Ценности, как известно, составляют ядро культуры, а ценности личности аккумулируют в себе основное содержание ее духовного мира. Они же как интимное достояние личности представляют прибежище свободы личности и выводят ее в область социального взаимодействия.
Совершенно очевидно поэтому, что ведущие философские течения и школы не могли не заметить ценностных представлений людей и не выразить к ним своего отношения. Отсюда, хотя первооткрывателями ценностей почитаются неокантианцы (Виндельбанд, Риккерт и др.), по нашему мнению, подготовка к формированию этого понятия велась в философии давно, что подтвердило наше обращение к истории философии. Аксиология (в основном, западноевропейская философия), начиная с Лотце, сделала это понятие центральной философской проблемой, претендующей дать ключ к решению всех проблем и прежде всего — к выяснению смысла жизни.
История изучения ценностного феномена средствами философии и социологии по-своему драматична и поучительна. Обе отрасли знания исчерпывающе продемонстрировали свои специфические возможности в изучении природы ценностей личности, и это методологически содержательно. Главное же следствие, на наш взгляд, состоит в том, что эти подходы (философия и социология) не противоречат, а дополняют друг друга, поскольку вскрывают различные стороны ценностного сознания. В данной работе мы сосредоточились на концептуальном изучении социологии, в основном, американской: природы и ролевых функций ценностей личности. Между тем, под влиянием аксиологического релятивизма находятся определенные слои творческой интеллигенции, например, ученые — под влиянием неопозитивизма, а художники — под влиянием экзистенциализма.
Обнаружив свое бессилие в понимании ценностного феномена, традиционная аксиология закономерно уступает свое место социологии, методы которой позволяют проводить последовательный и подробный анализ функций ценностей в человеческом существовании. [231] Так, западная социология, пожертвовав надеждой найти в «ценностях» ключ к решению всех проблем, прежде всего поставила ценности в один ряд с понятиями (нормами, мнениями, идеалами, верованиями и т. п.), уже не претендующими на объяснение глубин личности. Тем самым ценности перестали быть предметом вожделения и стали предметом познания.
Однако правильнее будет говорить, что социология не вытеснила полностью аксиологию с ее «абстрактным» пониманием ценностей, да и не могла этого сделать уже потому, что, в общем, социология не смогла противопоставить аксиологии что-то существенное и, главное, не могла раскрыть природу ценностного сознания личности.
Аксиология продолжает существовать хотя бы в персоналистской этике. Оба эти подхода существуют параллельно, нередко пересекаясь и как бы дополняя друг друга.
Рассматривая ценности как данное и исходя из непосредственного (ценностного) отношения человека к миру, западная социология пытается детально изучить структуру функций ценности, механизм их воздействия на поведение человека.
Всем оттенкам социологии ценностей свойственно признавать важное организующее значение этих образований в обществе и жизни человека.
Так социолог Гарман полагает, что изменения, происходящие с промышленно развитыми странами, объясняются, в значительной мере, усилением интереса к ценностным проблемам, связанным с качеством жизни. Он связывает «предстоящую трансформацию, которая будет быстрой, фундаментальной, опасной» с изменениями в ценностях. Разрешение социальных проблем в мире предполагает необходимые изменения в системе культурных ценностей для своего разрешения (1, С. 749, 751).
Тоффлер в предисловии к сборнику «Ценности и будущее» не без оснований писал еще в 70-е годы: «Человек может сотворить гедонистический ад на Земле или свирепый тоталитаризм, или многообразие добреньких утопий. Но будущее, которое он изберет, будет зависеть от того, насколько ясно мы поймем и предскажем изменения в сложной и чередующейся архитектуре ценностей, которые управляют человеческим поведением» (2, С. 3).
