Поэтический цикл Августа фон Платена «Созерцания» и барочная традиция

Август фон Платен (1796-1835) и поэзия барокко — сочетание столь же непривычное, сколь и очевидное. Лишь полная неисследованность важнейших аспектов его творчества (особенностей стиля, жанровой системы, проблематики и т.д.) позволяет по сей день оставлять вопрос о его отношении к художественной системе барокко без должного освещения и оценки. Между тем этот вопрос напрашивается сам собой. Риторичность, приверженность поэта каноническим жанрам и устоявшимся формам, будучи предметом долгих споров и дискуссий среди его современников, стали сегодня общим местом в трудах отечественных и немецких литературоведов. Такой поэт просто не мог обойти вниманием самую риторическую эпоху в истории немецкой литературы. И уж тем более странным показалось бы безразличие Платена к национальной поэтической традиции, которая возникает именно в эпоху барокко и обладает к тому же мощным потенциалом воспроизводства поэтических образов, тем и риторических структур.

Барочные реминисценции и аллюзии в творчестве Платена очевидны и лежат на поверхности. Так некоторые его баллады воспринимают форму и мотивы барочной духовной песни; чертами барочной стилистики отмечены многие лирические песни и романсы поэта. Поистине энциклопедией барокко является его цикл «Morgen  und Abendbetrachtungen» (1816) (см.: Platens sämtliche Werke in vier Bänden. Bd.1. Stuttgart, o. J., Gebrüder Kröner, Verlagshandlung I.G. Gotta'sche Buchhandlung. S. 204-223. Далее: Platen. S. 204-223). В качестве прецедентного текста, соотносимого с этим циклом, можно указать на «Благоговейные созерцания» («Andächtige Betrachtungen») Катарины Регины фон Грайффенберг — объемное (4357 страниц) произведение в четырех томах, посвященное жизни, деяниям и смерти Христа. Оно обладает жесткой структурой: каждый том содержит 12 «созерцаний», каждому из которых предпосылается эмблематическое изображение с разъясняющим его смысл «стихотворением-пояснением». Показательно, что этим стихотворениям (а чаще всего это сонеты) в «созерцании» отведены строго определенные место и роль: они являются главным аргументом заявленного тезиса. В общем виде примерную схему «созерцаний» Грайффенберг можно представить следующим образом: высказывание, в котором заявлена тема (эмблема, библейская цитата в функции подзаголовка), доказательство (молитва, прозаический текст, библейские цитаты, стихотворения), резюме (стихотворение, реже — прозаический текст) (подробнее об этом см.: Daly, Peter M. Catharina Regina von Greiffenberg // Deutsche Dichter des 17. Jahrhunderts: Ihr Leben und Werk. Berlin, 1984. S. 634-635).

Платен воспринимает риторическую формулу, предложенную Грайффенберг, и творчески перерабатывает ее в своем цикле. Он несколько упрощает и, в то же время, значительно усложняет жанровую схему. Его «Betrachtungen» объединяют 15 частей: семь пар стихотворных молитв (утренняя и вечерняя молитвы, соответствующие дням недели) и посвящение, открывающее цикл. Стихотворение у Платена является главной и единственной составляющей каждого отдельного «созерцания», в которой формы художественного высказывания, используемые Грайффенберг, совмещены синкретически. «Созерцание» Платена — это стихотворение-моление, в которое искусно вплетены библейские цитаты. Несет оно и след прозаизации: строки не связаны рифмами и подчинены лишь общему ритму. Произвольный объем не мешает «созерцаниям» Платена сохранять основные риторические элементы «созерцаний» Грайффенберг. Таково, например, присущее молитве обращение к Богу в зачине стихотворения. «Созерцания» Платена так же, как и «созерцания» Грайффенберг, это молитва-жалоба, молитва-благодарение, молитва-хвала. Они так же посвящены разработке какой-либо одной темы. Но в отличие от Грайффенберг, которой наиболее близка теософская тематика и библейские сюжеты, в центре размышлений Платена — абстрактные понятия или философские идеи, касающиеся различных сторон бытия человека; обстоятельства и жизненные ситуации (а также человеческие качества), обусловливающие нравственный выбор человека. В посвящении, предваряющем цикл, Платен сообщает о том, для кого и с какой целью он создает свое произведение. «Betrachtungen» — созерцания, а точнее, ежедневные размышления, — по мнению автора, лучший способ избежать искушений и грехов, приблизиться к Богу и обрести мир и спокойствие. Платен, таким образом, посвящает свой лирический цикл молодежи в назидание, что еще больше сближает это произведение с «нравоучительными книгами» (Erbauungsbücher. — Daly. S. 633) Грайффенберг.

