Философская рефлексия как способ развития национального и общечеловеческого содержания культуры

[356]

Период, который мы в настоящее время переживаем, называют переходным. Выбор политического курса на построение правового государства, становление рыночной экономики и гражданского общества в Киргизстане означал направленность на интеграцию в мировое сообщество, необходимость принятия практических мер на этом пути.

Обозначение подобной перспективы порождает, в свою очередь, проблемы, которые отсутствовали в предшествующих типах социальности. Речь идет о традиционном обществе и социалистической системе.

Вместе с тем, уникальность нынешнего положения в том, что приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми скорее всего не был обусловлен внутренней логикой развития прежних форм социальной организации и типов мышления, имевших место у нас. Основная причина переходного периода видится поэтому в детерминированности внешними обстоятельствами и геополитической ситуацией.

Попытки обозначения и решения возникающих проблем показывают, что принятие новых законов, становление новых институтов — недостаточное условие для соразмерности изменяющейся и более сложноорганизованной реальности. Становится понятней, что побуждение к переменам и реальное их осуществление — это не одно и тоже.

В связи со сказанным выше, следует указать на устойчивость определенных стереотипов, которые доминируют в закрытых обществах и, претерпевая сложную эволюцию в переходных состояниях этих обществ, продолжают оказывать конституирующее воздействие как на социальные отношения, так и на все духовное производство. Именно межличностные отношения и становятся той предметностью сознания, которую в буржуазном обществе выполняют вещные отношения. Фетишизация этих межличностных факторов в массовом сознании неизбежно порождает соответствующие превращения на уровне идеологического и теоретического мышления 1. [357] Отсюда — заколдованный круг, из которого выйти очень сложно, так как люди неосознанно или намеренно его воспроизводят.

Возможен ли конструктивный выход из данной ситуации? Представляется, что первым шагом на этом пути является анализ содержания самой проблемы. Его следует начинать с реконструкции типов общественных устройств и способов мышления, имевших место в Киргизстане. Конечно, в объеме статьи рассмотрение этого вопроса возможно лишь в самых общих чертах.

Далее. Одной из составляющих нынешнего переходного периода является кризис идентичности. Думается, что наша конференция замысливалась и для обозначения проблем, которые в этой связи возникают, а так же попыток наметить возможные пути их решения.

Нынешняя ситуация, затрагивая глубинные основания нашего существования, порождает разные формы реакций населения страны. В этой связи можно выделить и сделать предметом анализа, как минимум, три из них.

Один из ответов на вызовы современности связан с актуализацией норм и образов более ранних способов социальной организации, например, родоплеменных, основанных на кровнородственных отношениях. Повышенный интерес к мифу в этой связи выступает фактором этнической идентичности. При этом не может быть и речи о критическом подходе к форме духовного освоения действительности, свойственной типу социальности с простым воспроизводством жизни.

Для того чтобы ответить на вопрос: возможно ли органичное включение в современность, находясь на стадии традиционного общества, рассмотрим его характеристики.

В западной исторической социологии, социологии развития и модернизации, термин «традиционное общество» применяется для обозначения доиндустриальных общественных укладов аграрного типа, для которых характерны высокая структурная устойчивость и способ социокультурной регуляции, основанные на традиции. Традиционные общества ориентированы на воспроизводство исторически сложившегося образа жизни, господствовавшего на протяжении многих столетий.

Если говорить о типе мышления такого общества, то существенная особенность его носителей — отождествление идей и действительности, неразличение естественного и сверхъестественного. В этих случаях исключается возможность внутренних противоречий, что может приводить к убеждениям, не имеющим отношения к реальности. При этом основная задача мышления — не подвергать сомнению традиционные [358] верования, а находить способы примирения со сложившимся положением вещей.

По причине отсутствия изменений мышлению нужна только конкретная информация. Поэтому абстракции могут игнорироваться. В этом случае традиционные взгляды принимаются автоматически. Исходные импульсы для рефлексии, направленные на критический подход к господствующим взглядам, не могут получать соответствующих обоснований вследствие отсутствия культуры отвлеченного мышления.

При практической реализации указанных установок традиционного общества человек не имеет возможности выделяться за пределы природных явлений, власти социума и т.д. Человек одушевлен не более чем эти безличностные начала.

Через поклонение трансцендентным силам утверждается, по сути, безразличие к самоценности человеческой жизни в ее личностном своеобразии. Подобная практика объясняет отсутствие у человека стремления к критической мысли, самоопределению и развитию.

