Индийский эзотеризм

[155]

Начиная с конца XIX в. европейский оккультизм, прежде всего — усилиями теософов, активно внедрял в сознание жителей Запада различные понятия индийской духовной культуры. Эти понятия, изъятые из своей привычной среды, в связи со спецификой канала такой трансляции и адаптации стали восприниматься почти исключительно в мистическо-оккультном контексте. С тех пор они вошли в широкий обиход, и западная (а также российская) публика научилась хорошо «разбираться» в том, что такое карма и йога, сансара и чакры, хотя, по большому счету, ей приходится довольствоваться довольно туманными представлениями о них. Эти популярные понятия стали на Западе эзотерическими категориями, и они тесно переплелись с категориями, взятыми оккультистами из других культур. Впрочем, в нашу задачу входит не столько описание этих конструктов, бытующих по сей день в западном обществе, сколько попытка рассмотрения той почвы, на которой они когда-то развивались изначально.

Следует сразу признать, что «индийский эзотеризм» есть идеальный объект, сконструированный нами в эвристических целях по аналогии с западным эзотеризмом, но на материале индийских религиозно-философских систем. Эзотеризм никогда не выделялся индийцами как самостоятельный объект рефлексии 1, он никогда не существовал в качестве отдельной, автономной традиции; элементы же, его составляющие, разбросаны по [156] различным индийским школам, культам и направлениям. Другими словами, индийский эзотеризм встроен в конфессиональные рамки, и вне их его попросту нет, что отличает его от западного аналога, который, начиная с появления герметизма, фактически образует отдельную традицию в рамках духовной культуры Запада.

Как хорошо известно, само слово «эзотеризм» — западное по своему происхождению, и его этимология связана с греческой приставкой «эсо» («внутри»). Базовой задачей эзотеризма является выделение и сакрализация особого духовного пространства. Эзотеризм старается отграничивать себя от экзотеризма, поскольку посюсторонние мотивы последнего не вписывается в рамки возвышенных целей, поставленных перед своими приверженцами наставниками, тяготеющими к эзотерическим построениям. Экзотеризм в этом смысле воспринимается эзотериками скорее как стартовая площадка для последующего развития духа, достойная только того, чтобы дать адепту возможность поскорее покинуть ее и отправиться в трудное и опасное эзотерическое путешествие.

Эзотеризм — комплексное образование, включающее множество компонентов, располагающихся сразу в нескольких «измерениях». Эти «измерения» можно разделить на три: учение, практика и общество. Для всех этих «измерений» характерны ореол таинственности, закрытость от непосвященных, последовательные ступени приближения к истинной реальности, совпадающие с сериями инициаций, а также особый символизм, как вербальный, так и визуальный.

Эзотеризм в странах Запада непрерывно эволюционирует как минимум две тысячи лет, начиная с эпохи позднего эллинизма. Примерно представляя себе, что такое западный эзотеризм 2 и приняв в качестве аксиомы положение о том, что эзотерические [157] элементы можно обнаружить и в других культурах, постараемся определить специфику эзотеризма индийского.

Один из явных признаков эзотеризма в целом — феномен инициации в сокровенное знание. Индия прекрасно знакома с этим феноменом. Так, с точки зрения приобщения к сокровенному (ведическому) знанию, три традиционных варны индийского общества из четырех (брахманы, кшатрии и вайшьи) формально попадают в эзотерический разряд, поскольку их представители еще в детском возрасте проходят обряд посвящения (упанаяна). «Рождаясь» во «второй раз» (двиджа), они приобретают резкое отличие от шудр с их однократным (экаджа) рождением. Тем не менее этот «эзотеризм» дваждырожденных выглядит односторонним и несвободным, прежде всего потому, что «посвящение в веду» происходит не в совершеннолетнем возрасте и не по внутреннему волеизъявлению посвящаемого, а в результате внешнего воздействия на него со стороны семейных, родовых и варновых предписаний. Тем самым у посвящаемого отсутствует возможность выбора. Конечно, известны ситуации, при которых посвящение по каким-то причинам не происходит, однако это, скорее, исключение из правил, и такой человек (безусловно, не по своей воле) выбывает из круга полноправных членов общества 3.