Западные социологи, озабоченные проблемой поддержания социальной гармонии (порядка) в обществе, интересуются, главным [232] образом, интеграционной способностью ценностей. При этом подходе исследователю неизбежно решать вопросы о роли ценностей в индивидуальном мире и социуме, о формах их связи, что, хотя бы в подтексте, связано с проблемой природы ценностного сознания, способами освоения индивидом социальных ценностей. Таким образом, обратившись к ценностям, как форме связи индивида и социальной организации, социолог обнаруживает ту же неустранимую проблему связи личности и общества, и его решение проблемы ценности неизбежно фиксирует решение их этой фундаментальной проблемы.
Решение проблемы, таким образом, концентрируется в определениях ценностей. В этом плане представляется целесообразным выделить две полярные концепции ценностей: функционально-социологическую и психологическую, заметим, — в рамках социологии в центре внимания первого направления — способность ценностей регулировать реальное поведение личности и связывать ее с системой социальных значений, т. е. нормативная функция ценностей. Заслугой этого направления является установление важной роли ценностного сознания в социальной организации.
Ценности в западной социологии справедливо понимают как часть культуры, разделяющая функции и участь последней. И поскольку культура представляет собой, в какой-то степени, нормативную систему, то ценности, прежде всего, выступают нормативными стандартами. Трудности в определении ценности современные социологи объясняют, прежде всего, трудностями в определении культуры. Но дело не только в этом.
Ценности связаны и с индивидом, и с обществом. Замеченная в ценностях «некоторая двусмысленность» является ничем иным, как реальным и исключительно существенным для ценностного сознания противоречием социального и индивидуального. Волей — неволей, а подлежит объяснению тот непреложный факт, каким образом социальные нормы становятся личными ценностями. Перевод (интериоризация) внешнего (социальных норм) во внутреннее (мотивы поведения) также необходимо предполагает личность и личностный уровень рассмотрения, ибо он может осуществляться только на психическом уровне, через психические связи.
Однако в силу того, что подлинная природа ценности, как и личности, оказалась недоступной методологическому инструментарию [233] социологии, далее общей констатации наличия в ценностях социального и личностного, дело не пошло.
Отсюда экологические, не характерные попытки наделять ценности двойственной функцией: личной и социальной.
Весьма четко это понимание ценностей, изложено Гудом, профессором Колумбийского университета, определяющего их как: «общий критерий или стандарт, которым оцениваются действия, вера или любой социальный объект; критерий, который использует группа как меру доброты, справедливости, целомудрия, ритуальной чистоты, или эстетической красоты, отличающийся от нормы, в основном, большей всеобщностью и потому большей трудностью его применения и специфическому поведению» (3, C. 528). Здесь ценностное, кстати, не выходит за рамки морали. Справедливо по этому поводу заметил Бертранд (университет штата Луизиана): «Социологи понимают социальные ценности как поведенческие стандарты, которые существуют во времени и к которым члены данной социальной системы чувствуют сильную эмоциональную привязанность, достаточную, чтобы использовать ценности для решения вопроса о специфических действиях и установки целей» (4, C. 74). Классик американской социологии Парсонс не ставил себе задачу разрешить проблему «социально-индивидуального» в ценностях, он делает акцент на нормативном (социальном) определении ценностей, представляя личность лишь как единицу социального действия. Он решительно отсекает ценности (ценностные ориентации — термин, являющийся изобретением Парсонса и его заслугой) как ориентации на социальные способы действия от личностного, которое он называет мотивационным (5).
Так, западная социология решает коренную в ценностном сознании проблему социально-индивидуального за счет личности, сделав ее придатком социальной системы, а ценности использует для односторонней связи социума с личностью.
При таком подходе связь между социальным и индивидуальным не может не пониматься поверхностным образом как нечто коммуникативное. Либо ценностями признается и норма, и установка, как желаемое, как интерес — «то, что желается — ценность, то, что нормируется — ценность» (6, C. 167), либо ценностями (личными) становятся те, в которых желание полагается как «нормальное» (Знанецки), либо ценности являются результатом простой конвенции, либо в русле откровенного социологизма ценностями объявляются [234] только нормы, а тот факт, что они и для личности являются ценностями, игнорируется.
