Музыка - эстетическая основа идеального государства Рихарда Вагнера?

[53]

Музыка, хотя и является искусством ориентированным прежде всего на суггестивную область человеческого восприятия, не только характеризует эстетический уровень самосознания общества, но и отражает особенности социально-философской деятельности человека. Это происходит благодаря тому, что музыка относится к временному типу искусства и ее востребованность напрямую связана с насущными проблемами человека в определенной социально-культурной формации.

Начиная с античности, музыкальная эстетика свидетельствует о двух основных особенностях интерпретации музыки. Во-первых, с прикладной точки зрения: музыкальное искусство лишено рациональных образов и благодаря этому схоже с психикой человека, реагирующей на явления окружающего мира. Вследствие этого музыке подвластно, с точки зрения, например, эстетики пифагорейцев, управление эмоциями человека, и далее, его физическим здоровьем, ибо состояние гармонии предполагает неразрывное единство материального и духовного, в данном случае эмоционального. Во-вторых, с точки зрения социально-исторической, то есть музыкальная эстетика отражает закономерности существования историко-социальных особенностей того или иного общества, характер восприятия человеком насущных мировоззренческих проблем, и здесь речь идет не об особенностях исполнения, это индивидуально, а о раскрытии особенностей самосознания в той или иной эстетической традиции.

Что касается древней Греции, например, то, увеличение роль числовых операций в социально-экономической жизни привело к тому, что «на этих ранних ступенях эстетического развития возникла огромная потребность понимать музыку по способу чисел и находить в ней осуществление тех или иных числовых структур» 1.
[54]

Подробная история музыкальной эстетики не является предметом исследования предлагаемой работы. Автором предпринята попытка анализа явления «музыкальная драма» Р. Вагнера, эстетическая концепция которой, на наш взгляд определила пути, что принципиально, не столько музыки, сколько литературы и особенностей социального самосознания людей ХХ века.

Концепция создания национального театра, предпринятая Р. Вагнером, сделала возможным преодоление романтической эстетики и открыла к массовому искусству. Переход от романтической элитарности духа к массовому сознанию заложен в эстетике «музыкальной драмы», которая, ориентируясь на феномен древнегреческой трагедии, должна была, все еще оставаясь в классических рамках музыкального искусства, актуализировать национальное самосознание каждого немца, с целью выражения исконного, внутреннего, целостного духа нации. Р. Вагнер предполагал, что эстетика «музыкальной драмы», то есть совершенного искусства, построенного по принципу «синтеза искусств» ляжет в основу совершенного государственного строя. Другими словами, он утверждал возможность существования государства, в основе которого предполагались законы эстетической гармонии.

Участие Р. Вагнера в революции 1848 года, его личное знакомство с русским революционером А. Бакуниным, увлеченное философией Л. Фейербаха, и, безусловно, собственные эстетико-публицистические работы такие как «Искусство и революция» (1849), «Произведение искусства будущего» (1850), «Опера и драма» (1851), «Музыка будущего» (1860), — свидетельствуют об открытой позиции немецкого композитора к проблемам социального преобразования общества.

Для создания «музыкальной драмы» Р. Вагнер обращается к национальному мифу, но не как к иллюстрации былого, природно-наивного состояния человека, как это было в эстетике романтиков 2, не даже с целью заинтересовать публику экзотическими эффектами, как в ранних своих произведениях «Летучий Голландец», «Тангейзер» и так далее. Р. Вагнеру необходимо было при помощи мифа вызвать из глубины сознания каждого германца истинный дух национального самовосприятия. И в этом смысле примером служила древнегреческая трагедия, феномен которой определялся Р. Вагнером через приобщение к «коллективной душе». По мнению немецкого композитора, древний грек приходили в театр смотреть «Прометея», чтобы «постигнуть себя самого в этом величайшем произведении искусства, чтобы уяснить себе свою собственную деятельность, чтобы слиться возможно теснее со своей сущностью, своей коллективной душой» 3. В скрытой здесь полемики с романтизмом, присутствует принципиально новое отношение к воспринимающему субъекту. Кажется, что эстетический принцип романтизма — от субъективного к объективному — явился основополагающим и для «нового» искусства Р. Вагнера. Однако, композитор, заботясь о субъекте, требовал от него не столько стремления к абсолютно положительному духовному началу (без этого эстетическая концепция Р. Вагнера была бы ущербной), сколько, прежде всего, к [55] социально обобщенному духовному потенциалу, объединяющему нацию. Там же в «Искусстве и революции» он напишет: «В трагедии грек находил самого себя, самую благородную сторону своего «я», слившуюся с благородными сторонами коллективной души всей нации, в ней он интерпретировал пророчества Пифий — он являлся богом и жрецом в одно и то же время, богочеловек, он тесно сливался с общиной…» 4. Эффект от музыкальной драмы должен был быть подобен эффекту древнегреческого театра, заимствовавшему сюжеты из национальной мифологии. В своем переживании происходящего на сцене зритель должен был ощутить внутреннюю потребность к общему единству национальной, а в будущем и общечеловеческой самодостаточности. Р. Вагнеру было важно включение в переживание всех слоев населения Германии: от ее элиты, обладающей эстетической рефлексией, до простого обывателя. Именно поэтому принципиальным становится обращение к мифу как совершенной форме национального самовыражения. Совершенной в том смысле, что доступной любому и вместе с тем, порожденной изначальной общностью, не требующей авторства.