На риторическом уровне стихотворные циклы Грайффенберг и Платена сближаются благодаря характернейшему конструкту барочной поэтики — эмблеме. У поэтессы она — главный структурообразующий элемент в процессе канонизации жанра «Созерцаний», обретающего жесткость и представительность образца. Эмблема у нее визуально-изобразительна, схематична и предельно конкретна. Грайффенберг использует наиболее употребимые и близкие читателю эмблемы из общего для многих барочных поэтов репертуара. Так, эмблема в начале «созерцания» «О Его вечной божественности» («Von dessen Ewiger Gottheit»), открывающего «Созерцания рождества» («Geburtsbetrachtungen»), изображает исходящие из одной точки и постепенно нарастающие круги. Это обозначает Создателя, который одновременно «мал» и «бесконечен» («Klein doch unendlich». — Цит. по: Daly. S. 634), и неизбежно ассоциируется с эмблематическими образами из «Херувимского странника» Ангелуса Силезиуса, а также с представлениями Я. Беме о мире как иерархии сфер, исходящих из первичной божественной субстанции.

Платен переводит эмблему из визуального в вербальный план, но и здесь она остается ядром «созерцания» и сохраняет определяющее, структурообразующее значение. Структура «созерцаний» у Платена не столь строго фиксирована, более свободна и подвижна, поэтому эмблема в тексте размещается произвольно. Она не обязательно открывает «созерцание», но по-прежнему задает основную идею и тему дальнейшего рассуждения. Эмблема носит здесь не адаптированный сознанием человека XIX века, а подчеркнуто традиционный характер. Она красочна, изящна, изыскана, порой несколько вычурна и тяжеловесна. Зачастую эмблемы в цикле развернуты, их употребление сочетается с другими особенностями барочного мышления. Так, на протяжении текста эмблема возникает неоднократно, одну и ту же идею «созерцания» могут варьировать несколько эмблем, образующих параллельные синтаксические структуры или поставленных в параллель с метафорами и эмблематическими же сравнениями:

Ein Steuermann ist der Gedank’ an dich,
Der uns vom Sturm der Leidenschaften rettet.
Das einzig wahre Stapulier der Brust,
Das von uns abwehrt des Verderbens Pfeile


(Platen. S. 222).

Последняя эмблема — из числа наиболее употребительных в барокко, ставших в некотором смысле шаблонными. Их можно встретить в сборниках эмблем (см., напр.: «В Писании Бога часто называют щитом народа своего. „Я щит твой«, — говорит Господь Аврааму…» — Эмблемата // Кох Р. Книга символов. Эмблемата. М., 1995. С.335; табл. 54, 12. Или: «Нравственность — это доспех, непробиваемый для человеческих пороков». — Там же. С.205; табл. 24, 14). Столь же традиционен образ корабля:

Und meines Glückes leicht gefugtes Schiff
Mag dann der Sturm in Tausend Trummer splittern —
Ein Brett der Rettung bleibt mir stets gewiß


(Platen. S. 207).

«Доска спасения» (вера в Бога) дорисовывает шаблонную эмблему кораблекрушения. «Дуб, одолеваемый ветрами», «символ постоянства или истинной добродетели» (Эмблемата. С.169; табл. 16, 2), имеет то же эмблематическое значение и у Платена (Platen. S. 220). Бесспорно интересны эмблематические образы петляющей тропинки, звезды, солнца, факела, корзины с цветами, которые повторяют изображения «Эмблематы».

Сопоставление циклов «созерцаний» Грайффенберг и Платена убеждает в том, что обращение Платена к традиции барокко не случайно. Барочные аллюзии в его творчестве отнюдь не единичны, а стилистика барокко не является ни досадным недоразумением, ни слепым эпигонством. Эпоха барокко имела для Платена особое значение и, возможно, как никакая другая, оказала воздействие на его творчество.

Похожие тексты: 

Добавить комментарий