Обращение к проблемам истины и обоснования особенно актуально в современной ситуации, когда идут дискуссии о роли философии, ее предназначении в мире и культуре, ее взаимоотношений с социогуманитарным и естественнонаучным познанием, а также различными видами социально-практической деятельности людей. В этом аспекте представляет интерес размышления одного из наиболее выдающихся философов современности Ю. Хабермаса. С точки зрения Хабермаса, проблемы познавательной деятельности неразрывно связаны с проблемами языковой коммуникации и ее предпосылок. Язык является необходимым и универсальным условием «структурирования» человеческого опыта и предметных сфер познавательной деятельности, обладающим трансцендентальным значением. Хабермас в этом аспекте подчеркивает, что в опыте мы никогда не имеем дело с лингвистически «обнаженной» действительностью. Воспринимаемый человеком мир конституируется на основе языковых средств, и любой сознательный опыт выражается в форме языковых высказываний, имеющих пропозициональную структуру. С этих позиций Хабермас критикует позитивистские концепции, согласно которым лишь «непосредственно данное», то есть обладающий несомненностью и очевидностью чувственный опыт обеспечивает адекватную основу научного познания. Однако, базирующиеся на этой эмпирицистской концепции различные варианты позитивизма оставили, согласно Хабермасу, целый ряд нерешенных проблем, среди которых проблемы интерсубъективности обоснования достоверности научного знания, природа истины, роль субъектов познания и др. Основной недостаток этих концепций Хабермас видит в том, что они характеризуются «ме[256]тодологическим солипсизмом», так как в них допускается, что объективное знание возможно без интерсубъективного обоснования и признания.
Согласно Хабермасу, истинность высказываний не может быть обоснована путем апелляции к чувственной достоверности. По его мнению, теория соответствия утверждений действительности не в состоянии обеспечить критерий истины, так как она пытается «выйти за пределы языка». Хабермас считает, что истинность высказываний нельзя отделить от аргументированного обоснования «претензий на истинность», выдвигаемых субъектами речи, и вопрос, при каких условиях утверждение истинно в конечном счете связан с вопросом, при каких условиях высказывание является оправданным. Согласно Хабермасу, идея истины может быть раскрыта только в отношении к дискурсивному оправданию обоснованности заявлений. Процесс достижения истины принимает форму теоретического дискурса, целью которого является рационально мотивированный консенсус, основанный на неоспоримости используемых аргументов. Таким образом, критерий истины переносится в сферу языковой практики, коммуникативной деятельности. Истина рассматривается как коммуникативный процесс, принимающий форму теоретического дискурса, включающего различные уровни аргументации, различающиеся по глубине рефлексии. Проблема истины рассматривается Хабермасом в аспекте прагматических условий возможности достижения рационального консенсуса через аргументацию.
Как известно, консенсуальные теории истины подвергались возражениям, суть которых сводилась к тому, что они основаны на «категориальной ошибке», смешивании значения истины с методами достижения истинных положений. Учитывая это возражение, Хабермас подчеркивает, что он связывает понятие истины не с особенными методами и стратегиями ее получения, но только с «прагматическими универсальными условиями» любого дискурса. Чтобы защитить свой тезис, он также отмечает, что речь идет не об истинности какого-либо предикативного высказывания, но о притязаниях на истинность. Проблема истины, следовательно, ставится не в семантическом аспекте, а прагматическом значении действия, претендующего быть истинным, которое должно подвергаться процедуре обоснования. Утверждая, что критерием истины является рационально мотивированный консенсус, Хабермас имеет ввиду зависимость претензий на истинность от аргументированного обсуждения, а не от опытной достоверности или соответствия реальности.
