Русский европеец А.С. Лаппо-Данилевский

А.С. Лаппо-Данилевский (1863-1919) был одним из наиболее разносторонних историков своего времени. Ему принадлежит ряд работ по социально-экономической и политической истории России, по истории культуры, источниковедению (особенно дипломатики, археографии, методологии истории). Широта его научных интересов в различных областях знаний была огромна: он изучал юридические и экономические науки, физику, химию, астрономию, самостоятельно прошел полный курс математического факультета, очень много занимался историей науки. Такой широкий подход к проблемам науки и общества во многом был характерен представителям западного мировосприятия, что позволяет нам отнести этого ученого к числу европейцев. В чем же проявился этот европеизм у русского историка? Ответить на этот вопрос и предназначена данная статья.

Большое влияние на будущего историка оказала его мать — Наталья Федоровна (урожденная Чуйкевич). Она с раннего детства сумела привить юноше любовь к чтению, иностранным языкам. Благодаря ей он знал в совершенстве основные европейские языки. Рано познакомился со многими научно-теоретическими концепциями западноевропейских ученых.

Сильное впечатление на молодого человека произвела «История Греции» Дж. Грота. О влияние этого труда на мировоззрение А.С. Лаппо-Данилевского следует сказать особо. Эта работа стала «эпохой» в историографии античного мира. В своем исследовании Дж. Грот дал блестящую, оригинальную и живую картину древнегреческой политической жизни. Особенностью работы было то, что автор впервые показал историю государства проникнутую новым тогда, особенно в отношении к античной жизни, духом либерализма и демократизма. Книга Дж. Грота воспитывала понимание связи исторических изучений с углубленным познанием общих вопросов политической и общественной жизни, объединяло интерес к истории с размышлением над проблемами общественной и личной этики. Все это в определенной мере было хорошо усвоено А.С. Лаппо-Данилевским и на протяжении всей своей жизни он был верен принципам демократизма и либерализма. Но не только политический аспект этой работы оказал большое влияние на будущего историка. Труд Дж. Грота был основан на обширном знакомстве автора с литературными памятниками древности и с современными ему разработками греческой истории. В исследовании в полном блеске обнаруживалась громадная эрудиция и широкое образование автора. Работа представляла значительное явление и в отношении критики и самостоятельности. Многие сообщения и свидетельства, которым безусловно верили, многие общепринятые рассказы и мнения Дж. Грот подверг сомнению или критическому разбору и частью установил, частью поколебал доверие к ним. Именно метод исследования английского ученого, как нам представляется, стал своеобразным эталоном всей дальнейшей научной работы А.С. Лаппо-Данилевского, верность которому он сохранил во всех своих научных исследованиях.

Как и у большинства его сверстников, интеллектуальный облик молодого человека складывался под влиянием книг. В круг его чтения входили произвения Платона, Аристотеля, Цицерона, Сенеки, Монтескье, Вольтера, Канта, Маккиавели, Гизо, Карлейля. Определенное влияние оказала на него публицистика Н.К. Михайловского. Юнощеский дневник, так называемая «Зеленая книжка», достаточно красноречиво указывает на это: «Есть два понятия. которые для меня особенно дороги: понятие истины и понятие правды. Под истинной я разумею логическую мысль, мысль строгую, беспристрастную, безмятежную, но и безнадежную. Под правдой я разумею не логическую мысль, а нравственное чувство, то чувство, благодаря которому он не только рассматривает свою жизнь, как субъективное патологическое явление, не только возвышается до объективного его изучения, но ею участвует и в окружающей жизни. Человек, в противопоставлении со вселенной, такое ничтожество в пространстве, о котором и говорить нечего и думать не стоит. Но если он будет рассматривать себя, как атом, как частицу, хотя бы малейшую частицу мирового здания, как шорох, незначительный звук в гармони вселенной, словом, если мы взглянем на себя, как на участников в мировой жизни, не человеческой только, но именно мировой, — тогда получим значение и станем на свое место. А между тем, занять такое место человек может лишь тогда, когда он станет служителем начала истины и правды, когда подчиниться взаимодействию этих начал. Вот почему для меня особенно дороги эти два понятия» 1

В гиназические годы А.С. Лаппо-Данилевский начал заниматься философией. В своей автобиографической заметке он отмечал, что по популярному труду Льюиса «История философии» познакомился с системами Конта и Милля, а под влиянием Тэйлора, Спенсера и Грота стал увлекаться первобытной культурой и античным миром 2. Отрочество и юность прошли в напряженной духовной работе. От дворянского воспитания в нем осталась — некоторая внешняя чопорность, педантичность, приятные манеры. Но главное хорошее знание иностранных языков, знакомство с Европой, его семья провела несколько лет в Швейцарии, огромная тяга к культуре, стремление к образованию.

Большое влияние на формирование мировозрения А.С. Лаппо-Данилевского оказал позитивизм. Именно это новое европейское направление в философии, прежде всего сказалось на трактовки русским ученым содержания истории. В своей магистерской речи произнесенной 9 мая 1890 года он определил главное содержание истории как, «науки, которая изучает явления развития, обнаруживающиеся во взаимодействии живых индивидуумов», эта наука «следит, главным образом, за развитием того взаимоотношения, в каком находились между собою явления духовные, хозяйственные и правовые в пределах разнородных социальных групп (народов), а также за тем положительным или отрицательным влиянием, какое эти группы (народы) оказывали друг на друга при таком развитии» 3. При таком понимании задач исторического изучения первоначально он ограничивал поле своих исследований выработкой техники исследования, и уже в дальнейших работах, «перейти и к более высоким ступеням исторического отвлечения». Поэтому он считал более целесобразным образом начать с исследования одной из сторон исторической жизни, явлений духовной, хозяйственной или правовой культуры и притом в пределах одной народности 4.

