Китайско-африканский альянс как новая форма диалога в контексте БРИКС

[125]

Современный мир не столько трансформирует существующие формы диалога культур, сколько использует традиционные в новых политических условиях. Это проявляется и в деятельности ШОС и в БРИКС, что дает основание говорить о политическом диалоге как форме развития диалога культур в поликультурном мире. Если традиционная форма диалога предполагала межкультурное взаимодействие, то политический диалог культур — решение политических интересов в глобальном масштабе. Он представляет собой реализацию взаимообусловленных интересов различных обществ (цивилизаций) через конкретные политические действия (культурные контакты, межправительственные договора и соглашения, проекты в сфере образования и т. п.), которые, по своей сути, представляют диалог культур, а в частности — диалог политических интересов.

В рамках БРИКС в марте 2013 г. состоялись две значимые встречи В.В.Путина в сфере сотрудничества с Китаем и ЮАР. Переговоры с Председателем КНР Си Цзиньпином определяют не только осознанный политический выбор, но и тесную координацию деятельности, как отметил В. В. Путин, — в сфере освоения космоса, информационных технологий, атома. В плане сотрудничества были определены два масштабных проекта: продолжающийся — перекрестный год туризма КНР в России, а на 2014–2015 гг. новый перекрестный проект — года молодежного обмена. На встрече с Президентом ЮАР Джейкобой Зумы были обсуждены результаты двустороннего взаимодействия; определе-[126]
ны перспективы сотрудничества в горной промышленности, намечен большой потенциал в сфере развитии энергетики, в атомной промышленности и т. д. Стоит заметить, что на африканском континенте, взаимные интересы России и КНР — совпадают.

Мир XXI века переживает ряд глубоких перемен. На первый план выходят глобальные вопросы, масштаб которых объединяет различные заинтересованные государства. Сегодня в мире наблюдается картина, которая отражает «перенос богатства», экономического и, политического влияния с Запада на Восток. Этому послужила деятельность стран БРИКС, которая характеризуется устойчивым ростом сырья, доходов, что позволяет экономистам и политологам заметить: к 2040 г. страны БРИКС совместными усилиями достигнут сходной доли общего ВВП «Большой семерки». И здесь необходимо отметить такой момент в развитии политического диалога, как появление нового «партнера» в виде всего континента — Африка. С ней связан в последние годы резкий скачок Китая, который вкладывает большие инвестиции в развитие экономики ее стран.

Как показала мировая политика, Китай активно влияет на жизнь африканского континента, где сконцентрировано наибольшее число развивающихся стран мира. Еще в 15-м веке китайские мореплаватели достигли берегов Восточной Африки. В современном мире Китай активно поддерживал борьбу африканских народов за независимость, которые, в свою очередь, поддерживали роль Китая в международных делах. Сегодня результаты развития китайско-африканских отношений не перестают удивлять мир. Прибывший на открытие нового офиса Афросоюза один из лидеров Компартии Китая Цзя Цинлинь озвучил размер китайского товарооборота с континентом в 2011 г. — 150 млрд. долларов. Если для Западной Европы, под влиянием которой многие годы находилась Африка, континент был сферой колониальной экспансии, то при поддержке Китая начинают развиваться стратегические африканские и китайские интересы. Китай вошел в Африку путем коммерческих связей, но он не стремится к отказу от учета западных интересов. Сегодня Китай является крупнейшим торговым партнером Африки, обгоняя своего главного конкурента США.

[127]источниками сырья, найти сферу инвестиций, оказать должное влияние и получить большую прибыль, которая сыграла бы доминирующую роль в развитии китайской экономики в XXI веке? В документах Российского совета по международных делам отмечено, что «отношения с Африкой — часть пекинской стратегии создания нового мирового порядка. Китай нуждается в поддержке в международных организациях. Ему требуются союзники в противоборстве с США» [Дейч 2012]. Сегодня Китай, как отмечает Татьяна Дейч, проявляет большой интерес к международному сотрудничеству, ограничивая его лишь одним требованием к партнерам: непризнание Тайваня. Отмечаем, — дипломатические отношения с КНР имеют сегодня 50 государств Африки и только 4 страны из них сохраняют верность Тайваню. 28 января 2012 года, лидеры африканских стран приняли активное участие в церемонии открытия 100 метрового конференц-центра штаб-квартиры АС в эфиопской столице, построенного в дар Африки от правительства Китая.

