Казалось, в эпоху постмодерна и искусство, и сама жизнь идет к классическим истокам. Однако, есть нечто в современном искусстве, что просто не может обратиться к классике. Это такие произведения, где модерн проскальзывает сквозь сети установленных определений и становится внутрь постмодерна.
В современном музыкальном творчестве таким примером выступает нойзовое направление в музыке. Нойзовые композиторы как бы выпадают из категорий классического искусства, творя «антиискусство», которое одновременно является и частью современного искусства, а, ровным счетом, и частью культурного процесса.
[36]
Не может быть никакой речи о какой либо классической предыстории нойза, уходящую в глубь истории культуры. Следовательно не приходится и говорить о каком-либо «возврате». Его просто нет. То, что раньше было случайными звуками — не было искусством, а то, что сейчас искусство — уже не является случайными звуками.
Нойз находится сразу в двух областях: как в «чистой» (абсолютной) музыке, так и в ее программной сфере.
Так, нойзовые произведения исполняемые непосредственно с инструмента (синтезатора, генератора, вентилятора и т.д.), воспроизводящиеся при помощи электричества и электронной поддержки, подходят под определение «чистой» музыки. С другой стороны, при своем образовании, нойзовые произведения могут быть сразу зафиксированные на носителях, в цифровом формате (память PC, CD, DAT и т.д.). При перенесении за пределы изначально извлекших нойз инструментов, скажем на CD, может происходить трансформация нойзового искусства в программное, так как даже CD-ROM подразумевает самое примитивное оформление, а следовательно, музыка здесь уже не ограничивается собственными средствами.
Но и здесь любую «программность» носителя нойз-музыки (что относится ко всей сфере электронной музыки) легко разбить и опровергнуть. А именно, носитель утратит свою программность вновь при соприкосновении с электронным устройством извлечения звука, то есть непосредственно с тем предметом, без которого носитель терял бы свою самую важную — музыкальную часть, так как оформление носителя всего лишь скромное (и конкретное) приложение к музыке. Более того, на live-act любое нойзовое произведение подвергается изменению громкости, скорости и изменениям вплоть до окольцовки определенного звука и до соприкосновения с другими музыкальными произведениями в миксе. И здесь, в который раз, нойз обходится только своими средствами выражения.
Следующий парадокс, на который мы можем наткнуться, подразумевает то, что сам live-act почти всегда предполагает и не исключает возможности проникновения нойза в другие области искусства, чему свидетельствуют многочисленные нойз-перфомансы.
При постоянных спорах о смысловой нагрузке нойза, эстетическая легитимность нойзовых произведений кажется очевидной.
Если мы сталкиваемся с нойзом, зафиксированным на каком-либо носителе, то, в данном случае, мы сталкиваемся с произведением искусства, которое является артефактом. Как правило, обложки нойзовых композиторов, соответствуя музыкальному содержанию, ориентированы на вызов у потребителя эстетического шока. В оформлении используются разнообразные художественные приемы: от отвращающих внимание смесей неприятных красок и документального изображения гниющих трупов или препарации чере- [37] па, до помещения релизов в ржавые консервные банки или жестяные коробки, при вскрытии которых от туда высыпается песок, подтверждая, указанный Хюльтеном, да и многими другими искусствоведами фактор новизны.
Помимо оформления обложки, которое все же второстепенно, другим и самым главным отличием нойз-произведения от любого другого содержимого носителя, будет большая смысловая размытость звукового содержания нойза, куда более размытого нежели содержание записи с любого авангардного спектакля.
Воспринимая «чистое» нойзовое произведение нашими органами чувств, мы сталкиваемся со странным парадоксом, где нечто отчетливо заявляет о своем существовании, но все оно остается так же далеко от понимания, как бы нечто и не было вовсе. И в этом случае такое присутствие и отсутствие — есть эстетическая особенность нойзового искусства.
Такая особенность возникает из-за условий полной или абсолютной свободы, а не из-за анархии нойзовых произведений как считают некоторые критики.
В беспощадном шуме едко замороженного звучания авторитарность, всегда тяготеющая к форме и обрядности, фактически сводится к нулю.
Если мы говорим о нойзе и рассматриваем этот музыкальный феномен с эстетических позиций, нужно поднять вопрос о соотношении прекрасного и безобразного. Здесь мы должны присечь всевозможные споры о том, прекрасно ли нойзовое искусство. Надо всегда помнить о том, что любое произведение искусства является личным эстетическим представлением художника. Также в вопросе о прекрасном и безобразном, касаемо всего искусства, надо отчетливо осознавать, что постоянной эстетической нормы просто не существует. Что прекрасно для одних, то безобразно для других.
Нойз — искусство, которое активно развивается сегодня в индустриально развитых странах со стабильной экономикой. Нойз — продукт постиндустриальной информационной эпохи и гарантом живучести этого направления должна стать логика развития современного общества, которое постоянно подпитывает эстетическую легитимность все более «свободных» нойзовых произведений.
Добавить комментарий