Трансформация элементов традиционной культурыв «цивилизационном» контексте (социолингвистическая ситуация у эвенков Амурской области)

[13]

Изучение так называемых «архаических» обществ началось с предположения о том, что они даны нам (европейцам) в «чистом» виде, что «первобытный» уклад их жизни сохранился с незапамятных времен, и что при изучении нецивилизованных племен «западная наука» сможет проникнуть в глубь истории и приблизиться к познанию заветного первоисточника человеческого бытия. Дальнейшее развитие научной мысли, движимое проницательными умами, позволило отвергнуть ошибочные (часто непредвзятые) построения исследователей прошлого и поставить изучение культур «примитивных» народов на широкую ногу. Здесь можно вспомнить и усовершенствование методов изучения туземных языков (миссионеры-первопроходцы пытались «вписать» правила открываемых языков в грамматическую рамку латыни и греческого), и более глубокий анализ религиозных представлений аборигенов, и описание социальной организации (считавшейся ранее крайне незамысловатой), политических институтов и правовых норм. На данном же этапе своего развития дисциплины, связанные с изучением человека и общества (этнография, антропология, языковедение, культурология и др.), отмечают бесспорное разнообразие культурных форм и не отказывают какой-либо из них в праве на существование. Однако перед наукой открываются все новые [14] и новые сферы исследования, возникают вопросы (порой очень витиеватые), на которые ученые по мере своих сил стараются дать ответы.

Сегодня одной из самых острых проблем, похоже, является описание того, каким образом протекает взаимодействие различных культур, каким образом в постиндустриальном контексте происходит интеграция «архаического» и «современного», поскольку возникают такие социальные образования, которые уже не представляется возможным классифицировать как традиционные, но также с большими оговорками их можно отнести к категории полностью адаптировавшихся к условиям «цивилизации». Важно понять принципы, согласно которым происходит трансформация культурных составляющих, и обратить пристальное внимание на самые «уязвимые» элементы. Проблема взаимоотношения языка и общества затронута здесь неслучайно: несмотря на то, что язык представляет собой один из самых совершенных аспектов культуры (благодаря естественной знаковой системе возможна не только вербальная коммуникация, но и передача необходимого культурного опыта), он зачастую и выступает в изменяющихся условиях в качестве «уязвимого» элемента. Так, ниже речь пойдет о состоянии культуры и языка эвенков Амурской области 1, будет рассмотрена проблема «утраты» и сохранения языка, а также произведен анализ условий, в которых находится обследуемая общность.

Вряд ли можно с безоговорочной уверенностью утверждать, что какая-либо этническая группа на протяжении всей истории своего существования проживала в полной изоляции [15] от других групп; таким образом, туземное население постоянно контактировало с русскими, когда последние осваивали зоны Сибири и Дальнего Востока. В целом продвижение происходило без применения силы 2, поскольку для тогдашнего правительства было важно «покорить» аборигенов скорее экономически, нежели физически. XX век все же внес очень значительные изменения в уклад жизни коренных народов: были сдвинуты основополагающие пласты социальной организации, миграции стали интенсивнее, обозначился отход от традиционных практик хозяйствования и т. п.

Исконным занятием эвенков была охота, на что указывает сложная терминологическая система, относящаяся к номинации животных, охотничьих приспособлений, названиям времен года (периодов, на которые делился год). Принципиально значимым являлось различение состояний погоды, ландшафта, животных и т. п.: лось в осенний период назывался ирэ ~ хирэ, анан ~ анам ~ анамкун ~ энэн, в начале лета — халанган, весной — лукугэн ~ нулугэн; дикий олень весной — корейка ~ курейка, летом — иркин, осеню — сиру, зимой — нингэн; благородный олень весной — пэнту, летом и осенью — буг ~ бугу, зимой — согон» 3. Немаловажную роль в жизни эвенков играло оленеводство; в связи с этим был «выработан» комплекс лексики, относящейся к названиям оленей: угучак ~ упчак ~ учак — «верховой олень»; курбуки, гэлун, дэлмигэ — «олень, плохо несущий вьюки»; каларук — «котлоносец»; бэрук — «люльконосец»; бурукарук — «хлебоносец». Демонстративным также является обилие названий для следующих представителей фауны: волк (иргичи, гускэ, гирку, бэеген, дэвэе, чинукай, нгэлэвки, хигивка, сиркэ, кутурун, дихукэ, утынгэ, агитка, агилак ~ агилкан), рысь (селакан, тыбдяки, дукту, гэлки, норно ~ нондо), росомаха (дянтаки, етэкэ, мэнтэнэн, мурга, мукэвки, солтрай).
[16]

