Тайвань, его культура и общество. Исследования Тайваня как особая область синологии

[120]

Тайвань — большой остров, площадью около 36000 кв. км., находящийся в Восточной Азии к югу от японских островов Рюкю и к северу от Батанских островов принадлежащих Филиппинам. С севера его омывают воды Восточно-Китайского моря, на юге — воды пролива Баши, с востока — Тихий океан, а с запада его отделяет от материкового Китая Тайваньский пролив шириной 130-220 км. Население острова к настоящему времени составляет 23 млн. человек.

Несмотря на то, что Тайвань — часть китайского мира, от материкового Китая его отличает множество специфических черт, обуслов ленных особой историей этого «острова в потоке» 1. Между тем, несмотря на величину и значимость этих отличий, исследования, посвященные собственно Тайваню (Тайвань яньцзю; Taiwan Studies), в полной мере были развернуты сравнительно недавно. Определяющую роль здесь сыграла демократизация тайваньского общества и связанные с ней перемены, пришедшие на смену диктатуре и авторитарному правлению, введенных после поражения партии Гоминьдан (ГМД) в гражданской войне с коммунистами на материке и бывших временем «белого террора» на острове. В те годы подавляющее большинство ученых на Тайване работало над темами, так или иначе связанными с материковым Китаем. Не исключением были и западные синологи, связанные установлениями коммунистического режима и не имевшие прямого доступа на материк, а потому видевшие Тайвань в качестве некоей базы для своих китаеведческих исследований 2. Соответственно, при таком подходе, ориентированном исключительно на Китай, множество тем, связанных с Тайванем, обходились стороной. В настоящее время можно говорить о том, что ситуация в корне изменилась. Сейчас даже те ученые, которые занимаются изучением на тайваньском материале культурных феноменов, непосредственным образом связанных с материковым Китаем, считают необходимым [121] особо оговорить их тайваньскую специфику 3. Более того, на Тайване многие сейчас предпочитают говорить не о китайском обществе с тайваньской спецификой, а об особом тайваньском обществе, сложившейся (или складывающейся) общности тайваньцев, коренным образом отличной от общности китайцев материковых 4.

Тайвань обладает собственной яркой и интересной историей, на примере которой можно видеть, что остров неразрывно связан с материковым Китаем, развиваясь во многом сходными, параллельными путями и в то же время он оказывается относительно независимым от континента.

Задолго до китайской колонизации остров был населен многочисленными племенами аборигенов — коренных жителей Тайваня. Их происхождение и этническая принадлежность до сих пор достоверно не определены и исследования в этой области сохраняют свою актуальность. Во времена династий Мин и Цин жители прибрежных районов Китая, главным образом провинций Фуцзянь и Гуандун, начинают переселяться на остров. В XVII в. голландцы и испанцы обладали на Тайване укрепленными фортами и поселениями. Минский полководец Чжэн Чэнгун со своей армией высадился на Тайване в 1662 г., надеясь использовать его как базу для борьбы с маньчжурской династией Цинов. Осадив голландские форты он в итоге вынудил голландцев покинуть остров (испанцы к этому времени уже оставили свои тайваньские владения). Однако правление Чэнов было непродолжи тельным — в 1683 г. цинские войска захватывают Пескадорские острова, тем самым вынуждая сдаться своих противников на Тайване. С этого года остров входит в состав провинции Фуцзянь. Цинская политика в отношении Тайваня носила пассивный характер. Главными целями властей были оккупация острова и недопущение размещения на нем антиправительственных сил, поэтому цинская администрация налагала ограничения на переселение на Тайвань и контакты с аборигенами. Тем не менее, за время цинского господства на острове из-за недовольства правительством произошло около сотни восстаний. В XIX в. Тайвань оказался в сфере интересов европейских империалистических держав, на его территории происходили военные столкновения с Англией и Францией. В 1858 г. для внешней торговли были открыты четыре тайваньских порта, формально разрешена проповедь христианства. Все эти и другие события повлекли за собой некоторые положительные изменения в политике управления получившего в 1885 г. провинциальный статус Тайваня, которые, однако, не были реализованы в полной мере.
[122]

В результате военного поражения, Китай, согласно Симоносекс кому договору 1895 г., передавал Тайвань в ведение японцев. После того как об этом стало известно на Тайване, там было провозглашено создание нового независимого государства — Тайваньской Республики. Однако наскоро собранные военные силы не смогли противостоять японской армии и Тайваньская Республика прекратила свое существование. Началось время японского правления (1895-1945), основными чертами которого были японизация острова и использование его ресурсов в военных целях. Вместе с тем японцы, впервые за всю историю Тайваня установившие контроль над всеми районами острова, заложили основу его последующего экономического процветания.