А.С. Лаппо-Данилевский считал, что существуют два основных направления исторической мысли — обобщающее явление историческихпроцессов, по его терминологии — номотетическое и индивидуализирующее представление об изучаемых явлениях — идиографическое. Последняя соответствует понятию о «всеобщей истории», которая изучает «нормы общественного развития, общие всему человечеству, или, по крайней мере, цивилизационной его части, и об изучении исторического развития отдельной народности, которое стремиться к определению ее специфических признаков» 5.

Его воззрения как историка определялись сознанием необходимой связи исторической науки с общими философскими проблемами, с социологической ориентировкой ее задания, с вопросами личной и общественной этикой. Таким образом он исходил из обще европейских представлений общественных знаний построенных на обширном фундаменте систематизированных познаний, необходимых для работы в области гуманитраных наук.

Исходя из общих понятий европейского развития А.С. Лаппо-Данилевский был убежденным представителем исторического идеализма, т.е. такой концепции истории, которая движущую, творческую силу ее процесса видит в человеческом сознании. Активным носителем в этом движении является человеческая личность, проявляющаяся в индивидуальном и коллективном, в ее разуме и свободе.

Учение О. Конта и теория позитивизма оказали большое влияние на А.С. Лаппо-Данилевского, но он не был слепым подражателям европейских учений. Свидетельством тому его работа «Основные принципы социологической доктрины О. Конта», помещенная в сборнике «Проблемы идеализма» (1902 г.). Эта статья была написана по заказу П.И. Новгородцева, составителя сборника, в письме к А.С. Лаппо-Данилевскому он так сформулировал задачу: «Нам нужна статья, в которой была бы раскрыта неудовлетворенность социологической доктриной Конта.. Ваша репутация и ваше имя в науке.. делают нас особенно желательным удар позитивизму, нанесенный вашей рукой» 6. А.С. Лаппо-Данилевский всесторонне и обоснованно критикует учение О. Конта, указывая на догматизм многих его построений 7, на смешение теоретического и эмпирического уровней знания, подмену научного понимания закона эмпирическим обобщением 8, пренебрежение психологией 9 и отрицание понятия «субъект» и значение личности 10. Главный упрек контовскому учению состоял в том, что основатель положительной философии попытался построить науку об обществе, не выяснив ее оснований 11. Это требование А.С. Лаппо-Данилевский взял в качестве основной задачи своих собственных исследований. В то же время. многие идеи позитивной философии оказались ценны и привлекательны для русского ученого. Прежде всего это ее общий настрой, сформулированный им в начале критического разбора: «Глубокая вера во всеобъемлющее значение науки и сильная потребность в нравственном обновлении общества проникают всю философию О. Конта» 12. Более частные стороны концепции французского философа нашли отклик в методологических трудах русского ученого. Это и понятие человечества, принимаемое в качестве предельного предмета социологических построений, и основные принципы контовской социологии: принцип условий существования; принцип единства человеческой природы; принцип «конценсуса», т.е. согласованности элементов всякой данной группы общественных явлений между собой; принцип эволюции 13. Эти принципы не были автоматически перенесены А.С. Лаппо-Данилевским в свои исследования, а подверглись значительной корректировке. В частности, принцип условий существования вошел в учение об исторической связи в качестве принципа интерпретирующего отношения индивида со средой. Принцип единства человеческой природы стал пониматься как принцип единства, по преимуществу, психофизической природы человека, связанной с истолкованием проблемы «чужого я» и чужой одушевленности. Принцип консенсуса и принцип эволюции начали рассматривать как два аспекта одного принципа. А.С. Лаппо-Данилевский мог критиковать многие противоречивые и непоследовательные положения философии позитивизма, но никогда не изменял ее общему духу. Позитивизм же научил историка-теоретика исходить от предмета, полагаться на конкретную действительность, с которой должна соотноситься наука. Критика отдельных положений учения О. Конта подтверждает приверженность А.С. Лаппо-Данилевского именно к европейской традиции — не повторять все полностью из нового учения, а творчески и осмысленно перерабатывать его.

А.С. Лаппо-Данилевского по праву можно отнести к сторонником знаменитого афоризма «Знание — сила», принадлежащему Ф. Бэкону. Английский философ был первым выразителем научного духа Запада, именно он сформулировал кредо современной науки — бесконечную погоню за знаниями, необходимое условие которого — эксперимент, а единственная цель — прикладная польза, беспредельное расширение человеческого могущества. Прогресс рассматривался как гарантия достижения человеческого совершенства и отождествлялся с прогрессом общества в целом, где наука и техника стали символами западного пути.

В этой связи интересна и позиция А.С. Лаппо-Данилевского. Можно выделить две особенности в его философских интересах. Первая особенность — теоретическое направление, оно имело своей целью — удовлетворение чисто познавательных потребностей. Вторая особенность сводилась к тому, что предметом философского интереса являлась у него научное познание или наука. Последняя «есть объединенная система понятий, охватывающих возможно больше данных нашего опыта» 14. Фактические «наук» много, но принципиально, в знании, наука едина, — «науку должна быть объединенным знанием» 15. Под наукой он понимал исторически данное, развивающееся знание. В стремлении к «единству» и состоит собственно ее развитие.

Если XIX в. был временем преимущественно национальных историописаний, то начало ХХ века характеризовалось началом преодоления национальных границ. Это так же было влияние европейской школы исторических наук. Объектом исторического знания становится «всеединое человечество». А.С. Лаппо-Данилевский активно откликнулся на это начинание. «Пристально всматриваясь в историю человечества, — писал он, — историк замечает все более и более возрастающую взаимозависимость между ее частями: он все менее способен понять историю например, вне ее зависимости от ряда событий, положим от тех открытий и изобретений, движений народных масс и переселений, реформ сражений и т.п. фактов, которые оказывают всеобщее влияние на целую совокупность народов, то есть на дальнейший ход их развития, мысленно переходя от предшествующего периода истории человечества к последующему ее периоду, он все менее в состоянии изучить один без другого, историю одного народа вне ее связи с историей другого народа, историю его культуры вне ее отношения к культурным влияниям других народов и т.д.» 16.