Другое не менее серьезное возражение, выдвигавшееся оппонентами консенсуальной теории, состоит в том, что истина это нормативное понятие и поэтому не может быть связано с фактом установления консенсуса: не любое справедливое соглашение, которое имеет место, может служить оправданием истины. Это возражение особенно важно для Хабермаса в аспекте его теории систематически разрушенной коммуникации и касается во- [257]
проса о критерии истинного в противоположность ложному консенсусу. Франкфуртский философ характеризует рационально мотивированный консенсус как достигаемый «через силу лучшего аргумента» в аспекте формальных особенностей дискурса. С точки зрения прагматики, аргумент состоит не из предложений, но речевых актов. Основная идея Хабермаса состоит в том, что консенсус является рационально мотивированным, если осуществляется исключительно через неоспоримость используемых аргументов, а не через внешние принуждения, встроенные в структуру дискурса. Это включает, во-первых, рассмотрение уровней дискурса, и, во-вторых, анализ «идеальной речевой ситуации», которая имплицитно предполагается в дискурсе.
Одним из необходимых условий рационально мотивированного консенсуса, согласно Хабермасу, является постоянная радикализация аргументации и свобода продвижения ко все более глубоким уровням дискурса, включая «метатеоретический уровень», предметом которого является обсуждение обоснованности принимаемых концептуальных систем. На самом радикальном уровне аргументации границы между теоретическим и практическим дискурсом не очерчены столь резко, так как здесь должен обсуждаться вопрос, что следует понимать под знанием, и это в свою очередь предполагает рассмотрение укорененности знания в реальных жизненных процессах и «интересах». Идеальный рационально мотивированный консенсус возможен, по мнению Хабермаса, лишь при условии обсуждения притязаний на истинность на всех существующих уровнях теоретического дискурса, необходимыми предпосылками которого является обязательное отсутствие внешнего принуждения, равноправие для всех участников коммуникации в выполнении ими их диалогических ролей, симметричное распределение шансов выбирать и использовать обоснования, руководствуясь исключительно мотивами достижения согласия на основе «лучшего аргумента». Поэтому критерий истины состоит не просто в достижении некоторого консенсуса, но именно рационально обоснованного соглашения, когда выполняются все необходимые условия и предпосылки, а единственным мотивом дискурса являются совместные поиски истины. Несмотря на то, что по отношению к реальной коммуникативной практике рационально мотивированный консенсус выступает в качестве «идеальной речевой ситуации», однако, именно она должна рассматриваться в качестве необходимой предпосылки интерсубъективного признания притязаний на истинность.
Таким образом, трактовка истины Хабермасом свидетельствует о переходе от философии сознания и «методологического солипсизма» к новой парадигме — модели языковой коммуникации, основанной на взаимном понимании и признании притязаний на значимость ее участников. Хабермас подчеркивает роль коммуникативного сообщества в поисках обоснования истины. Концепция, основанная на модели коммуникативной рационально[258]сти, выражает позицию, характерную для постметафизического мышления. Философия более не претендует на роль «тотализирующего мышления», статус высшей инстанции по отношению к науке, культуре, социогуманитарному познанию, отказывается от претензии на привилегированный доступ к истине и метафизических притязаний на предельное обоснование знания. Трансформация классического метафизического мышления расширила проблемное поле философской рефлексии и в условиях развития процедурной рациональности создала предпосылки для плодотворного сотрудничества философии с различными формами конкретно-научного, социогуманитарного и обыденного знания. Согласно Хабермасу, это прежде всего относится к наукам, которые используют реконструктивную методику для того, чтобы прояснить предполагаемые в качестве всеобщих рациональные основания опыта и суждения, действия и языкового взаимопонимания. В аспекте своих собственных исследовательских интересов, связанных с коммуникативной рациональностью, Хабермас видит проявление указанных тенденций в сотрудничестве, возникающем между теорией и историей науки, а также теорией речевых актов и различными подходами в области эмпирической языковой прагматики, концепциями неформальных аргументаций и разнообразными подходами к анализу естественных аргументаций, между когнитивистскими этиками и психологией развития морального сознания, между философскими теориями действия и изучением онтогенеза соответствующих компетенций. Согласно Хабермасу, философия, вступая в подобное сотрудничество с гуманитарными науками и опираясь на практики повседневного «жизненного мира», способна сохранить свою самотождественность и по-новому определить свою роль «хранительницы рациональности», способствуя преодолению изоляции различных форм культуры и обеспечению единства разума в повседневной коммуникативной деятельности.
Добавить комментарий