После окончания второй мировой войны Тайвань был передан Китайской Республике, находившейся под властью ГМД. Проводивша яся им в отношении коренных тайваньцев политика вызывала недовольство населения, вылившееся в крупные беспорядки, жестоко подавленные прибывшими с материка военными частями (т.н. события 28 февраля 1947 г., в результате которых погибло около 30 тыс. тайваньцев). После полного поражения в гражданской войне с коммунистами в 1949 г. правительство Китайской Республики и ГМД с остатка ми армии перебрались на Тайвань. ГМД удалось сохранить контроль над Тайванем и прилегающими к нему островами, поэтому в этом регионе до сих пор сохраняются многие институты и государственная символика Китайской Республики. Вынужденное авторитарное правление ГМД (не помешавшее, однако, проведению экономических реформ) в конце 80-х гг. XX в. уступает место процессу демократизации Тайваня, а в 2000 г. происходит смена правящей партии — в результате всеобщих выборов президента был избран Чэнь Шуйбянь, кандидат от Демократической прогрессивной партии. В результате вторая половина XX в. (особенно с конца 80-х гг.) оказалась временем наиболее интенсивных и значимых культурных перемен за всю историю Тайваня.

Можно видеть, что Тайвань постоянно находился во взаимодей ствии с другими культурами и государствами, в сфере интересов которых остров оказывался по тем или иным причинам. Это обстоятельство способствовало складыванию на Тайване особых, плюралистичных культуры и общества 5. Возможно, что именно эта черта во многом способствовала превращению Тайваня в одного из «четырех драконов Азии», появлению тайваньского экономического и политического «чуда» и даже «созданию новых проявлений того, что представляет собой китайская цивилизация» 6. В итоге можно констатировать, что «нигде нет такого места как Тайвань — великая традиция и [123] маленький остров; консервативное государство и коренные изменения; культурный империализм и националистическое прошлое; чувство дома и космополитическая искушенность» 7.

Современный Тайвань — общество с «высоким внутренним давлением». Пытаясь найти адекватный подход для описания сложившейся на острове культурной ситуации, Стивен Харрел и Хуан Цзюньцзе предлагают рассматривать ее через исследование взаимосвязанных и взаимодействующих тенденций, придающих своеобразие и уникальность плюралистичной культуре острова, но, вместе с тем, являющихся «осями напряженности», причинами многих сегодняшних проблем Тайваня 8.

В рамках рассматриваемых этими учеными культурных конфликтов и противоречий оказывается, что, во-первых, традиционная культура (тайваньская или общекитайская) часто противопоставляется всему новому и современному. Это противопоставление исходит из того убеждения, что только традиционная культура заключает в себе необходимые ценности и установки, на основе которых возможно построение и существование стабильных общества и государства. Традиционализму, однако, все труднее найти место в современном мире, что порождает критическое к нему отношение. Между тем традиционным ценностям не существует прямой альтернативы (следует отметить, что на модернизацию стран конфуцианского культурного региона значительное влияние оказала именно конфуцианская традиция). В контексте конфликта традиционализма и модернизма должны быть рассмотрены тайваньское феминистское движение и изменения в сфере образования, в котором постепенно уменьшается значение конфуцианских дидактических установок. Народная («низовая») культура многими исследователями оценивается менее критично, нежели традиционализм, так как зачастую предполагается, что в скором времени она уже не сможет продолжать свое существование в современных условиях. Традиционное общинное сознание тайваньских крестьян сменилось капиталистическим индивидуализмом, что можно наблюдать в коммерциализации популярных культов и т.п.

Во-вторых, в тайваньском обществе существует конфликт между исконно тайваньской (или китайской) и иностранной составляю щими. Часто и не без оснований эта оппозиция смыкается с уже рассмотренной выше — все тайваньское (китайское) мыслится как традиционное, а иностранное — как современное, но так происходит не всегда, поскольку существуют особые «местные» формы модернизма. Основной проблемой в рамках этой оппозиции является то насколько модернизация = вестернизация применимы к тайваньскому обществу.
[124]

Наконец, в-третьих, конфликтные ситуации заложены в противопоставлении локальных, местных тенденций и космополитизма. При этом неизбежно затрагивается вопрос о месте Тайваня в мире, как в политической, так и в культурной сферах, его взаимоотношения с другими государствами и, прежде всего, с Китаем. Вопрос о «тайваньской идентичности», ставший особенно важным в связи с событиями, происходившими на острове в последние годы, касается, помимо всего прочего, также и взаимоотношений между четырьмя этническими составляющими тайваньского населения — аборигенами, потомками переселенцев из Фуцзяни (фулаожэнь), хакка (кэцзя) и выходцами с материка.

Со времен цинской династии до середины 1970-х гг. различные районы Тайваня и социальные классы, во взаимодействии с этничес кой составляющей определяли культурные различия на территории острова. На современном этапе, когда этнические группы тайваньс кого населения уже не могут быть разделены в культурном отношении, почти полностью исчезло культурное различие между тайваньс кими деревнями, стирается различие между городом и деревней, а социальные классы не являются определяющими в выборе культурных предпочтений и практик, позиция, занимаемая в ситуации культурных противоречий современного Тайваня, определяется скорее не этнической или классовой принадлежностью, а оказывается в комплексе взаимосвязанных отношений с определенным положением в общественных группах — от классов до политических партий и молодежной культуры.

Послевоенный Тайвань и его общество развиваются по особому пути, альтернативному тому, который избрал материковый Китай. По словам некоторых политиков этот путь может послужить примером для Китая, а Тайвань стать новым центром китайской культуры 9. В этой связи происходящие на Тайване процессы, развитие его культуры и общества представляют актуальную сферу синологических исследова ний, которые смогут, возможно, ответить на вопрос о будущем всей китайской цивилизации.