В этой связи в научном лексиконии А.С. Лаппо-Данилевского появляется понятие «мирового целого». Это одно из понятий в рассуждениях историка об объекте исторического познания. Для него этот объект — всеединое человечество, рассматриваемое как в эволюционном, так и в коэкзтстенциальном пространстве, искусственно вычленяеется им из «мирового целого». Само же «мировое целое» не конструируется как эпистемологическая категория (например, как понятие общественно-экономической формации в марксизме). А.С. Лаппо-Данилевский пишет о восприятии человеческим сознанием «мирового целого» как о единственно возможном: «историк представляет действительность в виде единого целого». Таким образом, А.С. Лаппо-Данилевский начинает исследование с анализа не исследования, а восприятия действительности субъектом познания. Человеческому сознанию «только мировое целое, единое и единственное представляется в полной мере действительностью, каждая из частей которой лишь искусственно может быть извлекаема из реального единства для научного ее рассмотрения» 17. Таким образом, «мировое целое» — это предельное понятие. Историк вычленяет объект своего исследования — человечество как часть «мирового целого», наделенную сознанием, и в качестве таковой воздействующую на «мировое целое». Человечество как коллективный индивидуум «состоит из индивидуальностей, способных сообща создавать абсолютные ценности» 18. Размышляя о направлении эволюции человечества, А.С. Лаппо-Данилевский пришел к выводу, что человечество по мере объединения на основе сознавания абсолютных ценностей (а отнесение к ценности в философском ее понимании как критерий признания факта прошлого историческим — основной принцип идиографии) все больше становится «великой индивидуальностью». Осознавая и реализуя систему абсолютных ценностей, человечество, с одной стороны, становится все более взаимозависимым, а с другой, все больше воздействует на тот универсум, частью которого оно является.

Идеи европейства проявились у А.С. Лаппо-Данилевского и в преподавании. Начало его педагогической деятельности было связано с знаменитой частной гимназией Л.С. Таганцевой, для которой он подготовил записку и план среднешкольного курса преподавания история 19. В то время эта записка не вызвала отклика, не обратила на себя должного внимания со стороны педагогов и ученых, хотя имела большое значение не только для преподавания истории, но и для научного понимания многих исторических процессов.

А.С. Лаппо-Данилевский считал, что школьная история должна быть научной историей. Конечной целью исторического синтеза, он считал должно стать — построение истории человечества, что требовало выработки схемы. Этому вопросу и была посвящена его записка. В ней не ставилась задача дать систематический и всесторонне разработанный план или программу, он преследовал цель — показать в каком духе должно вестись преподавание истории в средней школе. В записке отразились многие идеи, которые позже нашли свое отражение в его «Методологии истории», в отношении к педагогическому делу. Идея достоверного знания, как единственно ценного с научной точки зрения, группировки и систематизация отдельных элементов знания, культуры эволюции и т.п.

При составлении своего плана А.С. Лаппо-Данилевский имел в виду историю человечества. В основу которой он положил, главным образом историю Европы, поскольку другие части света были мало еще разработаны, и за недостатком времени в средней школе охватить что-либо больше. Исходным моментом были взяты «род» и «племя», как древнейшие типы политического общения. Историк рассматривал с одной стороны доисторическую культуру Европы, с другой — современные простейшие типы семейной, родовой и племенной жизни. Далее он предложил рассмотреть: «Воинствующие державы древнейшего времени», «Феодальные государства в средние века», «Национально-правовые государства нового времени», «Развитие международной общеевропейской цивилизации и распространение ее на земном шаре».

Таким образом в предложенном А.С. Лаппо-Данилевским плане рассматривается состояние всего человечества, в начале — в доисторические времена, в конце — под влиянием общеевропейской цивилизации. В общеевропейской цивилизации «Лучше всего сказалось, — констатировал историк, — развитие человеческой культуры, если не зародившейся, то во всяком случае сложившейся в одно целое на европейской почве и отсюда распространившейся в новое время за пределы нашего материала» 20.

Особенностью этого плана было то, что отдельные страны занимали место, с одной стороны, представительниц отдельных типов («воинствующая держава», «город-государство», «национально правовое государство»), с другой — составных частей некоторых целых. В каждой исторической индивидуальности он усматривал лишь часть одного всеобъемлющего целого.

Схема предложенная А.С. Лаппо-Данилевским сознавалась не отвлеченной логикой, сверху, а строилась снизу, воссоздавая целое из отдельных частей, исследованных каждая в своей отдельности и в ее реальных отношениях к другим таким же частям. Единство всемирно-исторического процесса у историка ведется линией от времен родовой и племенной разрозненности и сам процесс понимается, как постепенное складывание общечеловеческой культуры, как объединение человечества, и в смысле установления постоянных и прочных связей между отдельными его частями, и в смысле распространения в нем единой культуры, являющейся синтезом вкладов, которые делались в нее отдельными народами.

Такая постановка вопроса, подтверждает, что схема А.С. Лаппо-Данилевского существенно отличается от гегельянской. Он стоял ближе к «Курсу положительной философии» О. Конта, чем к «Философии истории» Гегеля. У О. Конта было стремеление подогнать всю историю под один «основной закон», у А.С. Лаппо-Данилевского это совершенно отсутствовало. Он отверг контовское деление истории по трем фазисам развития при этом не для того, чтобы заменить его какою-либо другою схемою. История человечества для русского историка должна была быть конечным синтезом изучения отдельных периодов, а не заключаться в раскрытии какой-либо априорной формулы. Таким образом история «национальная» в его схеме стиралась в истории «всеобщей». Своеобразную оценку «Плана» дал Барсков в письме к ее автору от 9 августа 1901 г. Он писал: «Сами Вы можете скептически относиться к своему «Плану». Вы можете его изменить и улучшить, но, верьте мне, в настоящем виде это клад для нашего учителя» 21.

