Петербург со времени своего возникновения являлся экономическим центром притяжения евреев. Целесообразность проживания в столице диктовалось востребованностью профессиональных навыков. В Петербурге концентрировалась гуманитарная и техническая, а также финансовая элита. Евреи занимались торговлей, оборотами капитала и типичными еврейскими профессиями: кожевенным, печатным, швейным и ювелирным делом, а также винным промыслом. За всю историю Петербурга в нем не проживало более 6.7 процента горожан еврейской национальности.
В Петербурге существовало несколько синагог и молельных домов. Членство в религиозных общинах осуществлялось скорее по корпоративному признаку. Община снимала помещения для молитвенных собраний рядом с местом компактного проживания евреев (Коломна, Садовая, Казанская, Спасская улицы [Бейзер, с.15]). Большая хоральная синагога, построенная в 1893 году, функционально больше демонстрировала престиж российского еврейства, нежели религиозную общность разных сословий евреев в исповедании иудаизма. Членство в общине Большой хоральной синагоги обеспечивалось большим годовым взносом, поэтому принадлежность к ней декларировала высокий социальный статус подчас нерелигиозных людей [Бейзер, с.173]. К тому же столичными евреями выполнялась миссия представительства за весь еврейский народ перед властями в случае опасности погромов или разгула обыденных представлений, демонизировавших образ еврея в глазах православного титульного большинства [Бейзер, сс.13, 174].
В условиях урбанизации евреи быстро подвергались секуляризации. Значительным было число ассимилированных евреев, идентифицировавших себя с титульным большинством и ради быстрой социализации отвергавших национальную и религиозную идентичность с последующей утратой еврейской образованности и идиша, как разговорного языка. Движение просветительства среди евреев — Гаскала — сформировало слой еврейской интеллигенции, преданной идеологии сионизма. Мотивированное низким социальным статусом и при этом относительно высокой образованностью (по сравнению с другими национальными сообществами) участие евреев в политической жизни начала XX века было значительным, что позволило появиться мифу о «еврейском» характере Октябрьской Революции и установившегося большевистского режима. Начиная с этого времени политика в отношении евреев инициировалась ситуативными соображениями руководства большевистской партии, имевшей лишь прагматические цели относительно активного нетерриториального этнического меньшинства. Роль евреев в возникновении нового политического строя была инструментальной: евреи благодаря высокому проценту образованности привлекались к управлению. В период НЭПа процент евреев, занятых в торговле, был также традиционно высок. Обыденное сознание реагировало на значительное превалирование евреев на ответственных должностях, в том числе и партийных, усиливающимся антисемитизмом, который исподволь поддерживался и правящим режимом и был прекращен лишь к концу сороковых годов. Искоренение явного антисемитизма шло параллельно с подавлением любых проблесков национального самосознания какого бы то ни было этнического меньшинства в составе СССР.
По отношению к иудаизму применялись те же меры, что и к остальным религиям. Обрядовая специфика иудаизма такова, что при эстетическом минимализме участие в культе требует значительной интеллектуальной подготовки: знакомства с тестами Танаха и Талмуда, а также обширной комментаторской литературой на древнееврейском и арамейском языках. Имея возможность собирать молитвенный кворум — миньян 1 — в любых условиях, иудаизм был лишен возможности передачи и совершенствования интеллектуальной религиозной традиции. Интеллектуально-религиозная инициация ушла в подполье. Кроме того, помимо претензий к вероисповеданию, евреям предъявлялись претензии к их этнической принадлежности, что вынуждало многих, даже при нескрываемом антропологическом облике, менять свою еврейскую антропономинацию на нейтральную русскую. Ассимиляции еврейского этноса способствовал возросший процент смешанный браков, что позволило в начале 90-х гг. прошлого столетия пересмотреть ценз этничности для российских евреев: вместо обязательного родства по матери теперь допускается возможность наличия еврейского предка по мужской линии в любой степени отдаленности. Однако и эти галахические отступления не позволяют статистически увеличить число евреев в данный момент. По данным всесоюзной переписи 1989 года в РСФСР проживало 551 тыс. евреев [Козлов, с.4]. За прошедшие пятнадцать лет количество евреев уменьшилось более чем в трое, главным образом, благодаря репатриации многих евреев, в том числе и негалахических.
