Что мы, собственно, сравниваем, сопоставляя мировоззренческие системы? Прежде всего сравнение касается того языка, при помощи которого философами кодируется окружающая их культурная реальность. Имея дело с философскими концепциями, мы имеем дело в первую очередь с системами сообщений, каждое из которых несет в своей системе определенную функциональную нагрузку. Любая философская система, да и вообще всякая система идеологических сообщений, возникая в определенных исторических условиях, зависит от них и создается как инструмент идеологического (в самом широком смысле этого слова) приспособления человека к ситуации и ситуации к человеку. Однако, помимо своей естественной биологической индивидуальности, человек является еще и носителем культуры, предполагающей наличие коммуникативных связей между индивидами. Тем не менее эти связи еще не являются достаточными для существования культуры, ибо она предполагает связи не только синхронического типа, но и диахронического — то есть прошлое. Культура, как заметил еще Ю.М. Лотман, — это память о прошлом коллектива, о его достижениях и неудачах. «Определение культуры как памяти коллектива ставит вопрос о системе семиотических правил, по которым жизненный опыт человечества претворяется в культуру; эти последние, в свою очередь, и могут трактоваться как программа» 1 — программа поведения par excellence. То есть культура как система сообщений предполагает определенное поведение как реакцию адресата на получение сообщения от культуры как адресанта, причем под поведением можно понимать здесь весьма широкий спектр феноменов — и сугубо внешние, телесного характера и реализуемые в повседневной жизни, и эмоциональные, не обязательно проявляющиеся вовне, и экзистенциальные, касающиеся создания своего жизненного «проекта» и его осуществления, — которые суть не что иное, как система мотиваций и действий, вызванных к существованию этими мотивациями. Иными словами, культура предстает перед нами как система, состоящая из, во-первых, императивных высказываний, призванных «вложить» в сознание адресата стимул к определенному поведению, и во-вторых, пропозиций, призванных подкрепить весомость императивных высказываний отсылкой к каким-то ключевым моментам культуры, с которой адресат себя соотносит. Связь культуры и программы, предписывающей индивиду определенное поведение (то есть определенный набор мотиваций), по Лотману, такова: «Программа направлена в будущее — с точки зрения составителя программы, культура обращена в прошлое — с точки зрения реализации поведения (программы). Из этого следует, что разница между программой поведения и культурой функциональна: один и тот же текст может быть тем или другим, различаясь по функции в общей системе исторической жизни данного коллектива» 2.
Следовательно, сопоставляя философские, религиозные и другие идеологические системы, мы сопоставляем те возможные последствия, которые может повлечь их принятие индивидом, — его поступки, продиктованные внушенными данной идеологической системой мотивациями. Но так как эта система динамична, то есть имеет историю, то мотивации индивида и, следовательно, его поведение будут определяться всем множеством форм дискурса, которые хранит историческая память его культуры. От них же будет зависеть и его самоидентификация, ибо именно оттуда личность черпает и нормы поведения, и правила мышления, и формы экзистенции, которые и составляют в совокупности материал для формирования эго-концепции.
Таким образом, объектом философской компаративистики нам представляется система методов формирования в сознании носителя данной культуры новых сообщений в ответ на те, что были адресованы ему культурой, и взаимной адаптации в сознании индивида разных дискурсов в ее рамках.
Добавить комментарий