Устойчивость определенных стереотипов, базирующихся на неизменности, как основном догмате традиционного типа мышления, связана и с неразличением прошлого, настоящего и будущего. «Вовсе не обязательно, — отмечает Д. Сорос, — чтобы традиционный тип мышления рушился, когда происходят перемены в условиях существования. Традиция исключительно гибка и подвижна, пока ей не угрожают альтернативы. Она включает в себя все общепризнанные объяснения по определению. Как только появляется новое общепризнанное объяснение, оно автоматически становится традиционным, и, поскольку размыта граница между прошлым и настоящим, оно будет восприниматься так, как будто существовало от века. Таким образом даже изменяющийся мир может достаточно долгое время казаться неизменным» 2.

Представляется, что традиционализм может абсолютизироваться по причине отсутствия возможности взглянуть на него как бы со стороны и в широком контексте. Более чем 500-летний период освоения Америки европейскими переселенцами, их опыт взаимодействия с местным населением может послужить важным уроком и для нас.

В этом плане интересными представляются размышления М.К. Мамардашвили. В лице индейцев, считает он, европейцы встретились со своим собственным внеисторическим, мифологическим прошлым, [359] с которым невозможен контакт. Дело в том, что контакт возможен внутри истории. А акты понимания следует рассматривать как часть истории, как контакт. Американцы решили проблему просто. Они пришли туда, где у них не было прошлого. Совершив жуткую несправедливость и жестокость по отношению к индейцам, имели дело с чистым (не пустым, а чистым) пространством, в котором сами создавали свою историю… — сплошное поле для авантюр, для действительно ренессансного человека. Американцы смели начисто все. Остаток оказался в резервации. Во всех испано-американских странах испанцы уселись на индейцах. И получился кентавр. Может быть, конкистадор был ренессансным человеком, но имел-то он дело со своим собственным прошлым, непереваренным, непонятым, с которым не мог установить контакт. В Северной Америке не было этого срастания. Американцы несли с собой другое — Великую хартию. То есть единственная априорная, до педантизма априорная идея была у них — юридическая идея. Вот единственное. А остальное — покажи, что в тебе и что ты есть! Так что с присоединением к себе Америк человечество как бы обрело полную энтелехию того, чем оно может быть и чем оно предназначено быть. Но, возможно, вся его история будет подвешенной и продолженной, бесконечно продолженной попыткой выполнения этой энтелехии, попыткой, никогда, естественно, внутри времени не завершаемой 3.

Социализм — это была иная, в отличие от традиционного общества, форма организации жизнедеятельности народа Киргизстана. В отличие от традиционного общества, господствовавшего на протяжении многих столетий, социализм продолжался чуть более 70 лет. В течение этого периода традиционный образ жизни и тип мышления киргизов и представителей других народов, проживающих здесь, подверглись мощной трансформации.

В составе Советского Союза киргизский народ был спасен от геноцида, обрел свою государственность, пусть во многом и номинальную. Развитие промышленности, подъем образовательного уровня народа, прогресс науки и культуры способствовали национальной консолидации и росту самосознания киргизов.

Следует особо отметить, что для эволюции самосознания киргизов характерна идентификация и с советским народом, ощущение себя [360] гражданами многонациональной супердержавы. За годы Советской власти выросло несколько поколений киргизов, образ жизни и тип мышления которых, сохраняя компоненты традиционного, включили новые измерения. Советский Союз — это наша история. Однако фактом является и то, что такого государства, а соответственно и социалистической системы, уже нет.

Между тем еще одним типом реакции на кризис идентичности является попытка возврата к советскому опыту и формам жизнедеятельности для него характерных.

В контексте сказанного выше важно показать и негативные стороны воздействия социализма на жизнь людей, понять, почему социализм называют еще и тоталитаризмом, закрытым обществом, а тип мышления — догматическим.

Типу мышления, характерному для социализма, присущи черты, во многом объединяющие его с традиционным. Для обоих типов мышления свойственно отсутствие сомнения к господствующей точке зрения. Но именно недостаток простоты отличает догматический тип от традиционного. При традиционном типе неизменность является общепризнанным фактом; при догматическом типе это постулат. Вместо единственного общепринятого взгляда существует много различных интерпретаций, но только одна из них согласуется с постулатом. От других надо отказаться. Ситуация осложняется тем, что догматический тип не может признать, что он пользуется постулатом, потому что это подорвет непререкаемый авторитет, который он стремится установить. Чтобы преодолеть эту трудность, могут потребоваться невероятные умственные ухищрения 4.