Аналогичный европейский подход к преподаванию общественных наук проявился у А.С. Лаппо-Данилевского и в Санкт-Петербурском университете. С середине 90-х годов XIX в. он начал читать курсы по теории социальных и исторических наук: «Основные принципы обществоведения», «Систематика социальных явлений разных порядков», «Введение в историю». На семинарских занятиях по этим курсам молодой преподаватель занимался рассмотрением важнейших проблем социологического и исторического знания и метода, особенно о причинно следственности, о случайности, о ценности и об эволюции.

Первые методологические курсы строились на основе позитивисткой методологии, труды О. Конта и Д.С. Милля рекомендовались аудитории в качестве основных пособий. В первых методологических курсах А.С. Лаппо-Данилевского рассматривались вопросы по систематике социальных явлений «разных порядков» и «разных степеней», по анализу «простейших социальных взаимодействий», по логике общественных и исторических наук, подвергались критическому рассмотрению типичные воззрения в области классификации наук, учений об эволюции. А.Е. Пресняков, будучи одним из первых слушателей методологических курсов, отмечал, что А.С. Лаппо-Данилевский «давал по каждому вопросу обстоятельное введение в виде историко-философского или «систематического» очерка» 22.

С конца 90-х гг. и вплоть до 1917 г. А.С. Лаппо-Данилевский читал специальные курсы и вел практические занятия по методологическим проблемам, а также вел многочисленные семинариифилософского содержания, посвященные, как он сам выражался, «теории обществоведения»: практические занятия по VI книге «Системы логики» Д.С. Милля (1899/1900 и 1900/1901 учебных годах), систематике социальных явлений разных степеней (1901/1902), анализу простейших социальных взаимодействий (1903/1904), теории ценности и ее приложении к обществоведению (1904/1905), теории эволюции и ее применении к обществоведению и истории (1906/1907), логике общественных наук и истории (1908/1909 и 1909/1910), теории исторического знания: разбор важнейших учений о ценности (1910/1911), критическому разбору важнейших учений о развитии (1911/1912), критическому разбору главнейших учений о случайности (1912/1913), критическому разбору главнейших учений о ценности (1913/1914 и 1917/1918), критическому разбору главнейших учений, касающихся проблемы «чужого я» (1914/1915), методологии социальных и исторических наук (1915/1916) 23. Сам А.С. Лаппо-Данилевский отмечал, что свои методологические семинарии «вел в духе критической философии» 24. Такой его подход был вызван все усилившемуся по ходу его научных взглядов стремлению к теоретизированию и философствованию в европейском его понимании.

Одним из немаловажных моментов характеризующих А.С. Лаппо-Данилевского как европейского ученого было его стремление к изучению наиболее передовых для того времени методов исторического познания. В 1899 г. он выступил с большим проектом издания «Архивных документов XVI-XVIII вв.». Реализация такого масштабного мероприятия требовало специальной подготовки для его организации. Историк начал с научной архивной разработки документов за границей. Во время своей заграничной командировки он знакомился с издательской деятельностью исторических документов в Германии, Австрии и Италии. Он ознакомился с устройством Прусского тайного государственного архива и методом ведения в нем указателя рукописных актов до 1650 года. Особое внимание историк уделил изучению правил организации учебных работ в Central-Direction der Monumenta Germaniae Historica, в исторической комиссии при Мюнхенской Академии наук, в Итальянском историческом институте при Academia dei Lincei и в Австрийском институте по историческим исследованиям при Венскомуниверситете. Детальный анализ издательской деятельности исторических документов за границей, привел А.С. Лаппо-Данилевского к выводу, что он осуществляется не менее, чем двенадцатью специально историческими обществами. Личное знакомство с их руководителями позволило историку воочию убедиться, как строго научно поставлено дело там, и как случайно и бедно оно организовано в России. Но особенно важное значение имело для него наглядное подтверждение той научной оценки, какая установилась на западе за изданием частных актов. Под этим влиянием и сложился у него план издания грамот Коллегии Экономики, как обширного архивного фонда, богатого именно частными актами.

А.С. Лаппо-Данилевский принимал самое активное участие в международных мероприятиях Академии наук. В этой деятельности он видел два важных аспекта, во-первых привлечь внимание иностранных ученых к русской науке, и во-вторых пропагандировать за границей достижения отечественной исторической науки. Русский историк состоял членом Международной ассоциации Академий, и принял участие в пересмотре положений международного союза этой организации. Был председателем и выступал с докладами на международных исторических съездах в Берлине в 1908 г. и в1913 г. в Лондоне 25. На Лондонском конгрессе А.С. Лаппо-Данилевский поставил вопрос о проведении следующего конгресса в Петербурге. Это его предложение было принято, и он возглавил организационный комитет по проведению в 1918 году в Петербурге исторического конгресса 26. Одновременно русским историком был поставлен, вставший для отечественных ученых, вопрос о правах русского языка на международных конгрессах, который и должен был быть решен на Петербургском конгрессе. С большим увлечением историк принялся за подготовку к конгрессу, который он задумал широко и системно. Его мечтою было сделать конгресс образцовым. Однако Первая мировая война помешала осуществлению этого научного мероприятия.