Следовательно, необходимо искать феномен эзотерической инициации у взрослых индивидов. В частности, мы находим его в упанишадах, которые признают недостаточность «внешних» знаний в деле постижения высшего Атмана. Так, в «Чхандогья-упанишаде» (гл. VII) говорится о Нараде, постигшем весь спектр ведической учености, но при этом бессильном проникнуть [158] в познание Атмана: «Почтенный, я знаю во всем этом лишь слова и не знаю Атмана» 4. «Почтенным» здесь является мудрец Санаткумара, знающий Атмана (атмавит). Хотя оба они имеют отношение к ведической премудрости, между ними существует явное духовное неравенство. Нарада, несмотря на свое ведическое образование, а, может быть, именно из-за него, выглядит профаном-экзотериком, которому требуется дополнительное посвящение и следующий за ним искус ученичества, чтобы овладеть тайной Атмана. При этом учение упанишад, будучи эзотерическим по своему характеру, представляет собой тайну не потому, что оно закрыто и запретно, но потому, что оно слишком глубоко, сокровенно, его нельзя понять без соответствующей подготовки сознания 5. С другой же стороны, этой практической подготовке предшествует «экзотерический» период овладения ведическими дисциплинами, что делает этот период важным звеном в общем процессе познания реальности.

В дальнейшем критика «многознайства» в произведениях, которые можно в той или иной степени отнести к разряду эзотерических, отходит на второй план по сравнению с критикой ритуалистики и внешних приемов почитания. Это особенно заметно в работах, связанных с практиками йоги. Так, тамильские сиддхи-шиваиты отвергают храмовое богослужение и идолопоклонство, перенося акцент на внутреннее почитание; сиддха-йогин Шиваваккияр задается риторическим вопросом: должны ли боги становиться камнями? И отвечает сам же: [159] ум, сердце — вот храм Бога, который входит туда так, как входит масло в скорлупу кокосового ореха 6. Кроме того, сиддхи отрицают и популярную практику бхакти, выше ее ставя тайное знание (джняна).

Движение сиддхов — это часть широко распространенного в Индии начиная со второй половины I тыс. н. э. тантрического комплекса. Именно в тантризме, как в буддийском, так и в индуистском, эзотерическая проблематика достигает предельной заостренности. Разумеется, мы далеки от того, чтобы ставить знак равенства между тантризмом и эзотеризмом, хотя бы потому, что в тантризме содержится довольно много элементов, не вписывающихся в контекст эзотерического. Однако уже сами тантрические произведения — тантры — интерпретируют себя как тайные (гухья) тексты, которые провозглашают истины, совпадающие с реалиями нынешней эпохи кали-юги.

Тантрический эзотеризм весьма многолик и проявляется во всех упомянутых выше «измерениях» эзотерического. Так, традиционная тантрическая община представляет собой иерархическую структуру, члены которой стоят на разных уровнях психического и духовного развития; доступ же на эти уровни обеспечивается посредством особых посвящений. Во главе иерархии находится наделенный высочайшим авторитетом наставник-ачарья, обладающий знаниями, контролирующий циркуляцию этих знаний и их практическое применение. Именно наставник, которого ученикам предписано воспринимать как воплощенное божество, является основным источником легитимности эзотерического знания.

Практики тантристов столь же эзотеричны, как и их социальная структура. Многие тантрические ритуалы носят закрытый характер, причем даже для тех практикующих тантристов, которые находятся на уровне неофитов (пашу). К наиболее сложным и в некоторых случаях даже опасным обрядам (майтхуна, шава-садхана, комплекс шаткарма) допускаются только [160] наиболее опытные адепты, уже успевшие укрепиться в более простых практиках «дуалистического» типа.

Характернейший образчик тантрического эзотеризма — система сакральных словесных формул, или мантр. Безусловно, индийская культура была знакома с мантрами задолго до появления тантризма: уже в эпоху «Ригведы», когда мантры начинают входить в оборот, они воспринимаются в эзотерическом ключе. Тем не менее, именно в тантризме значение мантр неимоверно возрастает: не случайно тантризм часто называют мантраяной, т. е. «колесницей мантры». Собственно, рост значение мантры совпадает с ее эзотеризацией. Помимо «внешних» мантр, известных всем (наподобие шиваитской мантры ом намах шивая), появляются и тайные личные мантры, которые адепты, получившие их от своих наставников, хранят в секрете. Эзотерической становится сама рецитация мантры, поскольку уже от правильно выбранной интонации (не говоря уже о необходимости соблюдать лексико-синтаксические правила) зависит успех или неуспех данной ритуальной процедуры. Слоги мантры наделяются особой символикой, соотносятся с различными элементами из разных семантических рядов — психологического, мифологического, онтологического, ритуалистического и др. Наконец, мантра превращается в некое воплощение тонких сил того божества, к которому она обращена.