Из представленного изложения явствует, что хозяйственные практики и язык — наряду с другими составляющими — организовывали канву эвенкийской культуры, некоторую целокупность, определяющую образ жизни и воспроизводства группы; однако условия постоянных контактов диктовали проникновение инокультурных элементов, которые влекли за собой трансформацию этих структур. Советская политика в отношении малочисленных народов Крайнего Севера также не оставалась в стороне и вносила свою отнюдь не скромную лепту в изменение жизненных условий туземцев. В 1932 г. в селе Первомайское 4 (Амурская область) был организован совхоз «Заря», а в 50-е годы — в связи с укрупнением колхозов — сюда переселились эвенки из поселков Амуткачи и Тында 5. Укрупнение населенных пунктов приводило к тому, что некоторые эвенки переходили не оседлый образ жизни; таким образом, намечался отход части аборигенов от традиционных занятий. Индустриализация Севера влекла за собой изменение демографической палитры региона; вместе с увеличением числа рабочих мест наблюдался рост приезжего населения, что отражалось на состоянии культуры и языка коренных жителей. Так, на 1 августа 1978 г. в селе Первомайское проживало 285 человек, «из них эвенков — 175, русских — 101, якутов — 5, лиц других национальностей — 3 6. В начале 2003 г., по статистическим данным, полученным автором от администрации села, там проживало 764 человека, 160 из которых — эвенки. Из доли трудоспособного населения лишь 17 эвенков заняты в традиционных промыслах, 10 — в промышленности, а остальные — в иных сферах либо безработные. Указанные условия явились движителем трансформации культурной и языковой ситуации, однако, стоит рассмотреть факторы изменений более подробно.

В социолингвистической литературе существует понятие «языковой сдвиг». Уриель Вайнрайх определяет языковой сдвиг [17] как «переход от регулярного пользования одним языком к пользованию другим…» 7. Известный отечественный специалист в области социолингвистики Н.Б. Вахтин рассматривает языковой сдвиг как «социальные причины, механизмы и следствия утраты языковой общностью титульного языка…» 8. В целом же — это процесс перехода с одного языка на другой, причем «другой» становится единственным полностью функциональным языком, то есть действует во всех сферах жизни конкретного социума.

В свете данных рассуждений стоит привести отчет председателя Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Тындинского района А. Сафронова: «Уровень владения родным языком по сравнению с другими регионами достаточно высок и, по данным последней Всесоюзной переписи 1989 года, составил 89%, чуть ниже процент в Читинской области и в Хабаровском крае; в Иркутской области — 47%, в районах Бурятии и Республике Саха (Якутия) — всего 12-13%. <…> Все эвенки области свободно владеют русским языком, а в с. Ивановском — еще и якутским. Родной язык служит средством общения в основном представителей среднего и старшего поколений. В оленеводческих бригадах, как правило, все говорят на родном языке [курсив наш — А.Б.] независимо от возраста, в противном случае невозможно было бы работать в оленеводстве» (БАМ, 2002, вып.17). Эти слова подтверждаются изречением эвенкийской женщины, работавшей с автором в качестве информатора: «Да, там, в тайге, сохраняется и язык, и что-то из костюмов наших. А здесь он [язык — А.Б.] как бы и не нужен. Нет, здесь сейчас мало говорим. Там они трудятся, а нам где его применить?» (Записано от Г.В. 18 августа 2003 г.). Неслучайно отмечено, что средством общения титульный язык служит для людей старшего и среднего поколений. Жители села сообщали о том, что иногда они разговаривают между собой по-эвенкийски (если, правда, собираются вместе пожилые люди). [18] На первый взгляд, картина предельно ясна: старики сохраняют хорошее знание языка, среднее поколение знает язык несколько хуже, а молодежь владеет родным языком плохо или же не владеет совсем. Однако подобная схема не подходит для описания языковой ситуации, ибо на деле не все так гладко. Согласно отчету А. Сафронова, 89% эвенков Амурской области владеют родным языком, но необходимо учитывать номинальное и фактическое владение родным языком. Одна эвенкийская девочка-девятиклассница в беседе рассказала о том, что почти не говорит по-эвенкийски, что может произнести лишь несколько фраз, но считает эвенкийский своим родным 9языком, и хотела бы владеть им свободно. С другой стороны, автор слышал наказ одному молодому эвенку, чтобы тот поговорил 10с бабушкой по-эвенкийски. Отсюда можно сделать следующий вывод: статистические данные не способны дать действительных знаний об актуальном положении дел, и, в целом, дети школьного возраста уже не владеют языком родителей. Причиной этому могут служить такие факторы, как 1) нарушение естественной трансляции речевых навыков (т. е. отсутствие стабильной передачи языка от родителей к детям); 2) отсутствие школьного образования на титульном языке; 3) недостаточная степень [19] престижности родного языка и др. Наибольшую сложность для интерпретации представляет первый из перечисленных факторов; и вряд ли кто-либо без всяких сомнений сможет объяснить, почему родители не говорят (или говорят очень редко, вследствие чего дети не получают должного лингвистического опыта на родном языке) с детьми на «языке предков». Тем не менее, второй фактор, а именно — образование, можно подвергнуть анализу. Сегодня во всех районах проживания эвенков Амурской области ведется преподавание эвенкийского языка как предмета: в Первомайском и в Усть-Нюкже 11 — с 1 по 11 классы, в Зейском районе (с. Бомнак) — с 1 по девятый классы, Селемджинском районе (с. Иванвское) — с 1 по 6 классы. Преподавание ведется без учета диалекта 12. Несмотря на то, что эвенкийский язык все-таки входит в школьную программу как предмет, этого, кажется, недостаточно, потому что отсутствует подкрепление речевых практик «со стороны». В Первомайском преподают три языка — русский, эвенкийский и английский. Учительница-эвенкийка, окончившая Педагогический университет имени Герцена и проживающая в селе Первомайское, провела такое сравнение: «Они [дети — А.Б.] изучают эвенкийский почти как иностранный наряду с английским» (Записано 19 августа 2003 г.).

