Эпоха Барокко — важнейшее звено в цепи культурных эпох и «великих стилей». Переломный его характер проявляется в том, что, наследуя идеи Средневековья, Барокко противопоставляет себя Ренессансу, взрывая его иллюзорные надежды на построение социальной гармонии и восхождение по «лестнице прогресса», и открывает возможности более сложного развития искусства, выразившегося в маятниковых сменах «правополушарных» (Романтизма и Символизма) и «левополушарных» (Классицизма, Просвещения, Реализма) стилей.
Кардинальный характер поворота в развитии философии и искусства, выраженный Барокко наряду с другими направлениями эпохи, настоятельно требует уяснения сущности этого культурно-исторического феномена. В науке Барокко описывается разноречиво — от указаний на антиномичность (С.Д. Артамонов) до утверждений стремления к цельности и органичности мировосприятия (А.А. Аникст). Причиной подобной двойственности суждений является не только действительная внутренняя противоречивость Барокко, но и разрозненность усилий философии, искусствознания и литературоведения в постижении его сущности, а также недостаточная разработанность критериев ее (сущности) определения.
В основу изучения Барокко должна быть положена мысль о том, что исследование культурных эпох и «великих стилей» всегда в конечном счете устремлено к постижению сущности созданных ими концепций человека. В многообразии философских систем, художественных стилей и направлений запечатлены разные в типологическом и историческом смыслах модели личности. Порожденные определенной конкретно-исторической действительностью и являющиеся ее опосредованным (в мысли, камне, цвете, звуке, слове) отражением, эти концепции, в свою очередь, неизменно оказываются «центром перспективы», более того — «центром конструирования» культурного космоса эпохи (термин П. Тейяра де Шардена).
Культурный космос той или иной эпохи связан с представлениями о мире, мыслимом как структурно организованное (организующее себя) и упорядоченное (упорядочивающее себя) единство, а также с воззрениями на законосообразность вселенского бытия в пространстве и времени и с идеей высшего (божественного) начала. В понятие структурности космоса входит не только внешне зримое его «строение», но и внутреннее устройство (социальное, политическое и др.). Взаимосвязь внешнего и внутреннего являет себя как «вписанность» личности во вселенское и общественное целое, что выражается в таких категориях, как «космическое чувство» (преисполненность личности чувством тесной внутренней связи с космосом) и «космизм» (философско-художественные тенденции, основанные на стремлении духовно освоить космос в разных его измерениях, постичь сущность космогонических и космологических процессов и создать концептуальную модель мира).
Культурный космос и космизм — понятия исторические. Космос Античности — мир как пространство и пространство как мир; [15] античный космизм созерцателен. Космос Средневековья — мир как время и время как мир; средневековый космизм связан с осознанием необходимости участвовать в потоке временного свершения. Космос Ренессанса — мир как человек и человек как мир; ренессансный космизм выражен в идее жизнетворчества титанической личности, пытающейся преобразовать космос в соответствии с собственной «мерой».
Идеальный космос Барокко воплощен в совокупности идей и концептов («сгустков» культуры в ментальном мире) его мыслителей и художников в их внутреннем единстве, пересечении и взаимодействии. Исследователю барочного космизма необходимо реконструировать космос Барокко, опираясь на центральные, системообразующие начала барочного миропонимания, выраженные его философией и эстетикой, и соотнося с ними художественные миры, созданные искусством Барокко и воплотившие его мироощущение своими особыми изобразительно-выразительными средствами.
Постижение сущности барочного космизма связано прежде всего с исследованием мирочувствования и миропонимания человека Барокко. Внутренний космос барочной личности определяется ощущением себя на грани «бездны бесконечности» и «бездны небытия». Ключевые вопросы эпохи предельно точно сформулированы Б. Паскалем: «Что мне делать? Кругом непроглядная тьма. Во что верить? В полное свое ничтожество? В свое богоподобие? <…> Что более сложно — возникнуть или воскреснуть, обрести бытие тому, кого никогда не было, или тому, кто уже был?» (Паскаль Б. Мысли. СПб., 1999. С. 122-123). «Кризисное», «пороговое» мироощущение позволило мыслителям и художникам барокко выявить существенные противоречия между человеком и действительностью (неведомые их предшественникам, устремленным к построению мифической Ренессансной гармонии, или вольно или невольно игнорируемые ими) — личность и общество, личность и природа, личность и законы мироздания, существующие вне ее и помимо нее. Поэтому важнейшими параметрами барочного космоса можно считать оппозиции человеческое — социальное, человеческое — природное, человеческое — божественное.
