Типы адаптации буддизма в немецкой культуре

• Контакт
• Конфронтация и конфликт (столкновение культур)
• Редукция (ограничение содержания)
• Реинтерпретация (перевод, многозначность)
• Инновационное развитие
• Абсорбция
• Аккультурация
• Инкорпорация
• Минусовые формы контакта («псевдоморфозы»)
• Диалог
• «Великие Посредники»

Адаптация религии представляет собой процесс усвоения и приспособления данной религии к культурно-дифферентной (отличной) среде. В ракурсе известных и введенных нами типов взаимодействия культур проинтепретируем их в контексте адаптации буддизма в Германии.

Контакт

Под этим типом здесь понимается прибытие новой религиозной традиции на почву чужой культуры и дальнейшее взаимное осмысление (с позиций прибывшей религии и воспринимающей культуры). На этой начальной стадии адаптации появляются первые переводы канонической литературы реципиируемой религии.

В истории буддизма в Германии форма контакта реализовалась в виде философской и филологической рецепции XIX в., затем в выступлениях убежденных сторонников буддизма (например, цикл докладов К. Зайденштюкера 1903 — 1904 гг.), образовавших первые буддийские организации в начале ХХ в.

Первыми буддистами в Германии стали немцы, а не азиатские миссионеры, поэтому они сами начали процесс освоения буддийского канона сообразно своим личным предпочтениям (поиск гуманистического содержания в буддийском учении, осмысление через сопоставление и противопоставление христианству, интерес к буддийской «спиритуальности» в русле литературно-художественных поисков рубежа XIX — XX вв. и т. д.). В результате этого из доступных источников были восприняты сначала палийские. Специфический отбор (селекция) буддийского материала на этапе контакта вылился в редукцию буддизма в аспекте «религии разума», «истинной мудрости», «религии будущего» (например, у Зайденштюкера, Шульце и мн. др.).

«Контакт» в истории немецкого буддизма встречался на разных этапах рецепции: так, адекватное и широкое освоение дзэнского наследия и тибетского буддизма началось в Германии только с 60-х гг. ХХ в.

Прибывшая в новый культурный контекст религия сталкивается с разнообразными социальными условностями и обычаями, принципиально несовместимыми с собственным представлением о религиозном образе жизни. Воспринимающая сторона контакта наталкивается на «инаковость» новой религиозной традиции. В данном случае речь идет об аспекте «терпимости» («толерантности») контактирующих сторон друг к другу. Толерантность является важным условием культурного контакта, акклиматизации религии, перенесенной в инокультурную среду. Однако воспринимаемая религиозная традиция постепенно оказывает обратное воздействие на реципиирующую культуру, прежде всего, в точках их расхождения (в обычаях, социальных условностях, ментальности и т.д.): например, призывы западных буддистов к сокращению потребления, духовной гигиене.

Конфронтация и конфликт (столкновение культур)

Культурный конфликт как процесс и результат взаимодействия культур есть «критическая стадия противоречий в ценностно-нормативных установках, ориентациях, позициях, суждениях…» [56] (А.Я. Флиер, см.: Культурология ХХ век, 1997: с. 194), обусловленная несовместимостью мировоззренческих установок, традиций, оценок и т. д.

Однако конфликт или столкновение “culture-clash” (“clash of cultures”) культур не исключает и даже предполагает дальнейшее распознавание друг друга и комплементарность, ибо разрешение конфликта влечет за собой либо бескомпромиссную конфронтацию (сопоставление по типу «свое-чужое»), ксенофобию (неприязнь к «чужому») и отторжение (враждебность, признание абсолютной несовместимости), либо компромисс, конвенцию (соглашение) на основе интереса к «иному», выявления точек пересечения, ценностных совпадений в ходе творческого соперничества (конкуренции) различных культурных парадигм.

Тот же сложный механизм характерен и для процесса переноса религии в новую культурную среду, когда конфронтируют обе взаимодействующие стороны (воспринимающая культура и воспринимаемая религиозная традиция). Так последняя стремится подчеркнуть собственное своеобразие и отграничить себя от других, даже близких религиозных и мировоззренческих установок, кроме того, она «пытается представить собственное превосходство или большую способность, например, в решении актуальных общественных проблем, через ссылку на дефицит в наличной религии и воспринимающей культуре» (Baumann, Deutsche Buddisten, Marburg, 1995, s.331).

