Здравый смысл и концепция вкуса Т. Рида

[51]

Основоположник Шотландской школы Томас Рид (1710-1796) использует, введенное в философскую лексику Э. Шефтсбери (1671-1713), понятие «здравого смысла». У Шефтсбери здравый смысл — врожденная интуитивная способность, находящаяся в основании нравственно эстетической оценки (вкуса). Т. Рид распространяет этот врожденный принцип оценки с [52] сферы только нравственно эстетической (добро-зло, прекрасное-безобразное) на познавательную сферу (истина-заблуждение) и другие области деятельности человека. Согласно Риду, существуют врожденные априорные принципы здравого смысла, регламентирующие все виды духовно практической деятельности. Здравый смысл для Рида — «естественный свет», природная данность, которая позволяет человеку интуитивно судить о вещах самоочевидных. Никакие аргументы и доказательства неуместны, когда мы имеем дело с истинами здравого смысла. Все споры прекращаются, если мы видим, что они противоречат здравому смыслу. Однако здравый смысл не устанавливает истину, он лишь охраняет уже имеющуюся истину, не позволяя лжи и абсурду занять ее место. Таким образом, Рид использует понятие здравый смысл в двух основных значениях. Помимо качества судящей способности нашего интеллекта, здравый смысл предстает и как совокупность изначальных (априорных) принципов и верований, которые понимаются нами без всяких доказательств. Рид называет их еще «простыми очевидностями», которые помещаются в основание всех наук и «руководят нами в обыденной жизни там, где рассудок оставляет нас в потемках. Они — часть нашей конституции, все открытия рассудка основаны на них. Они образуют то, что называется здравым смыслом человечества, а то, что, очевидно, противоречит любому из этих первых принципов, мы называем абсурдом». Истинность этих принципов не демонстративна, а интуитивна, считает Рид. Все люди в той или иной степени обладают этими самоочевидными истинами. Если мы ясно поймем эти истины, и освободим свое сознание от предрассудков, то использование этих истин, заверяет Рид, будет таким же естественным как наша «способность переваривания пищи». В этом отношении математика представляет замечательный образец науки, имеющей в основании аксиомы и дефиниции. По поводу принципов здравого смысла каждый человек является компетентным судьей. «Образованный и необразованный, философ и поденщик равны», считает Рид, и должны прийти к одним и тем же суждениям, если они не введены кем-либо намеренно в заблуждение.

Все это имеет прямое отношение к истинам вкуса. Они соответствуют тому, что теперь называется эстетическими принципами. Рид полагает, что эти эстетические принципы были одинаковыми всегда. Со времен Гомера до эпохи Шекспира, все люди имели один и тот же вкус в восприятии прекрасного. Фундаментальные правила поэзии, музыки, живописи, драматического искусства остаются одними и теми же на протяжении всех веков. Тем не менее, существует приобретаемый опытом вкус, а так же — заимствуемый подражанием моде, что делает этот вкус привычным. Рид не анализирует эти случаи, по-видимому, оттого, что они указывают на разнообразие вкусов, которое нарушало бы стройность его незыблемых эстетических принципов.
[53]

Философ полагает, что определяющим является натуральный (естественный) вкус, который присущ человеку изначально. Этот натуральный вкус делится на два вида — животный и рациональный. Первый является общим для детей и дикарей, которые бурно проявляют свой восторг, встречаясь с яркими цветами, буйными красками, громкими звуками. Рациональный вкус, так же врожденный, связывается с нашей способностью суждения (оценки) о том или ином художественном объекте. Причем, художественный предмет обладает объективным качеством красоты. А если мы не воспринимаем это качество, стало быть, у нас извращенный вкус, мы лишены природного чувства красоты, и здесь ничего не поделаешь. Красота и полезность связаны между собой, для их восприятия достаточно обладать природным «правильным суждением и отзывчивым сердцем». Однако, художественный вкус может быть истинным или ложным, в зависимости от истинности или ложности принципов, находящихся в основании этого вкуса. В таком случае уместны, по крайней мере, два вопроса к нашему философу. Во-первых, каковы критерии истинного и ложного вкусов? Во-вторых, как оказалось возможным наличие у человека ложных принципов, если всем людям, как уверяет Рид, изначально присущ здравый смысл, то есть принципы, которые являются истинными? Шотландский философ не дает ответа на эти вопросы.