Особенность барочной трактовки оппозиции человеческое — социальное может быть постигнута в контексте культуры XVII века, специализировавшейся на порождении гениев. Выдвинув личность на сверхличностную высоту, Барокко создало понятие гения, противопоставив его массе, и понятие роли — сопоставив ей общество. Барочный социальный космос убедительно воссоздан в книге К. Гурлита «Август Сильный. Жизнь одного князя эпохи немецкого барокко» (v.: Gurlitt C. August der Starke. Ein furstenleben zur Zeit des deutschen Barocks. Bd. I-II. Dresden, 1924). При всем многообразии социальных, сословных типов (протестантский проповедник, сектант, католический теолог, придворный, бюргер, крестьянин, ученый, полководец, художник) здесь нет общего для всех типа человека Барокко — это понятие имеет смысл только в виде символа принадлежности каждого элемента целому; и лишь один образ построен на слиянии всех элементов в единицу — образ Князя.
Идея космоса как совокупности единицы и ее зеркальных отражений воплощена, например, в романе Ф. де Кеведо «История жизни пройдохи по имени дон Паблос». Организованный образом постоянно меняющего [16] личины героя, оборачивающегося то жертвой, то студентом, то поэтом, то актером, то нищим, то дворянином и таким образом отражающего в себе весь социальный космос, этот роман в целом предстает барочной книгой-энциклопедией, воистину воссоздавшей «человеческий бестиарий» (Э. Ороско Диас). Принцип зеркальных отражений освоен и эстетикой Барокко: он лежит в основе учения Э. Тезауро об остроумии (трактат «Подзорная труба Аристотеля»). Остроумие (кончетто), по мысли Тезауро, есть частица божественного разума, главные качества которого — Прозорливость и Многосторонность — позволяют проникать в «затаенные» свойства предметов: «в субстанцию, материю, форму, случайность, качество, причину, эффект, цель, симпатию, подобное, противоположное, одинаковое, высшее, низшее, а также в эмблемы, собственные имена и псевдонимы» (История эстетики: Памятники мировой эстетической мысли: В 5 т. М., 1964. Т. 2. С. 625). Вселенские соответствия, выявленные в результате социальных сопоставлений и возвышенные до философско-эстетических аналогий, становятся основой построения барочного космоса как пространственно-временного Целого.
Барочный смысл оппозиции человеческое — природное открывает философия Я. Беме. Возрождая древние представления о том, что человек — это мир в малом, Беме приходит к отождествлению субъекта, мира и Бога, мистически переживая себя и свое бытие как форму мировой мысли: поскольку, согласно Беме, человек — часть мира, а мысль — обнаружение смысла целого, то мыслит не человек, а мир — сквозь человека. Отождествляя природу с богом, понимая ее не как творение или следствие первопричины, но непосредственно как бесконечность творения, его смысл, Беме переживает себя и космос как воплощение безграничной мировой жизни. В эстетике Барокко на аналогичных позициях стоит Э. Тезауро. Согласно его концепции «быстрого разума» — гения («Подзорная труба Аристотеля»), творческой способностью обладает не только Бог — искусный ритор, дирижер, художник, Мастер кончетти, но и человек, и природа: все они божественны и гениальны, ибо способны к творчеству. Взаимоотражения микро- и макрокосма, человека и стихий отмечают также Николай Спафарий и Г. Сковорода. Снятие границ между Богом, природой и человеком, утверждение их взаимных влияний и переходов придает барочному космосу аксиологическое единство.
