В настоящее время, в связи с актуализацией проблемы поиска путей интеграции российского общества как одного из условий прояснения специфики бытия России, возникает необходимость в уточнении онтологических характеристик эстетического, так или иначе «ответственных» за становление целостности этого бытия, включая его не только реальные, но я виртуальные стороны и тенденции.
Одно из Фундаментальных свойств эстетического — сохранение в нем «незаинтересованной» позиции человека в отношении к миру, отстраненность от любых практически направленных ориентации и установок, указывает на важность прояснения онтологического статуса такой незаинтересованности, ее роли в становлении бытия общества — перехода России из некоторого «промежуточного» состояния в бытийному самоопределению (самоорганизации). Можно предположить, что незаинтересованность — это такая внутренняя мера бытия общества, в которой высвечивается всеобщность субъективного, снявшего на уровне незаинтересованности свои особые формы и уровни существования.
Другими словами, «просвечиваясь» через категории эстетического, субъективное как бы выносится на уровень объективного свойства (даже качества) бытия общества, начиная регулировать сложнейшие процессы самовоспроизводства социума, его «прохождение» через собственные культурно-исторические формы. Как же конкретно это осуществляется?
В постоянном развитии, — усложнении общества определенные метаморфозы происходят и в собственных формах этого процесса — пространст- [37] ве-времени. Происходит информационное и смысловое «сжатие», как бы уплотнение прошлого, которое самозамыкается в себе как нечто ставшее — в том плане, что из него «испаряется» современный ему субъект. При наличии разного рода продуктов прошлого они далеко не целиком встраиваются в ту сеть смысловых отношений и востребованных схем действия, которые заключены в настоящем, вырастают из масштабов данного общества. В этом отборе, весьма сложное в силу значительной смысловой и информационной «избыточности» прошлого по отношению к проблемам настоящего, возникает специфическая нормативность эстетического: именно в его форме начинает складываться и обособляться от собственной эпохи (как прошлого) те незаинтересованные позиции, в которых схвачена целостность прошлого, его интегральное качество, а значит — выявлены условия и механизмы исторической преемственности, формирования традиций. В эстетически выраженных позициях угадывается такой субъект, (субъекты), в которых выражена форма завершенности прошлого с позиций человека, его собственного исторического пути к себе.
Поэтому история искусства — это особая реконструкция прошедшего, в которой (реконструкции) уже заключена совокупность «вещей и отношений», способных перейти в настоящее и быть востребованными в новых эпохах. Пространством, в которое реализуется такой переход; выступает субъектная незаинтересованная позиция, выделяющая не особенное в прошлое, а именно его всеобщее.
Что же касается будущего, то здесь эстетическое открывает те виртуальные стороны субъективно всеобщего, в которых вырисовывается становящаяся целостность перехода к новому. Виртуальность субъективного проявляется в эстетическом в нескольких «планах». Во-первых, как отбор жизненно важных для данного общества возможностей и качеств, способных развернуться в будущем. Их значимость доказывается или выявляется через их свойства быть детерминантами настоящего, сохранять свои ценностно-»сакральные» или нормативно-регулятивные свойства. Во-вторых, незаинтересованная позиция как нормативность в аспекте будущего позволяет выделить именно объективные, онтологические параметры будущего, В которое «входит» данное общества. Здесь весьма важно, чтобы эти стороны будущего стали легитимными для любых слоев общества, что защитит будущее от субъективизма и произвола отдельных интересов и навязанного ими мировосприятия.
Следовательно, эстетическое обеспечивает объективный характер нормативности, посредством которой возможна «объективация» важных для общества сторон, выражающих его условия бытия и становления. В этом плане эстетическое в механизме нормативности смыкается с уровнем научного знания, которое выражается не в суждениях вкуса и оценки, но науки, теоретического знания, раскрывающего объективное содержание мира.
[38]
Отсюда следует, что сегодня именно искусство сохраняет свой потенциал «арбитра», свидетельствующего о том, как в действительности происходит самоорганизация российского общества, его самоопределение и соответственно — самосознание. Своей эстетической природой, внутренней сращенностью формы и содержания искусство настолько автономно и самодостаточно, что оказывается неразрушимым и в ситуации социального кризиса и даже распада. Но, моделируя в обществе его всеобщность как мepy его субъектной осваиваемости и «переживаемости», мepy пригодности для очередного накапливания человеческого опыта, роста свободы, творчества, пространства диалога индивидов, поколений, эпох, искусство сохраняет строгую логическою связь между прошлым, настоящим и будущим, причем собственным «регулятором» такой логики и становится эстетическое, благодаря которому, как в сказке о двенадцати месяцах, будущее не может наступить раньше положенного eмy срока. Но если этого очень «заходят» сами люди, будущее может наступить «раньше», очищаясь от своих неадекватных или ложных проявлений или признаков. И чем больше такое стремление, тем более актуализируется и потенциал эстетического, его регулятивно-нормативные возможности.
Добавить комментарий