Репатриационный бум последнего десятилетия истощил число возможных репатриантов, вынужденных уезжать либо вследствие неблагоприятных экономических условий, либо по причине усилившегося по разным причинам антисемитизма, либо из-за приверженности сионистской идеологии, призывающей каждого еврея репатриироваться в Израиль. Российские евреи сейчас представляют в значительной степени ассимилированный этнос без претензий на культурную и религиозную обособленность. В этом смысле представляется интересной деятельность еврейских просветительских и религиозных организаций.
С начала 90-х гг. возникает большое количество еврейских светских организаций, усиливается религиозное возрождение: возникают новые синагоги наряду с открывшимися после длительной десакрализации старыми. При этом деятельность светских организаций была направлена на просвещение в области еврейской культуры и ориентировала людей на принятие решения о репатриации. И светские, и религиозные учреждения занимались преимущественно благотворительной деятельностью по отношению к евреям. Таковая была возможной благодаря значительной спонсорской деятельности зарубежных организаций, например, Джоинта, сотрудничавшего с Советским Союзом еще со времен Октябрьской революции. Подобные Джоинту финансовые светские организации (Сохнут 2) также зависят от иностранного финансирования. Консолидация еврейской бизнес-элиты и еврейской общественности России произошла в рамках созданного Российского Еврейского Конгресса в 1996 г. [Козлов, с.17]. Особенностью этой организации является то, что она финансирует еврейские программы безотносительно к исповедуемой иудейской религиозности. На данный момент российский иудаизм имеет двух главных раввинов, одного из которых признает президентская администрация. Данное положение не вредит взаимоотношениям среди российского еврейства, поскольку религиозные разногласия вообще не характерны для иудаизма.
Иудаизм представляет собой учение, следование которому возможно при любых социальных, экономических и идеологических условиях. Предельно адаптированное к повседневности, оно не отвергает приоритета социализации человека, поэтому возможен парадокс следования иудейскому учению без постоянного участия в культе или деятельности религиозного сообщества. Незначительное петербургское еврейство, к тому же ассимилированное и секуляризованное, не представляет всего того культурного и религиозного многообразия, присущего российскому еврейству вообще. Не укорененная в России традиция компактного проживания этнических меньшинств способствует размытой локализации евреев, что отражается на участии в субботней синагогальной службе, принципом которой является полное освобождение от целенаправленных прагматических действий вплоть до исключения пользования приборами, выключателями, наконец, деньгами. Поэтому не все религиозные евреи могут в субботу пешим образом приближаться к зданию синагоги. Характерен ответ раввина на обращенное к нему недоумение: «Что делать в субботу, если далеко живешь? Пользоваться автомобилем или сидеть дома»? — «Пользоваться автомобилем нельзя. Но если вы собираетесь пойти веселиться с друзьями, то лучше садитесь в машину и езжайте в синагогу». Т. о. посещение синагоги является своего рода дисциплинарной мерой воздействия. Невозможность в годы гонений исповедования своей религиозности вызвала к жизни «кухонные» варианты иудаизма, трансформировавшиеся затем в микроидентичности по принципу совместного проведения досуга.
Само здание синагоги на Лермонтовском проспекте, служа эстетической доминантой прилегающего пространства, имеет ряд важных функций, как то: консолидация религиозных сообществ: ортодоксального, хасидского и грузинского миньянов. Синагога представляет собой центр общинной жизни с необходимыми магазинами ритуальных принадлежностей, иудейской символики, литературы и кошерных продуктов. Служители синагоги выполняют все необходимые обряды и деятельность по согласованию Священного Писания с меняющейся реальностью. Лекционная практика гендерно ориентирована на различный возраст и уровень образования. Содержание лекций имеет религиозный, просветительский или актуальный (культурно и политически инициированный) характер. К участию в лекциях приглашаются и неевреи, что позволяет интерпретировать последнее обстоятельство как необходимость еврейского религиозного сообщества взаимодействовать с общественным мнением и позиционировать себя в публичном дискурсе. Обрядовая практика иудаизма не имеет экстравертных форм демонстрации религиозности (кроме, разве, праздника Симхат-Тора и, отчасти, Пурима). Это может быть объяснено отсутствующим в иудаизме институтом прозелитизма [Вихнович], когда нет необходимости производить публичные действия по эстетической гармонизации этической доктрины. Любые обрядовые жесты направлены внутрь геометрически замкнутого сакрального пространства [Рыйгас, с.45]. Синагога имеет разделение на женскую и мужскую половины. Отводимое неиудеям и просто любопытствующим место на женской половине подразумевает их сниженный ритуальный статус. Отделенность женщин от общего молитвенного собрания не столько сковывает их религиозную активность, сколько указывает на ситуативность их участия в службе: вынужденная брать на себя заботы по хозяйству, женщина освобождается от выполнения заповедей, связанных с точным временем: заповеди ежедневных молитв или посещения службы. Именно поэтому религиозную активность в большей мере проявляют мужчины (преимущественно пожилого возраста), нежели женщины.