Выбор языка также связан с престижностью того или иного языка. В современных условиях владение русским языком позволяет устроиться на более высокооплачиваемую работу, поэтому титульный язык отходит как бы на второй план (как отмечалось выше) и совсем не получает применения в [20] тех профессиональных сферах, которые не связаны с традиционными занятиями.

Ко всему сказанному нужно добавить следующее замечание: помимо изменения социальных аспектов бытования эвенкийского языка наблюдаются и структурное влияние русского на эвенкийский. Это можно проследить посредством сравнения фольклорных текстов, записанных от представителей старшего поколения, с манифестацией языка в разговорной речи. Если предложения в фольклорных текстах отличаются фиксированным порядком элементов, то в разговорной речи слова могут быть перегруппированы, т. е. структура предложения становится не такой «твердой». «В Литературном эвенкийском языке подлежащее в предложении стоит на первом месте, сказуемое — на последнем, определение — перед определяемым словом, обстоятельства времени, места или образа действия — в начале предложения. <…> Кроме того, как и в других говорах эвенкийского языка, порядок слов в предложении часто изменяется под влиянием русского языка. Часто наблюдается постановка сказуемого на второе место в предложении вместо последнего…» 13.

Перечисленных факторов, конечно, недостаточно для исчерпывающего описания столь неоднозначного объекта, но все же необходимо сделать общие выводы:

1. факторы и условия культурных и языковых изменений нельзя расположить в линейной последовательности, потому что они связаны между собой и дополняют друг друга;
   
2. наблюдается тенденция перехода (с точки зрения осуществления коммуникации) молодежи на язык доминирующего этноса — русский;
   
3. хорошее фактическое знание языка сохраняют представители старших поколений и те, кто задействован в сфере традиционного хозяйства;
   
4. в Амурской области лингвистическое окружение, по большей части, русскоязычное;
   [21]
   
5. преподавание эвенкийского языка как предмета не способствует овладению им в полной мере.
   

В завершение автор считает своей обязанностью привести слова одной женщины-информатора, потому что они послужат, кажется, лучшим постскриптумом к настоящему материалу: «Наш язык — это наша аура. Он очень красивый. И, конечно, печально, что мы его можем потерять» (Записано от Г.В. 18 августа 2003).

Литература

1. Бок Ф.К. Структура общества и структура языка // Зарубежная лингвистика. Вып.1. М., 1999.
   
2. Брайт У. Введение: параметры социолингвистики // Зарубежная лингвистика. Вып.1. М., 1999
   
3. Булатова Н.Я. Говоры эвенков Амурской области. Л., 1987.
   
4. Бурыкин А.А. Ментальность, языковое поведение и национально-русское двуязычие (язык меньшинства как «тайный язык» в отечественном социокультурном контексте). http://arctogaia.krasu.ru/laboratory/burykin/mentalnost.shtm
   
5. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Зарубежная лингвистика. Вып.3. М., 2002.
   
6. Василевич Г.М. Эвенки: историко-этнографические очерки. Л., 1969.
   
7. Василевич Г.М. Эвенкийско-русский словарь. М., 1960
   
8. Вахтин Н.Б. Коренное население Крайнего Севера Российской Федерации. СПб., 1993.
   
9. Вахтин Н.Б. Языки народов Севера в ХХ веке. СПб., 2001.
   
10. Сафронов А. Коренные малочисленные народы севера Амурской области // БАМ № 28, 10.06.2002.