При всем многообразии суждений и высказываний романтиков о мифе и мифологии обращает на себя внимание общность подхода к этой проблеме. Романтическую концепцию мифа, возникшую на основе философского идеализма, отличает внутреннее единство. В своих основных чертах она определилась уже в среде иенцев, формируясь под влиянием двух противоположных сил: отрицания и преемственности. С одной стороны, романтики выступили жесткими «оппонентами» рационалистов-просветителей, склонных видеть в мифологии порождение невежества, дикости, неразвитости интеллекта у человека более низкой в культурном отношении эпохи. Взгляд на миф сторонников идеи прогресса и «исторического оптимизма» [199] исключал всякое возрождение его в настоящем, на более высокой ступени развития, и это принципиально оспаривалось романтиками: миф не только стал у них эталоном творчества, но было провозглашено его «неизбывное настоящее» (К. Хюбнер). Однако сама романтическая концепция мифа возникла как продолжение идей И.Г. Гердера, была результатом той огромной волны интереса к древней поэзии, которая все более нарастала к концу XVIII века. Романтическую «новую мифологию» можно рассматривать как развитие мысли И.Г. Гердера о необходимости обращения к национальным первоистокам с целью вернуть языку утраченную поэтическую мощь. Идея Гердера превратилась у романтиков в стройную философскую концепцию мифа и мифотворчества.
Вклад иенских романтиков, прежде всего, Новалиса и Ф. Шлегеля, в разработку романтической теории мифа наиболее существен. Их позиции по проблеме мифотворчества обнаруживают удивительную близость. Подобное созвучие и перекличка идей не удивительны для иенского романтического кружка с его принципами сотворчества, регулярной практикой дружеских бесед, диалогов на темы искусства. Философско-эстетическая концепция мифа не получила у романтиков последовательного, систематического изложения, но ее отдельные положения в афористичной, тезисной форме сформулированы в дневниковых тетрадях Новалиса, «Фрагментах» Ф. Шлегеля. Романтики, как известно, избегали логических схем и четко очерченного «контура», но их концепцию мифа отличает последовательность, внутренняя логика.
У Новалиса она тесно связана с его философской программой «магического идеализма», постулирующий романтический тезис: личность творит мир. Субъективное Я художника приобретает бесконечную, магическую, в терминологии Новалиса, силу, способную воздействовать на мир и преобразовывать его силой своего духа. Духовная реальность художника творит, меняет материальный мир. Поэзия объявляется высшей формой познания мира. Ни рациональное знание, разрывающее связь отдельного и общего, ни чисто интуитивное знание, тоже страдающее односторонностью, не может дать подлинной картины мироздания. Избежать ошибок в познании и дать верное, истинное знание об универсуме может только поэтическое творчество, совершающееся в рамках «магического созерцания». Это положение прекрасно иллюстрирует знаменитый афоризм Новалиса: «Поэт постигает природу лучше, нежели разум ученого» (Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980. С. 94. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием страниц). Поэтическое познание здесь противопоставляется рациональному не в качестве интуитивного, иррационального пути, а в качестве универсального, синтетического. По мысли Новалиса, истинная поэзия основывается на мистическом чувстве «бесконечного», присутствующего в мире, когда за внешней неподвижностью чувствуется таинственная жизнь, и всюду встречаются таинственные знаки божественного. Новалис говорит об иероглифическом [200] видении, которое было когда-то присуще человеку, а в современности утрачено. Вернуть его призван поэтический гений. Таким образом, Новалис непосредственно подходит к мысли об утверждении принципов мифотворчества в современной ему поэзии. Своеобразным «способом» поэтического воплощения мистического чувства, восприятием и моделированием мира становится «романтизация». Романтизируя действительность, поэт постигает ее трансцендентный смысл. Новалис определяет и форму, которая позволяет наиболее адекватно выразить поэтически постигнутую трансцендентальную тайну бытия, — это сказка, миф, которые становятся эталоном художественного текста.
Одновременно с Новалисом к осмыслению мифа с позиций романтизма обращается Фридрих Шлегель. В мифологии Ф. Шлегеля привлекает прежде всего ее синкретизм: невыделенность, а точнее слиянность в ней философии, религии, искусства. Высшие образцы поэзии, по его мнению, достигают этого единства, сущность поэтического творчества заключена в мифологии. Идея синтеза, всеобщности — одна из любимых у Ф. Шлегеля. Он не только требует от поэта универсальности, т.е. всеобщности изображения, но и выдвигает идею совместного, коллективного творчества. Желание возродить в современном искусстве «симпозий», единое творческое бытие, которое было свойственно древности, привело Ф. Шлегеля к идее новой мифологии, которая должна была объединить поэтов в общем хоре оживить искусство. Ее источником будет мистическое переживание — ощущение божественности мира, бесконечности и полноты. Идея мистической функции поэта также не чужда Ф. Шлегелю. Вслед за Новалисом он говорит об особом предназначении художника, о его избранничестве: «Чем являются люди по отношению к другим созданиям земли, тем художники по отношению к людям» [60]. Такое особое положение художника опять объясняется присущей его духу возможностью увидеть таинственный смысл окружающего. Поэт, по словам Ф. Шлегеля, «умеет считавшееся самым обыкновенным и повседневным, представить совершенно новым и преображенным в поэтическом свете, вкладывая в него высшее значение и угадывая в нем глубочайший смысл» [67]. Нетрудно заметить, что особое видение мира, о котором идет речь, идентично «романтизации» Новалиса. Поэзию, способную передать присутствие бесконечного в конечном, Ф. Шлегель называет трансцендентальной, и в качестве образцов подобной поэзии указывает Данте и Шекспира, произведения которых отличает универсализм. Этому качеству должна отвечать и новая романтическая поэзия. Чтобы изображать мир во всей его бесконечности, ей должна быть свойственна бесконечная содержательность. Это как раз то, что понимается под универсализмом романтической поэзии.
Рассмотренный нами философский аспект осмысления мифотворчества, предложенный представителями иенской романтической школы, послужил той теоретической базой, на основе которой развивалось в дальнейшем их собственное художественное творчество.
Добавить комментарий