Воспринимающая культура в большей или меньшей степени готова принять новую религию, степень терпимости зависит от диспозиций (исторических, общественно-политических условий и предпосылок) культуры-реципиента, определяющих характер конфликтной ситуации.

В истории немецкого буддийского движения форма контакта повлекла за собой первые конфликты и даже конфронтацию между сторонниками буддизма (Т. Шульце, К. Зайденштюкер и др.) и представителями доминирующих конфессий империи (кайзеровского государственного протестантизма и католицизма), ибо первые выступили с открытой критикой современных христианских церквей и христианства в целом, вызвавшего, по их мнению, девальвацию ценностей западной цивилизации и ее «закат». Первые адепты буддизма в Германии противопоставили христианству, как «религии люмпенов», буддизм, как «научную религию познания» (К. Зайденштюкер) и истинный гуманизм.

Конфликт в форме полемики между немецкими буддистами и христианами наблюдается на протяжении всей истории рецепции, однако, уже с самого начала возникла готовность к диалогу, терпимости (сравнительно-религиоведческие исследования), которая привела в кон. 50 — нач. 60-х гг. ХХ в. к такой своеобразной форме восприятия буддизма в Германии как «Дзен для христиан» или «католический Дзэн».

В то же время спор с конкурирующими религиозными установками, прежде всего, направлен на взаимное отграничение и создание позитивного образа собственной религиозной традиции с каждой стороны. Так, обвинения в «недоброкачественности» христианства со стороны буддистов вызвали, прежде всего, у протестантов начала ХХ в. ответную реакцию (например, у Г. Рёмера, Р. Фальке, Т. Симона, В. Главе и мн. др.).

Хотя кайзер Вильгельм II, поборник протестантизма, был обеспокоен выступлениями и активностью немецких буддистов (он даже нарисовал известную карикатуру «Народы Европы, охраняйте свои святыни!», где над войсками Антихриста витало облако в виде медитирующего Будды), первым немецким буддистам [57] удалось избежать открытой общественно-политической конфронтации с властями. Однако вопрос о создании первой немецкой вихары был закрыт.

Если общественно-политические диспозиции рецепции буддизма в Германии на исходе XIX в. были неблагоприятными и сдерживали буддийскую активность, то духовная атмосфера «девальвации» христианских ценностей, поиска истинной религиозности ей способствовала.

Конфликтные моменты встречались так же внутри самого буддийского движения («анатта-контроверза» Дальке и Гримма, негативное восприятие Махаяны в целом и дзэн-буддизма в частности, а так же неприятие к «примитивному», «первобытному» архаизму тибетского буддизма на ранних этапах рецепции и т. п.).

Редукция (ограничение содержания)

Одной из форм межкультурного взаимодействия можно назвать «редукцию» (от лат. reductio — отодвигание назад, отдаление; возвращение к прежнему состоянию). Редукция в контекте межкультурного взаимодействия — это восприятие какой-либо культурой «чужих» традиций на основе жесткой селекции (отбора) реципиируемого материала, когда определенные аспекты его избегаются (умалчиваются) в целях предупреждения конфронтации (конфликта) культур, говорящих на разных языках. На протяжении всей истории духовной встречи Запада и Востока первый избирательно редуцировал наследие второго (и наоборот).

В ходе редукции не акцентируются те аспекты религии, которые неприемлемы или требуют больших разъяснений для культуры-реципиента, например, космология, мифология, ритуальная практика. Всякая нестыковка с картиной мира воспринимающей культуры снимается, подчеркиваются же соприкосновения, параллели, точки пересечения. Причем, в типе «редукции» религии в процессе ее адаптации речь идет не об упрощении учения, а о версии, спроектированной на новые условия.