А.С. Лаппо-Данилевский выступал за создание широкой сети ученых корреспондентов Академии наук в различных странах. Их целью была координация исследований русских историков в иностранных архивах хранящих материалы по истории России. Реализовать это проект удалось только в Италии. В 1903 г. он составил «Проект положения об обязанностях и службе ученого корреспондента историко-филологического отделения Императорской Академии наук в Риме» и «Предварительную инструкцию ученому корреспонденту» 27. Мечтою А.С. Лаппо-Данилевского было добиться открытия исторического института в Риме. Однако отсутствие средств финансирования со стороны правительства ставило эту задачу мало вероятной. Понимая это А.С. Лаппо-Данилевский сосредоточил свое внимание на работе ученого корреспондента. На эту должность был назначен Е.Ф. Шмурло опытный историк, прекрасно знакомый с архивным делом, знаток Италии. Благодаря его плодотворной деятельности, а также поддержки со стороны А.с.Лаппо-Данилевского, на основании материалов XVI-XVIII веков были изданы две серии — «Россия и Италия» и «Памятники дипломатических и культурных сношений России и Италии».

Для пропаганды деятельности русских ученых А.С. Лаппо-Данилевский принимал активное участие в чтении лекций за границей. В 1916 г. в Англии он прочел лекцию о русской науке, в которой указал на специфические черты русских ученых. С.Ф. Ольденбург в своих воспоминаниях, так описал вечер у А.С. Лаппо-Данилевского накануне его отъезда в Англию. «Он говорил и увлекался тем, что говорил. «Я много думал о своей теме, — сказал он (А.С. Лаппо-Данилевский — П.С.), много перечел и пересмотрел, и мне показалось, что я ясно вижу, как через всю научную работу русских ученых, в какой бы области они ни работали, проходит одно настроение, одно чувство, одна мысль: их работа связывается с жизнью с тем, что мы в России зовем идеею; для русского ученого нет науки вне жизни и без жизни; конечно, есть отдельные исключения, но это те исключения, которые, как говорится, подтверждают правило. Припомним хорошенько русских историков и в XVIII и в XIX веках и в наши дни, и ты согласишься со мною. Вот это мне бы так хотелось сказать на западе, дать им понять, чем мы живем, что живит нашу работу. Не знаю, найду ли я только настоящие слова» 28. Лекция А.С. Лаппо-Данилевского имела большой успех и была издана в виде статьи 29. По поводу ее выхода в английском издании Э.А. Радов писал А.С. Лаппо-Данилевскому в письме: «Я с величайшим удовольствием прочел Ваш превосходных очерк истории умственной, по преимуществу, научной жизни России. Думаю, что никто, кроме Вас, не в состоянии написать такого очерка, охватывающего всю научную Россию» 30. В том же году А.С. Лаппо-Данилевский был удостоен звания почетного доктора права Кембридского университета (LLD).

Значительное место в кругу профессионального общения А.С. Лаппо-Данилевского занимали британские историки. Его ученик А.И. Андреев указывал на то, что «ввиду желательности издания на английском языке истории России А.С. Лаппо-Данилевский вместе с проф. Ф.А. Гольдером организовал в 1918 г. работы по ее составлению» 31. В мае 1915 г. группа английских историков обратилась в Академию наук с предложением о создании русскими историками развернутого обобщающего курса истории России для англоязычного читателя. Задачей издания, по замыслу Оксфордского профессора Ф.А. Гольдера, было ознакомление английского читателя с фактами и не известными ему крупными вехами русской истории. Для осуществления этой задачи инициаторы работы предполагали привлечь к подготовке многотомника наиболее авторитетных русских историков. И обратились к А.С. Лаппо-Данилевскому с просьбой стать главным редактором и содиректором издания, издателем должна была стать лондонская фирма — «Makmillan and C».

Практическая работа над изданием началась в апреле 1916 г. В письме А.С. Лаппо-Данилевского от 13 апреля 1913 г. к Ф.А. Гольдеру сообщал о состоявшейся у него встрече с «М.А. Дьяконовым, Пресняковым, Корниловым, Барковым, Рождественским и договоренности с Приселковым, Вернадским и Шахматовым» 32. В этом же письме русский историк привел план издания: «Т.1. 1.Историография (т.е. история русской истории — Лаппо-Данилевский; 2. Славянские древности — Шахматов; 3. Киевская Русь — Приселков; 4. Литовская Русь — Дьяконов, проф. Рождественнский, Платонов (?). Т. 2. 1.Петр Великий и проч. — проф. Богославский (?); 2. Его приемники — проф. Полиевктов, проф. Готье (?) и др.; Екатерина Вторая — проф. Кизеветтер (?), Лаппо-Данилевский, Барсков и др.; Т.3. Александр I, Николай I, Александр II и III — Корнилов (А.А.), проф. Полиевктов и др. Т.4. Редактор для этого тома еще не найден» 33. Сложность издания этого труда была обусловлена несколькими причинами. Затягиванием первоначально установленных контрольных сроков. Авторы по разным причинам не смогли во время представить свои материалы. В результате первоначально установленный еще в апреле 1916 г. контрольный срок до 15 мая 1917 г. был продлен до 20 августа 1917 г. К тому же возникли некоторые научные трения с английской стороной. Впоследствии главными и непреодолимыми оказались не научными и оранизационные препятствия, а политические, а после 1918 г. подобный проект вообще не мог быть осуществлен.

В центре внимания А.С. Лаппо-Данилевского была русская история. В основу ее изложения был положен европейский подход — вне культурно-исторической периодизации. Так рассматривая Великорусское государство XV-XVI вв., историк объединял его с Московским царством XVII века в одном изложении. В 1890 г. А.С. Лаппо-Данилевский защитил магистерскую диссертацию «Организация прямого обложения в Московском государстве со времен смуты до эпохи преобразования», которая вышла отдельной книгой, вызвав большой интерес специалистов. Обширную рецензию на эту работу дал П.Н. Милюков. По его признаю исследование стало одним из «самых замечательных явлений в русской исторической литературе» 34.

