Терроризм и международные отношения в первой половине XX века

Начало XX века ознаменовалось высокой степенью потенциала напряженности и конфликтности. Причиной тому были изменения в способе организации промышленности, социальных отношениях, рост роли средств массовой коммуникации. Высокий уровень политической социализации проявлялся в двух аспектах: интерес и участие широких слоев в политики, в том числе и международной. Появляется феномен «общественного мнения». Фактически был дан старт тому процессу, который можно обозначить в современном термине «глобализация»; в тот период наиболее употребительном (не только в марксистском дискурсе) был «империализм». На рубеже веков очень остро встал национальный вопрос, по-прежнему и даже более конфликтно, наблюдалась идеологическая борьба, появляются теории геополитики. Последние были призваны решать двойственную функцию: попытаться дать новую трактовку генезису и динамике международных отношений и одновременно «обслуживать» внешнюю политику того или иного государства.

Именно в рамках национальной, идеологической и геополитической борьбы получил свое развитие в первой половине XX века терроризм. В этот период он выходит на международную арену как средство осуществления политики. Причем, как очень соблазнительный механизм радикального решения всей накопившейся и чрезвычайно запутанной массы проблем. Конечно, можно найти отдельные примеры и более ранний период (покушение гарибальдийцев на Наполеона III, нападение на наследника русского престола Николая в Японии, убийство супруги Франца-Иосифа и др.), но все они были спорадическими и не несли в себе системного элемента, а значит, не рассматривались как тенденция и механизм; соответственной была и реакция тех или иных государств – «досадное недоразумение». Терроризм оказался востребованным в ситуации радикального обострения противоречий, изменилась и реакция на него.

Прежде всего, на международную арену выходит национальный терроризм. Ярчайший пример - убийство 28 июня 1914 года в Сараево наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда и его супруги. Террористический акт произошел на территории Боснии, которая в тот момент (и это было признано на международном уровне) входила в состав Дунайской империи. Поскольку преступник был пойман, то стало ясно, кого он представляет: организацию «Млада Босна», ставившую цель отторжение данной территории и присоединение к Сербскому королевству. Напомним, что принцип территориальной целостности (и, соответственно суверенитета) был закреплен в международном праве еще Венским Конгрессом 1815 г. Предварительное следствие выявило, что покровители Гаврилы Принципа и всей организации находятся в соседней Сербии. Это и не удивительно, поскольку внешняя политика этого королевства ориентировалась на концепцию панславизма, в рамках которой в 1912-1913 государство участвовало в Балканских войнах. Примечательно, что австрийский ультиматум был составлен после предварительного следствия через месяц после террористического акта (23 июля). В нем предлагались меры, направленные на предотвращения подобных инцидентов в будущем; в общем и целом они соответствовали положениям международного права, в том числе и действующим сейчас. Вена требовала: запретить организации, деятельность которых направлена на нарушение территориальной целостности Австрии; согласиться на сотрудничество спецслужб в деле их подавления; « открыть судебное действие, против участников заговора 28 июня, которые находятся на сербской территории» (о выдаче речь не идет); «помешать содействию перевозки оружия и взрывчатых веществ через границу»; наказать ряд военных и пограничных чиновников (в ультиматуме поименованы), которые содействовали убийству; дать объяснения по поводу многочисленных интервью официальных лиц после убийства, где выражалась неприязненное отношение к империи; допустить к розыску австрийскую следственную группу 1. Дальнейший ход развития известен. Государства участники конфликта, их партнеры и союзники не проявили ответственности, а результатом стала Великая (как ее называют на Западе) война, закончившаяся крахом ряда великих держав, в том числе и России; парадокс, что цель Гаврилы Принципа была реализована.