Оппозиция человеческое — божественное в ее барочном изводе убедительно выражена в рассуждениях Б. Паскаля о величии и ничтожности человека («Мысли»). Не находя, в отличие от Беме, гармонии с природным космосом («в пространстве вселенная объемлет и поглощает меня, как точку; в мысли я объемлю ее»), Паскаль создает динамическую концепцию личности, вечно мечущейся между человеческим и божественным ориентирами: «Разве не яснее ясного, что любой из нас ощущает в себе неизгладимые черты совершенства? И не столь же очевидно, что ежечасно дают нам себя чувствовать следствия нашего прискорбного удела? И не об этой ли двойной природе человека кричит сей хаос..?» (Паскаль Б. Указ. соч. С. 158). Идея динамической личности, устремленной от ничтожности к величию, выражена в размышлениях эстетиков Барокко о роли и сущности искусства (поэзии): учении Э. Тезауро о «символической метафоре» — высшем виде искусства, которому служат символика и эмблема- [17] тика («Трактат об эмблемах»); попытках Д. Бартоли соотнести понятия вкуса и «замысловатого стиля» — «удела душ возвышенных» (трактат «Литератор»); идее «поэтической метафизики» Дж. Вико — «чувственной и фантастической метафизики», явившейся началом «поэзии» («О поэтической метафизике»); других концепциях и принципах, определивших во многом художественную практику.
Таким образом, мироздание предстает барочной личности многоликим — и каждое из его измерений («личин») определяет ту или иную грань барочного космизма: социальное — «метонимическую», природное — «метафорическую», божественное — «символическую», «фантастически-метафизическую». При этом сама многоплановость космоса ощущается человеком Барокко не «разведенной» в пространстве (как в Античности), во времени (как в Средневековье) или в социуме (как в Ренессансе), но одновременно существующей — как некий «мир в одеждах». Поэтому принципиальной, определяющей характеристикой барочного космизма следует считать его полифонизм.
Многогранность и полифонизм барочного космизма определяют и систему «стилевых уровней» и литературных жанров Барокко. «Низовое» Барокко, продолжающее традиции народной смеховой культуры, близко наивно-реалистическому, «метонимическому» методу воспроизведения действительности (западноевропейская городская лирика, плутовской роман, чешская народно-городская литература, творчество польских совизжалов, русская народная демократическая литература, творчество И. Котляревского и др.). «Среднее» Барокко, следующее теории мимесиса, ориентировано на подражание природе — однако не прямое, а условное, «метафорическое»: мир предстает здесь «узором сложных сравнений и сопоставлений, клубком неразгаданных связей» (И.Н. Голенищев-Кутузов), «украшения стиля» становятся знаками, эмблемы постепенно переходят в аллегории, аллегории возвышаются до символов (западноевропейский театр, маскарады, моралите, трагедии Кальдерона, commedia dell'arte, «Вертоград многоцветный» Симеона Полоцкого, натурфилософские поэмы Ломоносова «Письмо о пользе стекла» и Тредиаковского «Феоптия» и др.). «Высокое» Барокко являет высшую степень полифонизма барочного миропонимания, так как рассматривает явления реального мира (и социальные, и природные) как символы иного, высшего мира — мира значений (религиозная поэзия во Франции, Джон Донн и «поэты-метафизики» в Англии, мистическая поэзия в Германии, консептизм в испанской литературе, «Камень веры» Стефана Яворского, проповеди Димитрия Ростовского, «похвальные слова» Ломоносова и др.).
Романтический космизм во многом продолжает и развивает традиции мыслителей и художников Барокко. Романтический образ мира, строящийся как ветвящаяся система оппозиций, базируется на барочных антитезах и носит иерархический характер. Системообразующей для романтического (как и для барочного) универсума является триада «человек — природа — Бог». Выделяемые романтиками три глобальные сферы универсума — «телесная протяженность» (человеческий мир), «мировая душа» (природный мир) и «мировой дух» (Божественный мир) — являются одновременно и способами полифонического бытия романтического космоса: множественность и пространственность разворачиваются в соци- [18] альном и природном мире, изменяющееся бытие воплощается в мире истории, а духовное становление осуществляется в мире культуры, мире абсолютных (вечных) ценностей. Романтическая личность, как и человек Барокко, не вмещается в узкие рамки какой-либо одной сферы — бытового или социально-ролевого существования: пространство ее бытия и трагедийного самопознания расширяется до универсальных, поистине космических масштабов.
Добавить комментарий