Например, на ранних фазах рецепции буддизма в Германии девоциональный (ритуальный) аспект буддизма совершенно не принимался во внимание, почти неизвестны были буддийские психотехники, доминировало рационалистическое понимание этой религии и выделение ее этических моментов. Кроме того, «аутентичный» буддизм ограничивался палийским каноном, Махаяна же и все ее школы объявлялись поздней «схоластикой» и «дегенерированным учением». Напротив, после взлета тибетского буддизма на Западе во второй половине 60-х гг. ХХ в. появилось множество ваджраянских общин, делающих акцент на медитативных практиках и ритуалах, вытесняющих на второй план само содержание учения (например, группы Оле Нидала).

В истории немецкого буддизма буддийское учение редуцировалось и подвергалось селекции в соответствии с потребностями времени, обстоятельствами, характеризующими различные этапы рецепции: на первых фазах подчеркивались идея ответственности буддиста перед самим собой, нетеизм буддизма и его отнесенность к разуму и опытному знанию, противопоставлявшиеся христианской «пассивности» и созерцательности; буддийские модернисты на Западе и в Азии подчеркивали совместимость дхармы с данными современных наук (например, П. Дальке, Лама Говинда и др.); культур-протестные молодежные течения 60 — 80-х гг. в поисках истинных и интенсивных религиозных переживаний нашли своих «гуру» на буддийском Востоке, отдавая предпочтение тибетским школам и дзэн-буддизму и вычленяя из них идеи, созвучные своим нигилистическим и контркультурным лозунгам.
[58]

Редукция присуща не только процессу переноса религии в иную культурную среду, но является «внутренним» фактором религиозного изменения (например, буддийский модернизм на Востоке, редукция «монашеского» раннего буддизма в Махаяне и т. д.).

Реинтерпретация (перевод, многозначность)

Реинтерпретация, как и редукция, характерна не только для процесса переноса религии, но и для внутрирелигиозного изменения вообще, как способ обновления религии (например, модернизм в азиатском буддизме, появление различных школ, дающих свою версию учения и т. д.). Реинтерпретация, как тип религиозной адаптации в чужой культуре, представляет собой актуализацию учения в новых условиях воспринимающей культуры, то есть его инновативное собственное развитие. В исследованиях Нотца реинтепретация является второй стратегией актуализации религии в новом культурном контексте.

На Западе подверглось реинтерпретации будийское учение о перерождении, которое совершенно противоречит иудео-христианскому взгляду на уникальность и конечность человеческой жизни. Космологические аспекты этого перерождения редуцируются, и интерпретация его переносится в посюсторонний мир человеческой жизни: так, Айя Кхема (И. Ледерманн, немецкая монахиня Тхеравады) объясняет, что человек каждое утро рождается и кажый вечер умирает, сохраняя карму, накопленную во все предыдущие дни своего существования.

Идеи дхармы (карма, сансара, алая-виджняна и др.) сопоставляются так же немецкими интерпретаторами и адептами буддизма с «психологическими процессами» и толкуются в категориях западной науки (психологии, квантовой физики). Таким образом, в результате реинтепретации воспринимаемое религиозное учение не оспаривается, но иначе акцентируется и подается согласно новому контексту.

При переносе религии в чужую культуру с обеих сторон неизбежны ошибочные интерпретации, недосказанность, недоразумения, в результате чего возникает обоюдная проблема понимания, «неизбежная многозначность» (Зайверт). Для успешной адаптации религии в чужой среде необходимо решение проблемы понимания. Поиск точек соприкосновения, соответствий и общих концептов (как и отличий и противоречий) и их акцентирование способствует приведению в соответствие новой религиозной традиции с системой понятий воспринимающей культуры, что является в то же время важным условием ее «акклиматизации», распространения и укоренения в новой среде.

Так, в истории рецепции буддизма в Германии (XVIII — XIX вв.) первоначально доминировало восприятие буддизма как «пессимистического», «мироотрица-ющего» учения (от Лейбница до Ницше). Однако уже Ф. Макс Мюллер критиковал подобные взгляды и обозначал буддизм как «религию оптимизма». При этом первый подход сохраняется до сих пор, как и второй, хотя, западные реципиенты этой религии пришли к мысли, что она находится «по ту сторону добра и зла» (Лама Анагарика Говинда). Кроме того, в качестве примера многозначности (амбигуитета) можно назвать различные интерпретации Дхармы, которые сложились и сосуществуют по сей день на Западе (рациональные, психоаналитические, интегративные, феминистские и др.).