Главной задачей своего исследования А.С. Лаппо-Данилевский поставил изучение специфических особенностей истории русского народа, как особенного национального типа 35. Автор считал, что «развитие великорусской национальности (в XIV-XVII веках — П.С.) было довольно односторонним. Оно сказывалось главным образом, в прогрессивном росте правительственных органов и их функций, а не в разностороннем историческом движении всей совокупности народных сил» 36. Таким образом на первый план выдвигалась история государства, что было характерно для «юридической» школы русской историографии, которая свои истоки брала из европейской теории роли государства в обществе.

Следуя этому направлению историк считал, что изучение русской истории может дать ценные результаты только в том случае, когда оно будет направлено на изучение периодов более резкого развития специфических особенностей государственного типа. Московское государство как определенный тип, по мнению А.С. Лаппо-Данилевского, начало складываться в XIV-XV веках, но только с XVI века оно сформировалось как целостное явление. В XVII веке черты государственного строя представляют, уже определенные и устойчивые взаимоотношения, которые регулируются по преимуществу правительственной деятельностью. Вот почему правительственная история должна стоять на первом плане при изучении XVII века, а в ней определяющее значение имела финансовая и военная организация.

Развивая государственную теорию исторического процесса, движущей силой которой является «идея государства», А.С. Лаппо-Данилевский находит ее поддержку в общественном сознании, в гармонии государственных интересов и интересов народных масс. Идея государства декларируется как абсолютная ценность, которая постепенно познается общественным сознанием и выступает как самодовлеющая сила. «По мере того, как росло и крепло Московское государство, в обществе развивалось сознание тех обязанностей, какие падали на его членов», — считал историк и продолжал, это сознание «легло в основание правительственной деятельности и нередко руководило общественной мыслью» 37. Таким образом историк выступал с идеей, что исторический процесс совершается в форме развития идей, лишенных какого-либо классового содержания.

А.С. Лаппо-Данилевский был первый среди русских историков который занялся исследованиями по экономической истории России XVII-XVIII веков. Особое внимание в этой связи он уделил проблеме ассоциаций промышленной и торговой деятельности 38. Этой проблематики большое внимание уделялось в западноевропейской литературе, особенно экономистами и юристами. Поэтому его работу можно рассматривать как продолжение европейских исследований в этом направлении, с одной стороны, и как новое направление не только в русской исторической науке, а и в европейских исследованиях того времени.

В центре внимания исследования стала экономическая сторона вопроса. «Так как русское капиталистическое производство, — отмечал автор, — первой половины XVIII столетия есть не исключительно, то преимущественно сосредоточилось в компаниях, то и история их с этой именно точки зрения приобретает существенное значение в общем процессе развития русского народного хозяйства за указанный период времени» 39. Таким образом автор связывал появление компаний с обще европейским процессом развития промышленности и в этом видел путь дальнейшего развития России. В торговых и промышленных компаниях А.С. Лаппо-Данилевский усматривал одну из форм организации общественных сил, в которых проявлялось возникающее начало «личности» и ее взаимодействие с государством. Факты экономической истории историк использовал для обоснования кавелинской идеи о зарождении в XVIII веке личности. К.Д. Кавелин определял высшую фазу исторического развития русского народа не только понятием «государство», но и понятием «личность». «У нас не было начало личности, — писал он в 1846 году, — с XVIII века оно стало действовать и развиваться. оттого-то мы так тесно сблизились с Европой» 40.

Видное место в работах А.С. Лаппо-Данилевского по русской истории занял XVIII век, период, когда сложился определенный уклад государственного и социального строя. Обращение к этому периоду, было связано с нарождением, по мнению ученого, новой общественности, новой духовной культуры, новых форм социально-экономической жизни, правосознания и правовой деятельности.

В центре научных интересов А.С. Лаппо-Данилевского постепенно стал преобладать период царствования Екатерины II. Историка больше интересовала не история учреждений и общественных сословий, а история идей. Он задумал написать докторскую диссертацию на тему «История политических идей в России в XVIII в. в связи с развитием ее культуры и ходом ее политики» 41. Но этот труд так и остался незавершенным. Однако собранный историком материал был опубликован им в виде ряда статей.

Екатерининская эпоха привлекала внимание исследователя, тем что в ней он видел истоки формирования в русском образованном обществе идеи эмансипированной личности, чему способствовало влияние западноевропейского просвещения. К этому же времени он относил и первые проекты формирования российского общественного строя. Особенностью многих исторических трудов А.С. Лаппо-Данилевского посвященных XVIII веку, заключалось в том, что он затрагивал русское право в эволюционном развитии. Выработанные веками категории, приемы мышления не кажутся ему крючкотворными хитросплетениями, а наоборот он легко их разбирает в самых сложных положениях. Многие историки в юриспруденции видели только мертвые формулы, стеснявшие жизнь в ее разнообразных проявлениях. Однако именно А.С. Лаппо-Данилевский был одним из первых среди исследователей, который считал, что именно юриспруденция способствует развитию чувства права.

Именно в этом ключе была написана его работа «Собрание и свод законов Российской Империи, составленные в царствование Императрицы Екатерины II» 42. Исследование не касалось догматической стороны русского права, оно всецело было посвящено историческим справкам и проникнуто уважением к юридической мысли. «Потребность русского общества и правительства в юридическом образовании, — отмечал автор, по поводу екатерининского собрания законов, — могла получить удовлетворение лишь по составлении собрания или свода законов. Между тем кодификационные работы, производившиеся в законодательных комиссиях накопили материал, пригодный для такого сборника. Правительство воспользовалось означенным материалом для приготовления «Описания внутреннего правления Российской Империи», в некоторых отношениях сходного с полным собранием, в других — со сводом законов. Составители «Описания» положили в основу его плана систему права, принятую в других современных ему памятниках законодательства» 43. Предприятие это однако не увенчалось успехом, по мнению А.С. Лаппо-Данилевского, главным образом по двум причинам: вследствие опалы князя Вяземского, под руководством которого составлялось «Описание» и вследствие перемены взглядов Императрицы на задачу внутренней политики. «Описание» должно было содействовать упрочению юридического образования среди русских людей и способствовать возникновению прочного общественного мнения. Последние годы царствования Екатерины II оказались неблагоприятными как для одного, так и для другого. «Описание» не получило возможности прямого воздействия на общество и было забыто последующими кодификационными комиссиями. Однако оно сохранило исторический интерес как дополнение к полному собранию законов и как источник о праве, действовавший в ту эпоху.

