Стратегии философского осмысления повседневности

[40]

Силой философии, легитимирующей ее исключительную ценность всегда было осмысление жизненной реальности, осмысление, транспортирующее эту реальность из ситуации безразличной случайности в привычку, в право истины, смысла и необходимости.

В этом аспекте встает вопрос о принципиальной способности современной нам философии действительным образом помочь в постижении реальности, в постижении реальных тенденций повседневности, по отношению к которым философия не может занять свою обыкновенно скромную позицию, довольствуясь лишь тем, что управляет сама собой исторически.

Альтернативой этому представляется продуктивное обращение к христианскому опыту осмысления жизни и истории человечества в аспекте их глубинной телеологии, для такого их рассмотрения (как в существе своем причастных смыслу) открываются иные пространства понимания. В христианской духовной (и телеософской) традиции человеческое бытие имеет глубоко определенный, сокровенный смысл, пронзительное выражение которого мы находим у Епископа Бренчанинова: «мы должны убить убившую нас смерть».

В философской рефлексии Гегеля этот смысл раскрывается как радикальная необходимость самоосвобождения, освобождения от иного, возвращения к себе, к своей сущности.

Это освобождение возможно только как преодоление объективности вообще, для этого субъект ставит себя в пассивное состояние к объекту, позволяет себя определить. Этим он усваивает объект, уничтожает его самосостояние, противостояние, убивает свою смерть.

За пугающими реалиями нашего века, за овеществлением, растворением, самоутратой человека остается возможность увидеть глубочайший смысл страдания. Представляется особенно важным, что в подобной попытке интерпретации современных нам стратегий повседневности становится возможным обретение полноты смысла, без стремления к которой мысль человеческая окончательно теряет свободную необходимость.

Похожие тексты: 

Добавить комментарий