Процесс интерпретации воспринимаемой религии может трансформировать саму реципиируемую традицию до такой степени, что она будет значительно отличаться от аутентичной (как тибетский буддизм от индийского). Здесь процесс [59] адаптации религии приводит к созданию формы ее собственного (инновативного) развития.

Для решения проблемы понимания и акклиматизации, укоренения религии в инокультурной среде ее каноническую литературу необходимо перевести, интерпретировать на языке воспринимающей культуры. Таким образом, процесс перевода содержит не только филологический аспект (передача новых концептов на языке реципиентов), но и философский, герменевтический аспект (компаративный анализ, соотнесение реципиируемых идей с системой понятий культуры-приемника, поиск точек соприкосновения и отличия и интерпретация концептов и текстов), продуцирующий многозначность (амбигуитет) восприятия.

Иногда буддийским понятиям на Западе находились точные, «зеркальные» параллели: например, «алая-виджняна» («сознание-хранилище»), по мнению Анагарики Говинды, есть юнгианское «универсальное глубинное сознание», где находятся «архетипы»; Шопенгауэр же нашел соответсвие всей своей концепции в учении буддизма. Организация «Друзья Западного Буддийского Ордена» (FWBO) «представляет буддийские содержания в современных, западных и неэкзотичных понятиях, причем, центральное значение приписывается концепту “индивидуума”», что, по их мнению, должно способствовать сближению буддизма и сегодняшнего западного общества.

Однако не всегда понятия воспринимаемой религии можно адекватно перевести на новый язык: например, в процессе распространения буддизма на Западе менялся характер перевода основных буддийских концептов, который особенно на первых стадиях рецепции соответствовал ценностям и идеям своего времени, возникали дискуссии по интерпретации будийских терминов. В результате реципиируемые концепты оставались в своем первоначальном, неизменном виде в языковой среде культуры-реципиента (например, «карма», «дхарма», «нирвана», «сангха» и др.), либо в ходе перевода образовывались понятия-инновации.

Инновационное развитие

Данный тип связан с процессом модернизации аутентичной традиции, в контексте исследуемого материала — с понятием «буддийского модернизма». Причем, результат этой модернизации (немецкий буддизм) в ходе адаптации можно рассматривать как «обновление», собственную форму воспринимаемой религии или как модификацию аутентичной (классической) традиции. Ортодоксы воспринимают подобную модернизацию «еретической» (хотя для буддизма это не характерно), считают ее «новообразованием», а сами модернисты выдвигают идею «очищения» дегенерировавшей, застывшей традиции и возвращения к истокам.

Разновидностями инновативного собственного развития в процессе адаптации буддизма в Германии стали группы Г. Гримма, П. Дальке (соответственно «Древний буддизм», «Необуддизм»). От всех классических буддийских школ дистанцируется орден «Арья Майтрея Мандала», созданный Ламой Говиндой (Э. Хоффманном), выдвигая в качестве основной цели стремление содействовать популяризации и акклиматизации буддизма на Западе.

6) Ассимиляция (уподобление): Понятие «ассимиляции» (от лат. assimulo — делать похожим, уподоблять) в науку ввели в XIX в. представители американской социальной науки (Р. Парк и Э. Берджес), причем, сначала этот термин являлся синонимом «американизации». Под «ассимиляцией» в культурологии понимается «процесс, в результате которого члены одной этнической [60] группы утрачивают свою первоначально существовавшую культуру и усваивают культуру другой этнической группы, с которой они находятся в непосредственном контакте» (В.Г. Николаев, см.: Культурология ХХ век, 1997: с. 55). Иногда, в случае спонтанного характера ассимиляции, ее рассматривают как форму (фазу) или результат аккультурации (например, Р. Редфилд, Р. Линтон, М. Херсковиц, Р.Л. Билз и др.).