В будни синагога демонстрирует затишье религиозной деятельности. Точно также и по субботам количество прихожан невелико: мужчин обычно раза в три-четыре больше, чем женщин, при том, что последних наблюдается не больше двадцати. Наплыв посетителей по большим праздникам отражает тенденцию ситуативного демонстрирования своей этнической или религиозной принадлежности (что сопоставимо с православием, где религиозная идентичность может быть выражена раз в год участием в пасхальном крестном ходе). Люди могут приходить в синагогу не столько для выражения своей религиозности, сколько для позиционирования своей этничности. Этот факт подтверждается наблюдением над посетителями-мужчинами, большинство из которых пользуется головными уборами, выдаваемыми синагогальными служителями (т. е., приходя в синагогу, они не имеют собственной кипы, как части ритуального одеяния).
Подобное «одноразовое», «по традиции», посещение синагоги легко может быть рассмотрено в контексте популярности различных микроидентичностей. Визит в синагогу не всегда отражает глубину мировоззрения, интенсивность духовных усилий и ритуальных практик. В то же время отсутствующая в иудаизме иерархия не препятствует конвенциональному принципу богослужения, каковое может совершаться, допустим, в домашних условиях. Обязанности ведущего службу сводятся к установлению порядка молитвенного собрания с желательным одновременным вычитыванием положенных молитв. Сама служба требует от участника индивидуального взаимодействия с текстом молитвослова, т. е. самостоятельного вычитывания с разной степенью фонетической интенсивности. Центральным моментом службы является чтение отрывка Торы и его комментирование. Собственно, для этого и требуется значительная интеллектуальная подготовка, производимая с пятилетнего возраста и завершаемая обрядом Бар-мицвы (религиозного совершеннолетия в возрасте 13 лет).
Как можно видеть, в Петербурге иудаизм представлен его урбанистической разновидностью со смягченными критериями культовой строгости: служба начинается в десять часов, допускается прибытие в синагогу на транспорте, отсутствует понятие «практикующего иудея» с производными требованиями полного погружения в религиозную жизнь. Служба в синагоге проводится на русском языке, используемые молитвословы имеют параллельную русскую транскрипцию, к членам общины не предъявляется требований высокого интеллектуального ценза (владение ивритом и арамейским языком, а также навыков самостоятельного комментирования Священного писания). Проводимая просветительская деятельность за свет зарубежных спонсорских организаций первоначально была направлена на увеличение числа потенциальных репатриантов. В данный момент она перешла в русло реконструктивистских практик, когда при помощи интерпретации значимых для иудаизма книг воссоздается бытовая и ментальная реальность прошлого (т. н. актуализирование прецедентных ситуаций). Владеющая в настоящий момент синагогой хасидская община помимо катехизаторских и просветительских целей реализует общую для всего иудаизма благотворительную деятельность [Вихнович]. Последняя и призвана привлекать основных участников синагогальных программ. Взаимодействие с еврейским сообществом реализуется иногда в стадионных масштабах, когда проведение религиозно маркированных праздников приобретает оттенок светскости и переходит в стены концертных залов. Зарубежно-благотворительный характер мероприятий лишь подчеркивает экономическую и социальную несамостоятельность российского еврейства, малочисленность которого не способствует актуализации проблем, связанных с вымиранием еврейского этноса на территории России. Тенденция же репатриации не исчезает даже после замены в ксенофобском дискурсе фигуры еврея на другие этнические варианты.
Литература
- Бейзер М. Евреи Ленинграда (1917-1939), М., 1999
- Вихнович С.Л. Иудаизм, С.98-116 // Религии мира. Под ред. М.М. Шахнович, СПб., 2003
- Козлов С.Я. Евреи Москвы в 90-е годы XX века: действительно ли происходит религиозный ренессанс? М. 1999
- Рыйгас Е.В. Синагогальный ритуал: реконструкция смысла // Телескоп. 2004-6. С.45-47
Добавить комментарий