«Понятие ценности, — пишет уже упоминавшийся В. Гуд, — отражает общую оценку того, что люди разделяют с членами группы; того, что является хорошим, этичным, красивым или превосходным. Поэтому мы говорим о ценностях демократии, моногамии, правдивости или помощи других» (3, C. 528). Гуд далее разграничивает ценности как общие оценки от ценностей как адекватных ориентиров действия. Ему вторят авторы «Введения в социологию»: «Ценности — это основные стандарты или принципы, посредством которых избираются социальные и индивидуальные цели; критерии, которыми оцениваются средства и результаты. Члены общества или группы также разделяют определенные ценности, т. е. они соглашаются с определенными принципами, которые значимы, и определенными стандартами, с помощью которых объясняется и оправдывается поведение» (7, C. 81).
Итак, в понимании природы в роли ценностного сознания господствует социологизм, сводящий значение ценностей к нормативному, социальное — к трансляции ценностей, а индивидуальное — к пассивному восприятию ценностей в виде выбора, согласия следовать или разделять. Такое механическое понимание связи социального и индивидуального принижает значение как социального, так и индивидуального.
Западная социология, впитавшая в себя и фрейдизм, и бихевиоризм, упорно исходит из представления об антагонизме природы человека и социального мира. Это еще раз подтверждает ее концепция ценностей. Для чего необходимы ценности? Прежде всего, как средство социального контроля. Действительно, с культурой индивидуальные ценности связаны, прежде всего, через нормативный аспект; в этом измерении они выполняют роль оснований для выбора целей и средств деятельности, осуществляют социальный контроль за действием.
Социальный контроль, оказывается, необходим ввиду несоответствия «природы человека», понимаемой абстрактно гуманистически, и социальной системы. Их характеризует различная (почему?) социальная направленность, а социальное поведение индивида противоречит (почему?) его естественным (каким?) склонностям. Человек рассматривается только через призму его действия. [235] В этом проявляется сциентизм позитивистского толка в человековедении; механизм родственный бихевиоризму.
Поверхностному пониманию социального как системы стандартов, чисто внешним коммуникативным образом связанной с личностью, вполне естественно противостоит безудержный субъективизм в трактовке ценностного сознания. Об этом писал в свое время классик западной аксиологии неореалист Ральф Перри: «Любой объект интереса является ценностным фактом. Таким образом, ценность определяется интересом… , который сам детерминирован ожиданием результата» (8, C. 3). Хотя ожидание — очень важное субъективное основание ценности, однако, признание его единственной детерминантой высвечивает субъективно-идеалистическую позицию Перри. По его мнению, мир может принять или отказаться от событий (как будто нет событий, которые «навязывают» себя миру) (8, C. 3). Перри убежден, что предложенная им «дефиниция ценности» является не только номинальной и концептуальной, но и «реально описывающей» дефиницией.
«Ее содержание требует, чтобы значения, которые она имеет, были хорошо отобраны в свете вербального употребления, и чтобы ее понимание было подчинено мнениям, которые свободны от обязательности, противоречия и скептического релятивизма» (8, C. 3). Игнорирование объективной основы ценностей приводит к закономерному выводу о том, что способом развития ценностного сознания является логическая и семантическая корректировка.
Надо сказать, что фундамент «психологической» теории ценностей Р. Перри закладывал еще в ранних своих работах, давая самое широкое определение ценности как интереса (9).
Личный смысл ценностей акцентировался также социологом В. Вильямсом, который насчитывал четыре качества ценностей. Они, во-первых, имеют концептуальный элемент, который более глубок, чем только чувства, эмоции или потребности. В этом смысле, ценности могут пониматься как абстракции, выведенные из опыта. Во-вторых, они эффективно наполнены или включают определенное истолкование, имеющее эмоциональный аспект. Эмоции всегда потенциальны. В-третьих, они не являются конкретными целями действия, но соотносятся с целями так, что служат критериями для их выбора. Они направлены на те предметы, которые определены как ценности. В-четвертых, они существенны (10, C. 440).
