Феномен сектантства в Китае тесно связан с терминологической оппозицией ортодоксальная — неортодоксальная доктрина. Под ортодоксальной доктриной понимается официально признанная точка зрения в вопросах догматики, культа и церковной организации. Неортодоксальными являются доктрины, противопоставляющие себя ортодоксальным. Иероглифически оппозиция ортодоксального и неортодоксального выглядит как чжэн и бу чжэн (правильно и не правильно) или же как дуань и бу дуань (правильный и не правильный), или как даои бу дао (путь, учение и не учение). Наиболее часто в официальной китайской литературе встречаются антонимы чжэн и се — официальный, правильный и еретический.
Оппозицию ортодоксальных и неортодоксальных учений можно также представить как оппозицию высокой и низкой культур (большой и малой традиций). Высокая культура — культура ученого сословия, культура даосских и буддийских монахов–книжников. Высокая культура часто была [75] недоступной для понимания простого народа. Так, по мнению В.В. Малявина, «буддизм и даосизм в средневековом Китае сохраняли все более углублявшуюся со временем обособленность от светской культуры, не говоря уже о наличии жизненного уклада мирян и монашеских общин. Монастырские религии имели свою мифологию, символику, реликвии, литературную традицию, подчас непонятные и даже неизвестные непосвященным. Ни буддисты, ни даосы не пытались обратить мир в свою веру, они просто служили по заказу мирян требуемые молебны, не посвящая заказчиков в секреты своего искусства заклинания духов». (3, с.28)
Подобное отчуждение от общения с духами и доктрин спасения рождало отклик в среде народа — расцвет народных верований и сектантских религиозных движений.
Основными источниками китайского сектантства являются буддизм и даосизм. Основатели сект, например, взяли на вооружение многие психофизические практики, присущие буддизму и даосизму, практики органично вплетаются в ткань учений и представляются их составной частью. Так, в работе Е.Б. Поршневой встречается следующая характеристика медитативных практик в сектантской деятельности: «Для медитации обычно усаживались в позу буддийских монахов да цзо. По достижени определенного уровня сосредоточения можно было переходить собственно к юньци — направлять и приводить в движение «жизненное дыхание» внутри тела. При успешности прохождения процесса медитации адепт впадал в состояние транса цзо гун. Часто достижение состояния транса в восприятии единоверцев означало, что душа человека поднялась на Небо засвидетельствовать почтение Ушэнлаому (Нерожденная Праматерь — основное сектантское божество)». (4, с.158) Здесь мы видим переплетение буддийских медитативных практик и даосских практик, связанных с движением ци (жизненной энергии) в организме адептов. Путешествие душ сектантов на Небо во время медитации и встреча с Лаому представляется аналогом даосских «путешествий» во время вхождения даосами в транс. Очевидно своеобразное «копирование» даосских и буддийских практик, вплоть до рекомендаций относительно «технологии» дыхательных упражнений, которые присутствуют как в буддийской сутре «Лунхуацзин» («Сутра Лотоса»), так и в сектантском каноне — «Баоцзюане о Пу-Мине».
Помимо «мирных» медитативных практик широкое распространение в кругах сектантов получили «военные искусства» — ушу. Здесь, по мнению Е.Б. Поршневой, мы имеем дело с такой терминологической парой (присущей и элитарной и народной культуре) как ли («обрядность») и у («военное начало») (4,с.160). Военные искусства, с одной стороны, — калька элитарной культуры, поскольку в подражание монастырским ритуалам, упражнения часто сопровождались «подношением ладана» и воинственными песнопениями. С другой стороны, навыки, приобретенные [76] сектантами, могли быть использованы в случаях вооруженного противостояния с властями. С тех пор как правительство осуществляет гонения на адептов сектантских вероучений, практики ушу являются непременным атрибутом китайских сект и тайных обществ, своеобразным элементом народной культуры.
Рассматривая секты как элемент малой традиции, нельзя не упомянуть о носителях информации о вероучениях сект, ведь именно письменная фиксация положений того или иного учения способствует его передаче из поколения в поколение. Едва ли какое-либо учение сможет существовать длительное время при отсутствии у него записанной доктрины. По способу подачи информации сектантские сочинения — баоцзюани — можно сравнить с буддийскими сутрами. Также, как и сутра, баоцзюань — сочинение крупной формы. «Ранние баоцзюани обычно состоят из нескольких книжек-цзюаней. Цзюани делятся на разделы или главы. Самая распространенная форма баоцзюань — на два цзюаня и двадцать четыре раздела» (6, с.24).
Что касается содержательной части, то сутры излагают учение Будды, а баоцзюани являются источником знаний о вероучении той или иной секты. Основная тематика сочинений баоцзюаней — это рассказы о жизни, делах и страданиях будд, бодхисаттв и бессмертных, о той цепи их перерождений, которая привела их к превращению в божества. Популярна также тема жизни бессмертных на земле (6, с.26).
Язык сутр не прост и может быть понятен только людям с сильным и развитым интеллектом, это каноны буддийской религиозно-философской традиции. Баоцзюани написаны на смешанном письменно-разговорном языке. Наличие в баоцзюанях даосских и буддийских терминов делает их понимание доступным лишь узкому кругу посвященных, лишь компетентным последователям учения. И буддийские сутры, и баоцзюани используются как священные тексты буддизма и сектантских вероучений. Несмотря на то, что авторами баоцзюаней были сделаны определенные шаги по популяризации религиозных идей, чтение и понимание баоцзюаней, как и буддийских сутр, остается прерогативой избранных, посвященных в тайны учения.