В статье о И.И. Бецком А.С. Лаппо-Данилевский дал обстоятельный очерк состояния русского образования в XVIII веке, также рассмотрел принципы его системы воспитания 44. автор особо подчеркнул о торжестве идей государства, воспринятой и осуществленной правительством, о постоянном развитии идеи личности. Особую роль в просвещении российского общества, А.С. Лаппо-Данилевский видел в деятельности Екатерины II.

Одной из лучших работ историка посвященных деятельности императрицы является «Очерк внутренней политики Императрицы Екатерины II» (СПб., 1898). В этом очерке автор с оригинальной точки зрения подошел к изучению данной эпохи. Рассматривая мнение о прогрессивном влиянии дворянства на политику императрицы Екатерины II и о том, что позднее «относительная независимость от окружавшей ее среды едва ли выгодно отозвалась на содержании реформ и во всяком случае задержала их развитие» 45 наводила на размышление о том, как трудно отказаться от традиционных воззрений и умонастроений своей среды.

Исторический интерес внутренней политики Екатерины II, А.С. Лаппо-Данилевский находил преимущественно в том, что она посвятила не мало труда для решения, сообразно собственным своим взглядам, на задачи «самодержавного правления и на сословный строй», вопроса о положении русского общества в государстве. Этот вопрос распадался на два других: о положении лиц в государстве и о сословной организации русского общества, а решение их, в конце XVIII века находилось в своеобразной взаимной связи. Дело в том, что по мнению А.С. Лапо-Данилевского, «реформф Петра Великого хотя и не создали лица, как самостоятельной единицы общественного строения, но, во всяком случае, расчистила ту почву, на которой свободно могла с течением времени развиваться человеческая личность» 46.

К началу XVIII в. старые формы общественного сознания переживали период упадка. Сквозь эту позицию стало пробиваться стремление к личной свободе. Оно находило, с начала XVIII века опору в новом образовании и в новых формах хозяйственной деятельности, что давало русскому человеку «духовную и материальную опору для проявления своей личной инициативы и самостоятельности, которые влияли на развитие его индивидуальности» 47. Но слабость развития и духовной, и материальной культуры привела к тому, что опора оказалась недостаточной. Поэтому «слишком рано было думать о свободной человеческой личности в виду подчинения ее той общественной группе, к которой она принадлежала в силу обстоятельств» 48. Так А.С. Лаппо-Данилевский осмысливает торжество сословности в русском обществе, «в глазах русского человека XVIII в. сословная группа более и более становиться обществом взаимного страхования свободной жизнедеятельности каждого из ее членов, наилучшей политической гарантией его гражданских прав» 49. С этой точки зрения историк склонен был видеть в развитии сословности — явление прогрессивное для того времени — государством были признаны права личности, хотя бы в пределах ее сословного положения.

Автор тщательно выясняет, что в политики Екатерины II надо считать осуществлением ее обдуманных намерений, а что уклонением. По мнению исследователя — Екатерина II в первую половину своего царствования пыталась осуществить взаимную связь между престолом и гражданами, положить в основу этой связи «идею о закономерной монархии». Идеальной ее целью А.С. Лаппо-Данилевский считал — «народное благосостояние» 50. Историк особое внимание уделил идее законности, как основной теоретической идеи Екатерины II и на ее стремление «возродить правовые отношения сословных групп друг с другом и к государственной власти» 51. Но причина фиаско, которое политика императрицы потерпела в этом стремлении остались не выясненными в исследовании. «Относительная независимость от окружающей ее среды едва ли выгодно отозвалась на содержании реформ и, во всяком случае, задержала дальнейшее их развитие» 52 — таков был обтекаемый вывод автора. Следует отметить, что работа А.С. Лаппо-Данилевского не смотря на ее скромные размеры стала заметным явлением в отечественной историографии.

Анализируя работы А.С. Лаппо-Данилевского по истории нельзя не сказать о фундаментальном труде всей его жизни, о его докторской диссертации — «История политических идей в России в XVIII в. в связи с развитием ее культуры и ходом ее политики». Замысел работы у него возник в начале 90-х годов XIX века. В своей автобиографии он писал: «..стал преимущественно заниматься исследованием русской общественной жизни XVIII в., материальных, а отчасти и духовных факторов ее культуры, и взаимоотношением, какое обнаруживалось между ее проявлениями и правовыми нормами» 53.

Первоначально А.С. Лаппо-Данилевский предполагал сосредоточить всю работу на анализе общественного сознания XVIII века, рассматривая его в контексте «проникновения при Петре I политических идей с Запада в Россию через Польшу». Свое исследование автор начал с анализа влияния латино-польской образованности на русскую общественную мысль и предполагал затем перейти к анализу влияния протестантской культуры. В небольшом «Введение» автор объяснял, почему он счел нужным начать рассмотрения влияния католической и протестантской культур на русскую мысль XVII в. и приходит к заключению, что было нарушено «лишь единство критерия религиозной оценки культуры: теперь можно было ценить ее или с прежней католической, или с новой протестантской точки зрения». Отсюда историк и делал посылку своего изучения влияния западноевропейской культуры на русскую, он различает в нем два течения — католическое и протестантское. Сопоставляя далее успехи того и другого течения в России XVII в., автор справедливо указывает, что католицизм и связанной с ним схоластике повезло менее всего. Именно «латинское учение» вызывало наиболее сильные нападки русских «восточников» как «еретическое мудрование». Протестантизм, по заключению А.С. Лаппо-Данилевского «давал, конечно, человеку больше свободы для развития новой светской образованности» 54.