Таким образом, Р. Вагнер вывести момент эстетического переживания из области произведения искусства в область актуализации коллективного образного мышления нации, предполагая, что и оно строится по законам искусства. Однако стремления Р. Вагнера выразить истинно национальный дух Германии, можно сказать, потерпели неудачу, как в плане создания эстетически совершенного произведения так и истинно народного произведения.

Как утверждает Т. Адорно «Забытое с успехом возвращается назад, но социально ложным оно становится благодаря рациональному обращению к нему, чему противоречит сама его суть» 5. Желание создать в музыкальной драматургии систему лейтмотивов, адекватно выражающих смысловые нюансы в соотношении образов в «музыкальной драме «Кольцо Нибелунгов» привели к тому, что истинно национальная музыка отсутствовала в его произведениях, а национальная мифология, переосмысленная в рамках философских представлений, породила символику недоступную человеку масс.

Экспансия рацио на мифологически первозданную потребность образного мышления породила способ дальнейшего обращения с мифом. Рационализация мифа, разложение его с помощью философских категорий, привела к унификации национального. Миф стал достоянием не одной нации, а способом воплощения законов общечеловеческого мышления. Прямое соотношение прошлого и настоящего открыло возможность выявления универсальных констант в восприятии человеком мира. И как следствие возникла потребность в игре, то есть в рациональной мифологизации действительности и рационального постижения законов этой действительности.

Недаром идеи Р. Вагнера, трактующего настоящее по законам мифологической образности и создающего картину мира, в которой проблемы современности оказываются лишь видоизмененным конфликтом противостояния изначально открытых мифом сил, нашли свое отражение, прежде всего, в [56] произведениях Ф. Ницше, Т. Манна и предопределили тип мифологического романа Ф. Кафки, Дж. Джойса, У. Фолкнера и так далее в литературе ХХ века.

Но более того, принцип обращения Р. Вагнера с идеей национального самовыражения явился примером для социальных явлений, выходящих за рамки эстетического, если принимать эстетику в рамках искусствоведения. «И в этом случае искусство Вагнера предвосхищает нечто фашистское… Вагнер был наследником и губителем романтизма. В манерах его музыки романтизм стал коллективным нарциссизмом, дурманом эндогамии примитивной бурдой объективного духа» 6. И далее музыка Вагнера «помимо своей воли подготовила художественный космополитизм. Тем же обернулся и гитлеровский национализм. Не только потому, что реакция на него открыла перспективу объединенной Европы. Он создал массовую основу для этого, поскольку на примере эфемерно покоренной Гитлером Европе можно было поучиться тому, что различия между нациями — это не различия между сущностью разных перемешанных судьбой людей, что эти различия исторически превзойдены» 7.

Таким образом, на примере эстетической концепции Р. Вагнера амбивалентное осмысление социальной и эстетической деятельности человека не только возможно, но и закономерно. Обращение к мифу как к дописьменной фиксации сознанием основных проблем сознающего субъекта открыло пути преодоления индивидуального начала как в художественном образе, так и в социальной сфере и породило проблему массового сознания с его эстетическими запросами, а следовательно актуальной стала возможность преодоления эстетикой замкнутости собственно научных интересов.