Другим ярким примером национального терроризма была волна убийств в Веймарской Германии в начале 20-х годов политиков, выступавших за сотрудничество с Западом, сам факт которого рассматривалось как национальное предательство, что не удивительно в условиях распространения «теории заговора» и, как следствие ксенофобии, глубочайшего экономического кризиса, культурной дезориентированности, социального отчаяния. Все это питательная среда терроризма. Правда, здесь убийства проходили на территории самой республики. В 1920 году был убит М. Эрцбергер, который подписал от имени Германии Версальский мирный договор и выступал за его соблюдение, в 1921 произошло покушение на первого канцлера республики Ф. Шейдеманна, в 1922 убит крупный промышленник, министр иностранных дел, еврей по национальности В. Ратенау, проводивший политику баланса между Западом и Востоком 2. Это только наиболее яркие примеры политического экстремизма. Следствием стало то, что внешняя политика Германии с середины 20-х (еще при демократии) ориентируется на реванш. Данный импульс в полной мере был задействован нацистами.

Яркими примерами идеологического терроризма была серия убийств русскими эмигрантами советских дипломатов. Первым актом такого рода стало убийство В. Воровского в Лозанне (1923 г.). Потом последовали убийства Т. Нетте в Латвии (1926 г.), П. Воейкова в Варшаве (1927 г.). Все они в качестве главной цели имели обострение отношении Советской России с Западом, провоцируя ее на жесткую реакцию и конфликт. Стимулом была ненависть к коммунистам. Все исполнители были на момент совершения преступления маргиналами. В случае с В. Воровским цель была достигнута, впоследствии СССР предпочитал более мягкую реакцию на произошедшее. Примечательно, что ни один из террористов не был наказан. Своеобразной аберрацией идеологического терроризма стало убийство в 1932 году президента Франции П. Думера, опять-таки русским эмигрантом В. Горгуловым. Цель помешать наметившемуся сближению двух государств. Террорист был застрелен на месте, что, само по себе, подозрительно. Впрочем, и цель реализована не была. Противоположная идеологическая сторона также стала использовать террористические методы, создав специальную структуру в недрах НКВД под руководством П. Судоплатова. Похищение во Франции и последующее убийство в России генералов Кутепова (1930) и Миллера (1937), а уж тем более убийство Л. Троцкого в Мексике (1940) – типичные случаи терроризма.

Геополитический терроризм пересекается с национальным и идеологическим, но имеет свою глубинную цель: расширение «жизненного пространства», реализацию соответствующей концепции. В этой связи терроризм как средство осуществление политики был активно задействован нацистской Германией и ее структурами (в том числе и государственными) для устранения знаковых фигур-препятствий. Уже в 1934 году произошла серия дерзких актов. 25 июля переодетые члены СС прямо в государственной резиденции убили канцлера соседней Австрии Э. Дольфуса и предприняли попытку переворота. Этому предшествовали акты диверсий на транспорте и убийство ряда мелких чиновников Австрийской республики. Радиостанция из Мюнхена прямо подстрекала к терроризму. Гитлер с трудом сдерживал демонстрацию радости от происходящего 3. Впрочем, путч провалился, а некоторые его участники казнены. 9 октября была реализована операция «Тевтонский меч»: убийство в Марселе короля Югославии Александра и министра иностранных дел Франции Луи Барту. В организации убийства напрямую были задействованы, в том числе и дипломатические структуры Германии, а непосредственным убийцей был македонец В. Георгиев 4. Убийство имело далеко идущие последствия. Сорван план реанимации Малой и Балканской Антанты как противовес нацистской политики, замедлилось франко-советское сближение. Вообще, гитлеровцы активно использовали разного рода национально-террористические организации для борьбы со своими геополитическими противниками посредством дестабилизации обстановки внутри этих государств. В этом же году при их помощи украинскими националистами (ОУН) во Львове был убит антигермански настроенный министр внутренних дел Польши Б. Перацкий. Здесь также можно наблюдать аберрацию: непосредственным поводом к началу Второй мировой войны стал инсценированный и проведенный самими гитлеровцами террористический акт в немецком городе Глейвиц, совершенный якобы поляками 31 августа 1939 года.

Подводя итог, можно сказать, что в описываемый период терроризм стал рассматриваться как приемлимый и действенный способ реализации внешнеполитических задач. Более того, его активно стали использовать государственные структуры, чего ранее не наблюдалось. Поэтому неудивительно, что первая попытка борьбы с ним (Конвенция Лиги Наций по предотвращению и наказанию актов терроризма 1937) не вступила в силу 5.