Религиовед Каплан, а вслед за ним и М. Бауманн, определяют «ассимиляцию» религии в инокультурной среде как процесс, в котором «прибывающие религиозные элементы чужой культуры встраиваются в свои существующие ритуалы», то есть с помощью собственного культового действия (воспринимающей культуры) делается попытка восприятия, осмысления и приспособления элементов реципиируемой религиозной традиции к данностям собственной культуры. Со стороны религии, перенесенной в новый культурный контекст, ассимиляция элементов культуры-приемника (не только ритуальных, но и социальных и др., если расширить определение Каплана) — это неизбежный, но приемлемый компромисс, что отличает ее от «аккультурации», в ходе которой рассматриваемая религия позитивно включает определенные элементы воспринимающей культуры.

В современном немецком буддизме элементы ассимиляции можно вычленить с трудом, ибо буддийские ритуалы в тибетских, дзэнских и др. группах «евробуддистов» тесно связаны с указанными традициями. Кроме того, ассимиляция буддийской практики в Германии долгое время была затруднена пренебрежением к буддистским ритуалам и, соответственно, предпочтением к «книжному» буддизму как «религии разума» вне его реального (ритуального) контекста.

Самыми явными примерами ассимиляции со стороны буддизма в Германии являются случаи восприятия западных понятий: например, употребление в качестве формулы буддийского вероисповедания — «я объявляю себя сторонником Будды» («я объявляю себя сторонником общины последователей Будды») и др.

Абсорбция

Абсорбция (от лат. absorbeo — поглощать, пожирать) есть восприятие (впитывание) инорелигиозного, не имеющегося в собственной традиции ритуала и интерпретация его в собственном смысле (по определению Каплана); применительно к отдельным религиям ее именуют «исламизацией», «христианизацией», «буддизацией». В отличие от ассимиляции, исходным моментом которой является ритуал воспринимаемой религии, отправной пункт абсорбции — религиозный ритуал культуры-приемника, в котором создается версия культовых действий новой религии. Переинтерпретируются, прежде всего, инокультурные элементы, противостоящие пониманию распространяющейся религиозной традиции; однако абсорбцию нельзя ограничивать сферой ритуалов и культовых действий.

Интересен в этом отношении погребальный обряд ранних адептов буддизма в Германии: произносимые в нем речи были связаны с чтением палийского канона и с напоминанием буддиского отношения к смерти. Сама церемония проводилась буддистами-мирянами, не посвященными в сан.

В отношении абсорбции буддизм является «гениальной» религией, ибо он везде был в состоянии абсорбировать инорелигиозные содержания, применяя их к собственным религиозным установкам: например, впитывание местных мифологий буддизмом при его распространении (тибетской, китайской, японской и т. д.), сращивание буддизма с культурпротестными движениями на Западе (с феминизмом, пацифизмом, молодежной контркультурой и др.) и т. д. Яркий пример абсорбции — высказывание Джампы Тседроен (Каролы Ролофф, буддийской монахини Ваджраяны, в прошлом активной евангелистки): «Иисус Христос для меня [61] по буддийскому учению — бодхисаттва, и Бог, подобно Будде, есть просветленная сущность».

Аккультурация

Аккультурация как один из типов взаимодействия представляет собой «процесс изменения материальной культуры, обычаев и верований, происходящий при непосредственном контакте и взаимовлиянии разных социокультурных систем», а так же результаты этого процесса (новый культурный синтез). Понятие «аккультурация» созвучно к терминам «культурный контакт», «ассимиляция», «транскультурация». Концепт «аккультурация», как научный термин, был введен американскими антропологами-этнографами (Ф. Боасом, У. Холмсом, Р. Лоуи, У. Мак-Джи), исследовавшими культуры северо-американских индейцев.

Аккультурация в исследуемом нами контексте означает процесс приспособления этноса или религии к чужому культурному полю через принятие норм, обычаев, институтов и т. д., которые позитивно оцениваются (в отличие от компромиссности подобного включения в ассимиляции или стратегии присоединения, включения, аннексии, как в типе «абсорбции»), считаются ценными, полезными, способными помочь собственной религиозной жизни (по Каплану). Турнвальд определяет аккультурацию как «процесс приспособления к новым жизненным условиям». Берри анализирует ее различные проявления и измерения.