Рассматривая организационную структуру китайских сект, мы также можем увидеть взаимодействие большой и малой традиций. С одной стороны, сектанты могут отрицать такие институты как власть, собственность, семья, с другой стороны, они перенимают те формы социальной организации и ценности, которые лежат в основе отвергаемого ими общества. Отношения членов секты и лидеров напоминают отношения отец-сын, учитель-ученик; а структура сект копирует структуру китайской семьи.
Отношения властей и религиозных сект в Китае строились на основе оппозиции: ортодоксальное — неортодоксальное. Ортодоксальная традиция общества и мысли была необходимым проявлением космического порядка. [77] Еретические идеи и движения были ничем иным как угрозой для стабильности всей системы. Терминологически оппозицию власть — секты можно представить как чжэн (порядок) и луань (хаос). Следует отметить, что, несмотря на то, что в сектантской литературе не содержалось призывов к восстанию, потенциально сектанстская доктрина содержала в себе протестную ноту. В истории Китая известно немало примеров тому, как клич «Майтрейя возродился!» служил лозунгом возглавляемых сектантскими лидерами восстаний. В качестве примера можно привести восстание 1796-1804 гг, связанное с вероучением «Байляньцзяо». Восстание охватило в разной степени пять провинций. Это было самое крупное по масштабам восстание за всю историю династии Цин до восстания тайпинов. Хотя, в конечном счете, восстание потерпело поражение, оно нанесло серьезный урон цинскому государству. Опасения властей, таким образом, не являются беспочвенными, и сектанты могут выступать «организаторами» беспорядка.
Однако властями в отношениях с сектантами двигало не только стремление предотвратить смуту, сколько стремление сохранить за собой роль наставника народных масс. Конфуцианские принципы определяли жизнь китайцев в средние века, в кругах сект эти принципы нарушались, изменялись и преломлялись. Например, принцип преданности государю (чжун) сектанты заменяли принципом преданности лидеру движения, то же касается и принципа сяо (сыновняя почтительность). «Описывая популярность сектантских религий в столичной провинции Чжили, цинский чиновник Янь Юань писал, что нет ни одного жилища, где не поклонялись бы какому-нибудь сектантскому божеству, не признавая при этом отца. Преданность государю сектанты заменяют преданностью лидеру секты, а кровно-родственные узы — сектантской сплоченностью. Свидетельством забвения кровно-родственных уз служат «сообщения в источниках об отказе приверженцев сект исполнять ритуалы в честь умерших предков» (4, с.14).
Из вышесказанного очевидно, что, с точки зрения властей, существует проблема в лице религиозных (сектантских) лидеров, которые нарушают принятые в обществе нормы; проповедуют ересь, обманывая тем самым людей; вносят смуту и беспорядок в общество.
Борьба с ересью велась по различным направлениям: издавались законы, запрещающие ересь, осуществлялись аресты сектантов, запрещалась и уничтожалась сектантская литература — баоцзюани. Здесь мы имеем дело с противостоянием большой и малой традиций, в этой битве нет побежденных и победителей. Аресты лидеров и репрессии против рядовых членов не смогли уничтожить сектантскую традицию. Всплески сектантской активности наблюдаются в переходные периоды развития китайского общества и по настоящее время.
Таким образом, сектантство как часть малой традиции получило широкое распространение в Китае. Оно вобрало в себя многие элементы [78] элитарной культуры, среди которых можно выделить буддийские и даосские заимствования. В организационной сфере секты в большей степени подражают конфуцианству, они активно используют конфуцианские принципы для регламентации своей деятельности, то есть народная культура заимствует элементы элитарной культуры, адаптирует их к своим нуждам и потребностям. Власти опасаются сектантов, считают сектантское вероучение и деятельность сектантов источником беспорядка и нестабильности в обществе. Исходя из этого опасения за утрату своего положения в обществе, осуществляются преследования лидеров сект и последователей сектантских движений, подобное взаимодействие можно характеризовать как противостояние элитарной и народной культур.
Литература
- Ермаков М.Е. Магия Китая. Введение в традиционные науки и практики. СПб.: «Азбука классика», «Петербургское Востоковедение», 2003. 208с.
- Малявин В.В. Китайская цивилизация. М.: «Издательство Астрель», 2000. 632с
- Малявин В.В. Китай в XV-XVII веках. Традиция и культура, М.: «Искусство», 1995. 289с.
- Поршнева Е.Б. Религиозные движения позднесредневекового Китая: Проблемы идеологии. — М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. 220с.
- Религии Китая. Хрестоматия / Торчинов Е.А. СПб.: «Евразия», 2001. 512с.
- Стулова Э.С. Баоцзюань о Пу-Мине. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1979. 640с.
- Торчинов Е.А. Даосские практики. СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2001. 320с.
- Торчинов Е.А. Философия буддизма Махаяны. СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2002. 320с.
- J.J.M. De Groot Sectarianism and religious persecution in China. Vol.1 Amsterdam Johannes Muller, 1903. 595p.
- Daniel L. Overmyer Folk Buddhist Religion. Dissenting Sects in Late Traditional China. Harvard University Press: Cambridge, Mass. and London, England, 1976. 295p.
Добавить комментарий