Лингвистическая антропология занимается внутренней реконструкцией скрытых в подсознании механизмов порождения речи, памятуя о том, что, по Гумбольдту, описание языка может быть только генетическим. Принципы рекапитуляции позволяет выстроить обратную перспективу в логике формирования языка как процесса знакового удвоения реальности. В результате возникает достаточно дифференцированный образ внутри языкового движения, маркирующего путь познания человеком мира, себя и общества. Формирование культуры как третьей реальности оказывается одним из решающих моментов на этом пути, обеспечивающих развитие сознания.
При структурировании первичной синкреты-актохронотопа в качестве исходного инструмента познания родиспользует драматическое действие. В действе как одной из важнейших форм жизни рода в условиях стрессовой ситуации каждый индивид становится естественным психофизиологическим резонатором внешнего события. Совпадая, пересекаясь или противопоставляясь, индивидуальные резонансные действия имитируют (моделируют) внешнее событие в его протекании. Первичное драматическое действо всякий раз выступает как объективная форма родового бессознательного.
Становясь живой копилкой родового знания, первичное действо постепенно отрабатывает три функции: имитация (прямая логика сюжетов); воспроизведение по памяти (прямая и инверсированная логика) и прогноз (причинно-следственная логика вхождения в Целое).
Кульминационным планом первичного родового действа естественным образом является звуковой поток. Его постепенное структурирование и очищение звуковых образов до членораздельных звуков — прямое следствие дифференциации и типологизации разыгрываемых сюжетов. Ротовая полость каждого участника действа служит при этом индивидуальным аналогом антохронотопа, а доминантную функцию осуществляет голос.
[180]
Материалы наших исследований позволяет различать звуковую модель подобия и знаковую модель языка. Звуковая модель подобия формируется всякий раз по логике конкретного сюжета первичного действа и способствует разработке ротовой полости в процессе дифференциации антохронотопа.
Знаковая модель языка возникает при качественном обобщении сюжетов как звуковой архетип первичного родового действа. Переломным становится момент соотнесения уже типологизированного звука с местом его образования (локализация внутреннего уха). Этот факт оказывается мощным стимулом качественного обобщения резонансных звуковых моделей подобия. В результате формируется порождающая модель антохронотопа, которая одновременно интериоризируется как знаковая (звуковой код языка).
Будучи с этого момента достоянием каждого, она служит естественным катализатором семиотических процессов. Можно сказать, что начинается автокатализ языка как знаковой модели мира. Представляется, что именно в этот период происходит рождение сакрального мифа. Родовое действо под влиянием произошедшего качественного скачка раздваивается, выделяя из первичной синкреты текст как естественную, но уже очерченную границами часть целого.
Если действо по-прежнему является следствием работы родового бессознательного, то при порождении текста определяется функция индивида, его свободной воли. Интериоризированная звуковая модель языка маркирована психологически и на ее основе каждый обретает способность противопоставить свою волю воле рода. Однако при этом текст все еще порождается только в пределах родового действа, так как именно оно обеспечивает развитие первичного кода Целого. Следовательно, род по-прежнему имеет регламентирующие и контролирующие функции по отношению к индивиду.
Перечисленные свойства родового действа на данном этапе способствуют рождению Мифа как речевой проекции Целого, в логику которого включается род во время действа. Сакральный Миф отражает целое в материале, доступном роду. Так формируется Культ.
Второй переломный момент в отношениях индивида и рода, связанный с качественным обобщением и интериоризацией грамматики порождения текста, бесконечно усилил мощность индивидуального сознания и, следовательно, позицию индивида в пределах рода. Человек приобрел индивидуальный дар речи, способность говорить вне зависимости от действа. Однако содержанием речи по-прежнему оставался Миф. Поэтому первыми индивидуальными текстами были пересказы Мифа. В новой, проективной, грамматике, скрупулезно выверенной коллективными усилиями рода на основе известного всем сакрального смысла и претворявшего этот смысл в себя родового действа. Трижды проявленная логика порождения, сквозившая в новом тексте, обусловила и появление новой функции Мифа — быть образом речи/текста, закрепить речевую норму, обеспечивающую полноту понимания. Таким образом устанавливается первый речевой канон.
[181]
Сакральная функция Мифа сохраняется, подчеркнутая реальностью действа, хотя действо и текст постепенно перестают полностью совпадать. Происходит естественная замена старого синхронного озвучивания действа новым коротким текстом, перетягивающим ударение на себя. Оттесненное на второй план действо как необходимая и естественная форма жизни рода оказывается под угрозой.
Примерно в тот же период происходит и еще одна перемаркировка: акцент с действа перемещается на его конкретное следствие, которое при этом становится целью (реализация функции прогноза). Утрата и этой маркированности явно подтачивает сохранность действа: логика его с течением времени может путаться и даже частично забываться. Первичное родовое действо вырождается в ритуал.
Видимо, совмещение названных процессов (двойное ослабление сохранности родового действа) стало причиной выделения особой группы членов рода — служителей культа, в обязанности которых входит поддержание обряда, сохранение его в виде, обеспечивавшем участникам вхождение в логику Целого, связь с Целым.
Резкое развитие индивидуального сознания способствовало постепенному ослаблению «родового бессознательного» или родового начала в человеке. А следовательно, ослаблялась и связь между членами рода. Необходимость в усилении этой связи, обеспечивающей выживание, привела к разделению сакрального и профанного планов бытия и к утверждению разных областей бытования слова, что впоследствии отразилось в известном изречении: «Богу — богово, а кесарю — кесарево». Слово приобретает функцию общения, еще более укрепляя позиции индивидуального сознания.
Множатся индивидуальные проекции целого, все в меньшей степени освященные сакральным знанием. Формируется Культура, в пределах которой в полной мере проявляется возможности индивидуального постижения мира, все более «свободного от оков религии». Сакральные тексты начинают пониматься как тексты профанные, но присвоившие себе особую функцию, и этим уже готовится почва для перехода Мифа, эпоса в фольклор. Бывшее сакральным становится элементом Культуры.
Таким образом, развитие индивидуального сознания во многом обусловлено профанацией языка. Их инструмента познания он становиться прежде всего орудием общения. Переориентация языка с целого на часть обеспечивает человеку возможность нарабатывания собственного опыта, а утроение реальности за счет формирования Культуры влечет за собой развитие сознания и возможность осмысления жизни.
Добавить комментарий