языки описания высших трансцендентных состояний.
«…наивысшее великое пробуждение Изначально недвойственно. Но нет чисел посчитать Различные пути его достижения». («Избранные сутры китайского буддизма». СПб, «Наука», 1999. Сутра Совершенного Пробуждения)
- [1] Падмасамбхава. «Самоосвобождение через обнажающее внимание — прямое введение в ригпа».
Добавить комментарий