Особо оговаривает исследователь специфику заимствований русской культуры XVII-XVIII вв. Во-первых, неподготовленность русских подчиниться православной точке зрения светские элементы католической или протестанской культуры. Во-вторых, хроническую запоздалость Восточной Европы. Своеобразной чертой развития политических идей в России он считал также отсутствие полной координированности между субъектом эволюции правосознания и направлением этой эволюции, зависимость этого процесса от «случайных посторонних влияний» 55.

Специфика культурно-исторического исследования, глубоко прочувствованная А.С. Лаппо-Данилевским, выразилась, по его словам, в том, что «следовало принять во внимание не одну только историю проникновения данных теорий в среду русского общества, но и историю их распространения в том же обществе: самые процессы распространения, главным образом путем школьного обучения и литературных влияний, а также экстенсивность заимствований казались заслуживающими изучения» 56. Этим объясняется пробное изложение в работе роли Киево-Могилянской и Славяно-греко-латинской академий, других культурных центров в распространении образования, идей.

А.С. Лаппо-Данилевский в своем труде исходил из поисков прямых аналогов идеям заимствованным, но сам же вынужден был противоречить своей посылке, не находя прямых аналогов. Так, сопоставляя взгляды на государство знаменитого русского мыслителя XVI в. Ивана Пересвета и польского философа Яна Остророга, он констатировал, что мысли первого «довольно близки к положениям второго». Но если даже признать возможность такого влияния, придется заметить, что оно обнаружилось лишь при исключительных случаях и едва ли имело в то время какое-либо существенное значение» 57. Не найдя прямых и непосредственных связей, историк тем не менее не ставил вопроса о самозарождении сходных идей независимо друг отдруга у европейских и русских авторов.

Главная мысль основного не написанного труда ученого, что идеи получают историческое значение лишь в зависимости от их действенности, проявления в поступках и т.д. Он поставил своей задачей проследить влияние европейской юридической и политической мысли на общественные отношения и правительственную политику, в особенности на формирование просвещенного абсолютизма.

Основным аспектом изучения истории культуры, А.С. Лаппо-Данилевский считал «развитие народного самосознания», борьбу идей, формирование «личного начала» 58. Он писал: «Первый проблеск самосознания в народе, как и в отдельных лицах, является при сравнении своего национального «Я» с окружающей его среды. Но мало-помалу национальное «Я» начинает противополагаться и квалифицироваться не «Я» и чему-нибудь такому, что имеет положительное, а не отрицательное содержание. Русский народ с указанной нами точки зрения долгое время находился в неблагоприятных условиях развития. На первых порах ему приходилось сталкиваться большей частью с такими племенами, которые стояли ниже его по своей культуре. Лишь со второй половины XVI в. получил он возможность сравнивать себя с народами более развитыми. События, которыми знаменуется период от XVI в. к XVII и от XVII в. к XVIII в. связи с такой сравнительной оценкой своего национального «Я», способствовали, конечно, более сознательному отношению русских людей к потребностям и задачам последующих их государственной жизни» 59.

Особую заслугу в формировании национального самосознания в XVIII столетии А.С. Лаппо-Данилевский отдовал правительству Петра I и русскому обществу второй половины XVIII в. По его словам: «…в XVIII в. завязывались узлы, которые приходилось распутывать или еще больше запутывать в настоящее время. От того, как мы будем понимать это время, зависит многое в настоящее время. От того, как мы будем понимать это время, зависит многое в настоящем и будущем, а между тем это время и остается почти неизвестным. Осветить его надлежащим образом — задача благородная и необходимая» 60. Важнейшими моментами в истории России этого столетия А.С. Лаппо-Данилевский считал «прогрессивную деятельность обновленного правительства и зачатки сословного строя», «апогеем развития — либеральные отношения просвещенного абсолютизма к зараждавшемуся русскому обществу» и, наконец, «то общественное брожение, которое несколько позже привело к 14 декабря 1825 г.» 61.

Взаимосвязь: государство — общество — личность — эта та триада которой был верен А.С. Лаппо-Данилевский и которая нашла свое законченное выражение в его незаконченной монографии о XVIII веке. Именно в этом проявилось влияние на него европейства, и стремление показать то, что Россия приняла от Европы.

Ученый широчайшей культуры А.С. Лаппо-Данилевский осмысленно унаследовал наследие отечественной и европейской науки. Живо, заинтересованно и творчески отзывался на успехи гуманитарных, естественных, теоретико-физических и математических наук. Ему особенно дороги были, и это он искал во всех науках, этические идеалы. Можно полность согласиться с оценкой А.Е. Преснякова, который писал об А.С. Лаппо-Данилевском: «В итоге он был больше «европейцем», чем кто-либо из деятелей русской историографии, человеком иной культуры и иной духовной среды» 62. Европейцем не только в смысле того, что он хорошо знал современную ему историческую и философскую мысль Германии, Франции, Англии, но творчески на ее отзывался, а также был активным ее пропагандистом. Применяя эти достижения в своих научных исследованиях, его слово как историка и мыслителя явилось значительным вкладом в европейскую науку и культуру.

Он был европейцем и в том смысле, что считал Россию европейской страной, проходящей сложный путь становления своей культуры и науки. И поэтому с уверенностью можно добавить, что он был западником. В европейской культуре, главное место отводится личности, ее месту в обществе. Развитие личности в русской культуре, взаимоотношения личности и государства, личности и сословно-общественных групп, были в центре внимания А.С. Лаппо-Данилевского. Он первым в русской исторической науке поставил этот вопрос и разрешил его.