[236]
В этом определении все важно. Здесь фиксируется роль ценностей в организации индивидуального поведения, их психологический статус как «потенциал» (латентных) образований и указывается на связь ценностей сознания с жизненным опытом личности: но они извлекаются из опыта в форме абстракций. Они не являются конкретными целями, но поддерживают и направляют поведение, причем в общем.
В рамках психологического направления осуществляется также соотношение ценностей с желанием, потребностями, ожиданиями (экспектациями), с идеалами будущего. Причем подчеркивается, что ценности имеют значение только как нереализованные идеалы, только в потенциальном, но не в реальном существовании блага.
Так, социолог Клакхон определяет ценности через желательное и разделяет их на три группы: то, что переживается как ценность в настоящей действительности; то, чего хотят, и то, чего должно желать стандартам (11).
«Члены любого общества, — пишет социолог Арнольд Грин, — имеют идеалы, которые непосредственно не связаны с общественными целями. Этими идеалами мы называем абстрактные чувства. Примеры: «Все люди рождаются свободными и равными», «Справедливость победит в конце концов», «Я как социальная ценность» и т. д. Значимость абстрактных чувств идет от их широкого использования как основы для индивидуальных решений и как стандартов для группового поведения. Они также удобны для индивидов или группы, чтобы оправдать или рационализировать то, что хотят сделать» (4, C. 71, 75). Грин называет моральные нормы (по его мнению, наиболее существенные элементы ценностной системы), «стандартами поведения, которые служат основой социального взаимодействия» (4, C. 77).
Хотя сторонники психологического истолкования ценностей понимают, что ценности сознания играют огромную роль в конституировании духовного мира личности, переход от социального к индивидуальному и для них остается необъяснимым, как и для сторонников социологизма, т. е. следует признание конвенции общей и единственной социальной основой ценности.
Таким образом, субъективация ценностей отнюдь не тождественна пониманию ценностей как сферы и способа утверждения личности. Истолкование же их в качестве стандартов общественного мнения, вариантов общественных ценностей в духе социологизма [237] исключает активную роль личности в процессе формирования собственного ценностного сознания; ценности лишь избираются личностью в готовом виде, а личность только здесь в полной мере реализует свою свободу воли, это ее чисто субъективный процесс. Между тем, ценности не избираются, а формируются.
Какие причины, далее, ведут к изменению самого ценностного сознания в целом? Профессор Решерс, видит источник финальных изменений в информационных, идеологических и пропагандистских факторах (12).
Психология как направление, естественно, игнорирует глубинные социальные основания ценностного сознания, отсюда — переоценка средств манипулирования массовым сознанием. Заметим, что и структурно-функциональный анализ, выявивший ряд социологических измерений ценностей, не решает проблему их рождения, и тем более источника духовных ценностей и проблему динамики ценностного сознания. Причины всего этого кроются в известных методологических ограничениях, деформирующих диалектику социального и индивидуального в ценностном сознании, и само ценностное сознание, а также в обособлении от достижений предшествующего развития философской мысли, выявившего в ценностном сознании сложную целую структуру определений. Создается впечатление, что конкретно-социологические измерения ценностей как элемента «социальной физики» не стало шагом вперед в понимании их природы. Обращает на себя внимание и нестрогий, дескриптивный способ определения ценностей, скорее, фиксирующий явления, чем сущность в порядке перечисления признаков.
