Некоторые аспекты влияния буддизма на культуру калмыков

[49]

В своей статье я обращаю внимание на работы выдающихся лам, религиозные тексты, калмыцкую художественную литературу.

Достаточно определенно можно утверждать, что со времени окончательного проникновения буддизма в среду калмыков и до середины XIX в., хурульные школы были единственными образовательными учреждениями, в которых могли обучаться калмыцкие дети. Школ как таковых, в европейском понимании и по европейскому подобию, в Калмыкии не имелось. Образование можно было получить в хурулах и в домашних условиях. Развитию просвещения и становлению нравственных качеств калмыков способствовала религиозная книжность, характерная для буддизма, в основе которой находилось десять благочестивых деяний, исповедующих буддизм: переписывать писание; совершать обряды; подавать милостыню; слушать Учение Будды; читать письма; понимать Учение; проповедовать Учение; читать Писание наизусть; размышлять, созерцать. Обучение детей велось сначала в хурульных школах, где была специализация по шести направлениям, а затем и в европеизированных светских школах до 1925 г. велось на Ясном письме по букварю Зая-Пандиты Цаhан толгой. Вначале только рукописно и ксилографически, а затем, [50] с начала XIX в. и типографским способом издавалось большое количество литературы, которое накапливалось в хурульных библиотеках, и у всех знатных, и у многих грамотных простых людей. В них хранились летописи калмыцких авторов, произведения народной словесности, произведения светской литературы, а также большое количество буддийских сочинений.

В 1648 г. великим калмыцким просветителем, буддийским деятелем Зая-Пандитой был составлен оригинальный калмыцко-ойратский алфавит (Ясное письмо), ставший основой старо-калмыцкой письменности, а также начат перевод на калмыцкий язык буддийской литературы Тибета. Именно благодаря Зая-Пандиту, по словам исследователя-миссионера начала XX века, «сохранившиеся в калмыцкой литературе переводы буддийских сочинений с тибетского языка несравненно правильнее, толковее и вообще выше таких же переводов на язык монгольский». Так, им была переведена и переложена для ойратов на алфавите «тодо бичиг» Алмазная сутра (санскр. Ваджраччхедика, калмыцк. Дорджи Джодва) — Сутра о Совершенной Мудрости, рассекающей (тьму невежества), как удар молнии. Этот перевод, по словам его биографа Раднабадры, был сделан между 1638 и 1662 гг.

Эта сутра, составленная в Индии в I в. н. э. и считающаяся основополагающим буддийским текстом, — он цитировался и истолковывался в трудах, традиционно приписываемых великому мыслителю буддизма, мадхьямику Нагарджуне, — через Тибет проникла к монголоязычным народам. Этот выдающийся историко-культурный и религиозный памятник почитается как святыня современными калмыками.

Популярность сутры была чрезвычайно широка в странах распространения махаяны, о чем свидетельствуют ее многочисленные переводы, в том числе на китайский, тибетский, хотанский, согдийский, монгольский, маньчжурский, японский языки. Разумеется, эта сутра неоднократно переводилась и на европейские языки, причем первое издание в Европе ее тибетского и немецкого переводов осуществлено Российской Императорской Академией наук. В наше время Ваджраччхедика переводилась с санскрита на эстонский язык Л.Э. Мяллем и с китайского на русский язык Е.А. Торчиновым. Определенное значение имели также переводы В.И. Андросова, Макса Мюллера и Макса Валлезера.

Главная тема произведения — поведение, манера речи и образ мыслей «вступивших на стезю бодхисаттв», т. е. тех, кто всецело посвятил себя духовному совершенствованию по махаянским писаниям. Для тех же, кто только собирается это сделать, т. е. для «сыновей и дочерей из хороших семей», сутра рекомендует накапливать добродетели (пунья), из которых наиболее ценными считается заучивание данного благовестия, медитация над ним и распространение знания о нем. Сутра учит думать, не прибегая к таким понятиям как «независимая самость» (атман), «существо» (саттва), [51] «живая душа» (джива), «отдельная личность» (пудгала). Такая практика должна привести к искомому «безопорному» мышлению.

Буддийская литература религиозного содержания, имевшая широкое распространение среди калмыков, располагала различными жанрами: были популярны легенды, проповеди, сказки, стихи. Героями их выступают не только Будда, духовные лица, но и богатыри, обыкновенные люди и пр. Особая атмосфера этих произведений, близкая к фольклорным традициям, приближала сложные для понимания истины и положения к простым, не очень образованным людям. Помимо переводных проповедей буддийского содержания, вскоре появились и оригинальные. Степень влияния буддизма на фольклор была разной, но буддийские сюжеты в целом распространились намного больше, чем сама философия буддизма порой подвергавшаяся сильным искажениям. Как известно, религиозные предания быстрей впитываются фольклором народов, находящихся на более низких, но близких по уровню общественного развития.

В движение просветительства включились лучшие представители буддийского проповедничества. Благодаря их усилиям появляются различные прозаические и поэтические тексты буддийской учености, такие, как исторические сочинения таких авторов, как Бааза-Багши, Д. Ульянов, О. Норзунов, переводные сочинения с тибетского и монгольского (Д. Ульянов) и оригинальные сочинения на калмыцком языке, среди которых следует назвать знаменитую философскую поэму Б. Боваева Чикнэ хужр (Услада для ушей), вышедшую в 1916 г. В поэме изложено нравственное учение Будды наряду с критикой отдельных пороков лам.

Зарождение основ религиозно-философской прозы связано также с именем бакши донских калмыков Мунко Борманжинова (1855 — 1919), автора ряда собственных сочинений, где он предстает как образованнейший буддийский философ, просветитель.

Одним из его наиболее характерных направлений просветительской деятельности стала нравственно-дидактическая проповедь, которая составлена в традициях буддийского диалога.

В тексте говорится о необходимости накопления благих заслуг, добродетелей путем упорного труда во благо общества, своей семьи и себя лично, подчеркивается, что «труд — залог добродетели». Порицаются ложь, лень: «безделье — грех». Заботясь о нравственной чистоте своих соплеменников, он призывает воздерживаться от употребления спиртных напитков, следить за своим здоровьем, соблюдать гигиену. Автор призывает к вере в Будду с истинным благоговением.

Поэзия буддийского содержания, в изысканной и вместе с тем доступной форме, освещала основы Учения и была одним из самых эффективных средств пропаганды идей буддизма в среде калмыцкого народа. В результате этого учение Будды стало весьма влиятельным, а позднее стало стержнем калмыцкой культуры вплоть до начала XX столетия.
[52]

С принятием буддизма, базировавшегося на общемонгольской культуре, в условиях собственной государственности, и имевшего глубокую философскую основу, стало возможным становление оригинальной калмыцкой культуры; самоидентификация калмыков как самостоятельного этноса.

Литература


  1. Бакаева Э.П. Буддизм в Калмыкии. Элиста, 1994.
  2. Ефремова В.Ф. Очерки истории школьного образования Калмыкии. Диссерт. канд. пед. наук. Ленинград, 1969. С. 23-235.
  3. Ламаизм в Калмыкии. Элиста, 1977.
  4. Панькин А.Б. Буддизм и буддистское образование для калмыков // Гегэрлт, 1997. С. 23-28.
  5. Хамаганова Е.А. Мунко Борманжинов — бакша донских калмыков // Orient, 1998, № 2-3.
  6. Эрдниев У.Э. Историческая судьба ойратов. Элиста, 1993. С. 37-40.

Похожие тексты: 

Добавить комментарий