Нельзя не затронуть в данной связи и проблему тантрического языка, или сандхьябхаши («нацеленный язык»), который в полной мере понимают только посвященные. Это особый символический язык, в котором смешиваются несколько планов значения. Используется намеренно загадочный стиль: «Когда из двух сосцов выдаивается молоко, оно не может быть сохранено в горшке; крокодил пожирает плоды тамаринда. Фасад находится перед домом… Серьги украдены посреди ночи. Свекор ложится спать, невестка просыпается — вор стащил серьги, где их теперь искать? Даже днем визжит невестка, страшась вороны — а вдруг прилетит она ночью» 7? Этот абсурдный [161] на первый взгляд пассаж из творчества буддийского мистика Куккурипады символически отражает отдельные элементы тантрической практики. «Два» — это два энергетических канала, ида и пингала; «молоко» и «плоды» — мужское семя в форме бодхичитты, «горшок» — манипура-чакра, «крокодил» — это йогин, задерживающий дыхание, «дом» — это место блаженства, «серьги» — аспект омраченности, «вор» — состояние сахаджи, «свекор» — дыхание, «день» — бодрствование, «ночь» — состояние покоя.

В данной статье нет возможности во всех подробностях осветить поистине необъятную тему индийского эзотеризма. В целом же можно сказать, что в индийских религиозно-философских системах эзотеризм занимает немаловажное место, отражая, прежде всего, практические их стороны. Само развитие эзотеризма в Индии было обусловлено сильным магическим уклоном древней ведической религии 8 в сочетании с поиском путей повышения эффективности жертвенных практик. Ведический эзотеризм, воплощенный в магии «Атхарваведы» и упанишадах, соединился с местными мистико-магическими практиками, результатом чего стало появление различных форм эзотеризма более развитого типа, в свою очередь, выраженных наилучшим образом в рамках тантрических школ.

Примечания
  • [1] Собственно, он не стал еще и объектом научного исследования.
  • [2] Впрочем, на условность этого термина указывает уже тот факт, что западный эзотеризм на всем протяжении своего существования испытывал влияние со стороны различных восточных учений, более того, различные аспекты этих учений сами вошли в его состав.
  • [3] Справедливости ради следует отметить, что ведические посвящения не ограничиваются одной только упанаяной. Так, известно временное посвящение (дикша) заказчиков жертвоприношения — людей, следовательно, взрослых и ответственных, которые предпринимают некоторые процедуры для само-сакрализации, в том числе пост, чтение особых формул-мантр, уединение и др. Подобное явление можно назвать «временной эзотеризацией», завершающейся после проведения ритуала.
  • [4] См.: Чхандогья-упанишада // Упанишады. В 3-х кн. Кн. 3. М., 1992. С. 119.
  • [5] Согласно буддийским легендам, в ситуации сопоставления двух уровней — эзотерического и экзотерического — оказался аскет Гаутама Шакьямуни после своего пробуждения. Открывшееся ему учение было настолько глубоким и сложным, что некоторое время он колебался, излагать ли ему эту доктрину для людей или же нет. Как известно, Будда принял положительное решение, найдя способ сделать дхарму доступной для постижения, т. е. он совершил процедуру экзотеризации сокровенного знания.
  • [6] См.: Zvelebil K. The Smile of Murugan. On Tamil Literature of South India. Leiden, 1973. P. 227.
  • [7] Цит. по: Элиаде М. Йога: бессмертие и свобода / Пер. с англ. С.В. Пахомова. СПб.: СПбГУ, 2004. С. 326.
  • [8] Показателем чего является включение книги заговоров и заклинаний («Атхарваведа») в канонический список четырех вед.

Похожие тексты: 

Добавить комментарий