Подводя итог проделанному историко-социологическому экскурсу, можно сделать следующие выводы:
Западная социология, изучающая ценности инструментальными средствами с целью подчинения их законам «социальной физики», добавила в характеристику ценностного сознания следующее. Природа ценностного конвенциальна; это — стандарты, к кототрым относятся те ценности, которые доминируют в сознании, они связаны с выбором, предшествуют деятельности. С другой стороны, — это латентные, туманные, абстрактные образования, способные поддерживать поведение в общем. Они необходимы для выработки целей. Ценности сознания лишь относительно связаны с жизненным опытом индивида. Во всех определениях ценностей [238] отмечается элемент нормативности, долженствования, отнесенности в будущее.
Пытаясь объяснить несомненную связь ценности с личностью и обществом, западная социология вплотную столкнулась с проблемой социального и индивидуального в природе ценностного сознания личности и процессе его формирования. Однако здесь либо абсолютизируется роль социального (в структурно-функциональной социологии), либо субъективируется природа ценностей (психологическое направление).
Социология, превратив личность в простой элемент социальной структуры, в объект воздействия социальных сил (в своей автономной активности человек асоциален), не сблизила его с обществом, а наоборот, создала максимальную дистанцию между ними. Причисление ценностей сознания к нормам, игнорируя то, что они являются для личности в самом деле ценностями, интимным действием.
Тем самым, демонстрируется несовместимость социологизма и личностного. Центром теории ценностей остается нормативное.
Современная социология в своих определениях ценностей редуцирует это явление к одному или нескольким его составляющим. Тем самым, снова распыляет собранное таким продолжительным трудом понятие, отражающее специфику человеческого существования в мире, на многочисленные осколки. По сравнению с «большой» философией, набиравшей по элементам характеристики ценностного сознания, и аксиологией, синтезирующей их в понятие «ценность». Игнорирование взаимодействия социального и индивидуального и роли индивидуального куда менее плодотворно, чем анализ частных аспектов ценностного сознания.
В свете сказанного ясно, что необходимо показать действительную роль ценностей не только в организации социальной жизни индивида, но и их значение в духовном мире личности именно как ценностей. Ясно также, что «социально-индивидуальное» есть та структура, которая составляет сердцевину ценностного сознания личности, определяет его природу, глубинные основания и играет многостороннюю роль в духовном мире и деятельности личности, и потому рассмотрение этой структуры в первую очередь необходимо при исследовании ценностного сознания личности.
Необходимо помнить, что за гносеологическими трудностями очень часто стоит проблема личности и общества. Только при [239] условии привлечения адъективных средств или изучения индивидуального, а именно философии и психологии, возможно полное объективное исследование ценностного сознания личности.
Список использованной литературы
- W.W. Harman. Key Choices of the Next Two Decades in Reading in Sociology. Thomas Y. Crowell Company. №9, 1974, p. p. 749, 751.
- Values and the Future. The Free Press. № — Y, 1969, p. 3.
- W.Y. Yoode. Principle of Sociology Mebrow Hill Book Company. New — York. 1977, p. 528.
- Alvin Bertrand. Basic Sociology Appereton-Century-Craffts, N.-Y., 1973, p. 74.
- Parsons T. Systems of Value Orientations and Parsons T». A functional Theory of Change — Social Change». Ed by A. Atzioni. N.-Y., 1996. Ed by Parsons T. And Shils E. “Toward a General Theory of Action”. Cambridge, 1951.
- «Современная социологическая теория», М., Иностранная литература, 1961, c.167.
- M. Biesanz. Introduction to Sociology, Prenti a Hall, Jersey, p. 81.
- Ralph Barton Perry. Realms of Value. A Critique of Human Civilization, Harward University Press, Cambridge Mass. 1952, p. 3.
- Perry R.B. General Theory of Values. N.-Y., 1926.
- R.M. Williams. American Society. A Sociological Interpretation, Knoph, N.-Y., 1970, p. 440.
- Kluckhohn C. Values and Values Orientation in the Theory of Action. Toward a General Theory of Action. Ed by Parsons T. And Shils E. Cambridge, 1951.
Добавить комментарий