В чем же заключается авторитетный успех на континенте, которым пользуется Китай? По мнению Т.Дейч успехам Китая способствует то, что он не ставит своей целью изменение политического курса стран, соблюдая демократические нормы. КНР имеет в числе своих партнеров «страны, являющиеся мишенью западных санкций (Судан, Зимбабве); его компании идут на риски, действуя в пострадавших от конфликтов государств таких как: Либерия, Демократическая Республика Конго» [Дейч 2012]. Производя свои инвестиции в добычу сырья, Китай становится активным деятелем и самым главным игроком в сфере африканской инфраструктуры. Но взаимоотношения Китая и Африки не настолько отрегулированы, насколько хотелось бы их видеть государствам партнерам. Возможно, это обусловлено тем, что, как замечает Т.Дейс, Китай не только создал новые возможности для африканских экономик, но и изменил систему традиционных отношений стран Африки. Таким образом, создавая новую экономическую платформу, Китай формирует и новые системы взаимоотношений, экономической и политической регуляции, что вызывает растущую озабоченность тради-[128]
ционных акторов на африканской сцене. Напряженность подпитывает и конкуренция среди крупных развивающихся стран рынков за экспорт, инвестиции, рабочие места, что, естественно, начинает формировать и новое пространство глобального влияния, на котором США и некоторые страны Европы уже испытывают «ущемление» своих интересов. После окончания «холодной войны» Запад ослабил должное внимание к Африке, на что Китай ответил решительными шагами в направлении реализации целей своего развития. В результате чего он стимулирует подъем как своей, так и африканской экономики, постоянно увеличивая рост производства продукта и дохода.

БРИКС, конечно, имеет интерес в сотрудничестве, как со странами Запада, так и США, как с доминирующей экономической силой. Каждая из «пятерки» одним из приоритетов своего развития считает равноправные отношения сотрудничества. Тем не менее, США пытается внести свои «коррективы» в межгосударственное сотрудничество, сталкивая партнеров в решении международных задач. Так, например, Китаю предложили реализовывать совместную идею по управлению миром. Но, что примечательно, содружество стран БРИКС следует своим намеченным целям и не стремится к тому, чтобы выстраивать отношения с США за счет ущемления своих интересов.

Если вновь вернуться к вопросу о китайской экспансии, то стоит заметить, что сегодня Китай начинает обрекать Африку на роль сырьевого придатка своей быстро растущей экономики, а следствием этого является большой приток дешёвого китайского импорта, который мешает континенту развивать собственную инфраструктуру, что оказывает ответное влияние на индустриализацию ее стран. Таким образом, с одной стороны — китайско-африканские отношения способствуют выходу африканских стран в систему растущей мировой экономики, а, с другой — намечается один из глобализационных факторов — модификация культурной самоидентификации.

В прошедшей 15 марта 2013 г. в МГИМО научной конференции молодых ученых «БРИКС в современном мире: особенности и перспективы стратегического партнерства», в выступлении посла по особым поручениям МИД России, заместителя представителя Прези-[129]

дента России в «Группе восьми», координатора в МИД России по вопросам «Группы двадцати» и группы БРИКС В.Лукова [Луков 2013] было отмечено, что создание БРИКС является значимым событием современности, так как это союз «реформирования финансово-экономической архитектуры» и в «основе БРИКС лежат финансовые интересы. БРИКС — это альянс реформаторов». Следовательно, если мы ставим вопрос о китайской экспансии — есть она или нет, возможен и ответ — нет, так как в китайско-африканских отношениях заинтересованы обе стороны, каждой из которых приходится что-то «терять» в этом альянсе. Как отметил директор Института Дальнего Востока РАН М.Л.Титаренко встречи министров финансов, министров экологии, политических руководителей стран «способствуют углублению сотрудничества, открывают возможности для дальнейших отношений, решений общих проблем, таких как глобальный экономический кризис, упорядочение мировой финансовой системы. В общем, это, действительно, укрепляет и статус стран БРИКС на международной арене» [Титаренко 2012: 538–539].

А, следовательно, мы предполагаем, что китайско-африканские взаимоотношения в рамках инвестиций в страны Африки — это путь освобождения континента от влияния США и путь консолидации восточноазиатских интересов в плане экономических и финансовых взаимоотношений. Поэтому китайско-африканский альянс как новый вид диалога из классической формы «Я»–«Другой», формирует новую — «“Я-Ты” — “Мы”», где «Я-Ты» — сфера частных интересов КНР и стран Африки, а «Мы» — сфера политической реализации взаимных интересов.