В качестве примера аккультурации буддизма в немецкой культуре можно привести выявление в качестве «поля понимания» точек соприкосновения с западной философией, богословием, мистикой: например, близкими к буддийским объявлялись идеи Платона, Экхарта, Бёме, творчество Гете, романтиков, философия Шопенгауэра, Ницше, теория и практика психоанализа и др. Некоторые немецкие католики («Дзэн для христиан») восприняли как полезную в их духовном опыте практику дзэнских медитаций.

В немецком буддизме можно констатировать множество аккультурированных элементов в общественной активности западных последователей этой религии и их организационной жизни: их активность в экологической деятельности, в акциях по защите животных, в профессиональной жизни, демократизм в управлении общинами и центрами, проведение открытых длительных буддийских семинаров с психотренингами и т. д.

Инкорпорация

Процесс переноса (трансляции) религии, ее актуализации в новых условиях и аккультурации, как правило, приводит к появлению собственной версии этой религии. Когда адаптированные, аккультурированные формы воспринятой религии оцениваются равнозначными с родной (общей) традицией этой религии и достойными для перенесения в нее, можно говорить об «инкорпорации».

Так, на современном этапе западные буддисты пытаются инкорпорировать элементы своего «евробуддизма» («немецкого буддизма») во всеобщее буддийское движение, хотя до сих пор вопрос о самостоятельности этого феномена открыт. Этот процесс оценивается как вклад, который может внести Запад в развитие буддизма, подобно тому, как отдельные страны в определенное время вносили свои вклады в него. Так, по мнению Говинды, динамика дхармы заключается в том, «… что каждая эпоха и каждая страна должны найти собственную форму выражения и собственные методы проповеди для того, чтобы сохранить живой идею Буддизма», ибо «духовное», «непосредственный опыт» человека, пережившего просветление, невозможно зафиксировать в застывших фразах.

В качестве подтверждения сказанному можно привести тот факт, что религии являются не «статическими», а «динамическими» образованиями, и важным [62] аспектом процесса религиозного изменения и ее жизнеспособности является адаптация религии в чужой культуре, доказывающая возможность формирования новой ветви («колесницы») буддизма — западной (в том числе и немецкой). Таким образом, религия не застывший организм, она сама в себе содержит механизмы обновления.

Адепты буддизма трудятся над соблюдением дхармы, над сохранением «эссенциального», «сущностного» в буддийском учении, то есть «слова» Будды, его «завета». В то же время они стремятся найти основы собственной идентичности, выявить элементы своеобразия своей интерпретации дхармы, что стало программной установкой Ордена «Арья Майтрея Мандала», который, сохраняя первоначальный «вкус» учения, стремится охватить достижения всех его исторических разновидностей и способствовать самораскрытию буддизма на Западе.

Немецкий буддизм выдвигает новые организационные формы: такой новой формой буддийской сангхи стал «Немецкий буддийский союз» (DBU), сейчас «Буддийское религиозное содружество», членами которого являются не отдельные буддисты, а целые организации. Западное определение сангхи как «содружества практикующих» акцентирует демократический подход к структуре общины. В западном (в том числе и в немецком) буддизме по сравнению с азиатским в последнее время заметно усилилась роль и статус женщин (особенно в руководстве буддийскими организациями). Западные буддистки критически оценивают буддийские руководства по медитации, традиционные предания и организационные структуры, которые, по их мнению, сформировались для практикующих мужчин. В русле этой проблематики буддийско-феминистскими кругами на Западе акцентируется постановка многочисленных вопросов (например, ординация женщин, права и обязанности монахинь, их статус и т. п.), решение которых можно было бы инкорпорировать во всемирное буддийское движение.