На все вопросы имеются готовые ответы благодаря доктрине, которая господствует в общественном сознании. Конечным источником истины, т.е. знания неких объективных законов развития общества, независимых от деятельности людей, становится откровение, полученное в результате обращения к высшему авторитету, например, истории. Отсюда — онтологизация идеологии. Системе не нужна, более того, опасна рефлексия по поводу состояния общества и его проблем.

Невосприимчивость к позитивной критике ведет к подавлению всех альтернативных точек зрения и требованию всеобщего подчинения. Отсюда — тотальный контроль поведения, намерений и мыслей всех членов [361] общества. Подобная ситуация ведет к духовному иждивенчеству людей, ненужности их человеческих чувств, кроме самосохранения.

Благодаря запрету на самостоятельное мышление удается избежать трудновыносимой неопределенности существования, поскольку бремя определения того, что нравственно или истинно, с человека снимается.

В силу отсутствия традиций отвлеченной культуры, из отрицания символического смысла абсолютных понятий и попытки их материализации становится возможным тоталитаризм как ценностная ориентация. Поэтому для носителя тоталитарного сознания свобода является невыносимым бременем. Новые возможности вступают в неразрешимый конфликт с его многоликим и обезличенным образом себя. Человек не может разотождествляться с ложными идентификациями. Это исключает возможности плюрализма, осмысленного сотрудничества, диалога и терпимости.

Продолжая обозначение и анализ реакций на кризис идентичности, следует выделить еще одну форму. Суть ее заключается в том, что человек, лишенный оснований прежнего бытия может вдруг понять, что не знает себя. Данную ситуацию можно определить следующим образом: архетипы и идентификации безмолвствуют в ответ на экзистенциальное вопрошание. Потенциально такая ситуация содержит возможность аутентичности существования. Через внутреннее проживание предельных противоречий между индивидом и социумом, жизнью и смертью, понимаемой прежде всего в метафизическом смысле, может зародиться открытость, свободное отношение к миру. Подобное положение дел связано с трансцендированием от наличной действительности и поворотом сознания на себя.

Механизмом поворота сознания на себя является рефлексия. Посредством рефлексии «человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы» — отмечал Карл Ясперс 5. Тот период истории, обозначенный немецким мыслителем осевым временем, по своему напряжению во многом аналогичен нашей ситуации.

В случае выделения и актуализации рефлексивных процессов становится возможным решение проблем, которые до этого не могли быть даже сформулированы. В контексте принципиально новых задач, которые [362] вынуждены решать для себя граждане нашей страны значимость рефлексии должна возрастать. Рефлексивный анализ как новое качество интеллектуальной деятельности возникает в связи с тем, что для понимания изменяющего мира необходим тип мышления, который характеризуется использованием абстракций. Поэтому человек должен научиться мыслить в категориях не только реально существующего, но и того, что могло бы быть. В этой связи анализу подлежит не только сущее, но и бесконечный ряд возможностей, который может быть сокращен до обозримых размеров путем применения обобщений, законов причинности и других абстракций. Все должно считаться возможным, пока не доказано обратное.

Как результат рефлексивных процессов критическое мышление способно гораздо ближе подойти к познанию действительности, чем традиционное мышление, которое в своем распоряжении имеет лишь одну интерпретацию. Для ситуации меняющегося мира критическое мышление обнаруживает свои преимущества и перед догматическим.

Благодаря рефлексии десакрализуются основания, которые детерминировали системы ценностных ориентаций. Более того, обозначается их деперсонализирующее содержание, которое инвариантно ориентировано на воспроизводство отчужденных форм жизнедеятельности. От характера же эволюционных изменений в сознании будут в определенной мере зависеть темпы и направление наших реформ. Причем развитие в этом случае будет детерминироваться уже не только внешними причинами, но и внутренними факторами, что имеет принципиальное значение.

Благодаря моральной и интеллектуальной готовности к переменам становится возможным формирование новых смыслов, выходящих за рамки исторически сложившихся и отсутствующих пока в социальном и личном опыте. Рефлексивный выход позволяет осуществлять прогнозирование и проектирование тех общественных и духовных структур, которые могут стать институциональными основаниями будущего развития культуры. Тем самым выявляются новые ресурсы и возможности саморазвития.