Минусовые формы контакта («псевдоморфозы»)

Здесь речь идет о несохранении высоты, снижении уровня воспринимаемой религии, дилетантизме, эскапизме, редукции в прямом смысле этого слова, «псевдоновациях», «псевдоморфозах», имитациях формы без сохранения глубины содержания. В качестве примеров можно привести поиски нирваны в западном варианте, прежде всего, наслажденческую культуру извлечения (популярность тантризма как особого рода сексуальной практики, вольные эксперименты битников с восточными образами и формами и т. д.), когда отдельные аспекты воспринимаемого опыта вычленяются из целостности буддийского опыта и гипостазируются, теряя свой первоначальный смысл.

Минусовые формы контакта проявлялись (явно и неявно) на каждой фазе рецепции буддизма в Германии: дилетантизм бюргерской рецепции, «всеядность» декаданса, «салонный» буддизм начала ХХ в., негативное восприятие наследия махаяны до 50-х гг. ХХ в., «Дзэн для христиан», феномен «тоталитарных» сект (общины Оле Нидала и др., процветающие в том числе и в России) и т. д.

Однако даже минусовые формы контакта играют свою роль в процессе взаимодействия культур, открывая путь к осмыслению друг друга. Любительский (неакадемический и в этом смысле дилетантский) интерес к «иному» расчищает дорогу другому, более глубокому восприятию.

Диалог

«Диалог культур», как тип их взаимодействия, представляет собой общение на равных на основе взаимопонимания. Диалог возможен только на основе уважительного «прочтения» друг друга и взаимной открытости. [63] Европоцентризм и востокоцентризм, как выражение культурного снобизма и гипертрофированной самодостаточности, есть формы монологизма. Диалог — инструмент, «зеркало» самопознания культур. Посредством диалога возможен поиск путей преодоления собственной маркированности, «вчувствования» друг в друга через со-измерение и в-слушивание в мир «другого». Всю современную историю рецепции буддизма в Германии пронизывает неспешный и вдумчивый «диалог» Запада и Востока.

Именно этот тип взаимодействия культур позволяет снять многовековую оппозицию (дихотомизм) Запада и Востока. Будущее за новым духовным синтезом, попытки которого были сделаны и раньше (Гете, Гессе, Шопенгауэр и мн. др.), на основе «диалога культур», глубокого взаимопонимания и прислушивания друг к другу.

«Великие Посредники»

Сам процесс переноса (трансляции) религии в контекст чужой культуры мог осуществляться различными путями: через посредников-миссионеров или носителей этой религии, эмигрантов (переселенцев или находящихся в изгнании), посредством текстов (распространяемых миссионерами или реципиентами). В Германии перенос буддизма на первых этапах рецепции осуществлялся посредством философских и литературных произведений, перевода сочинений буддийского (сначала палийского) канона. «Великими Посредниками», стали сами немцы (переводчики, путешественники, философы), а не азиаты-миссионеры, развернувшие активную деятельность в Европе лишь с середины 60-х гг. ХХ в.

Таким образом, «Великими Посредниками» в обращении Запада к буддизму стали не столько буддологи, интерпретаторы буддийского канона, переводчики, сколько философы, писатели, поэты, вдохновленные идеями этой религии и популяризовавшие ее: в том числе Г. Гессе, Р. Роллан, Т. Манн, Э. Канетти, Г. Малер, Х.Л. Борхес, Л. Говинда (Э.Л. Хоффманн) и мн. др. Какие черты воплощали в себе эти натуры? Словами Р. Роллана можно сказать, что эти люди имели «нравственное предрасположение к мистическому сосредоточению», обладали «жадной восприимчивостью», способностью к воплощению в воспринимаемое (Р. Роллан об У. Уитмене). Оставаясь в лоне собственной культуры, они «насыщали» ее инокультурными инновациями, и, наоборот, глубоко чувствуя и переживая «инаковость», переосмысляли опыт собственной культуры (самопознание через несовпадение).

Таким образом, «Великие Посредники» обладают «лишним измерением» (термин Гессе) расширенного «пограничного» сознания, «западно-восточной сотканностью» натуры (определение Роллана), отсутствием внутренней скованности и ограниченности, способностью соединить «свое» и «чужое». Они стали мостом, связующим берега Запада и Востока. Восток дал им возможность глубоко осознать «самость» собственной культуры и в своем культурном космополитизме возвысится до универсальных, общечеловеческих ценностей.