«Только тайна дает нам жизнь. Только тайна», — писал Гарсия Лорка.
Тайное и явное — они не существуют друг без друга, составляя диалектическое единство. Гармония между ними есть гарантия безопасности. Нарушение равновесия чревато драматическими последствиями.
Звучащее слово — одна из его ипостасей есть взаимодействие тайного и явного. Еще на заре человечества звучащее слово отражало потребность тайного воздействия на другого индивида с целью вызвать поведение невыгодное для него, заставить забыть об опасности.
Звучащее слово возникло как некий фантом, за которым скрывалась интенция говорящего. С развитием цивилизации мастерство говорящего совершенствовалось, слово выступало как орудие для достижения тайных целей.
Звучащее слово — это звук и смысл одновременно, воздействие на первую и вторую сигнальные системы одновременно. Тайное и явное наличествует в той и другой компоненте. Звучание производит суггестию независимо от того, понимает ли смысл говорящий и слушающий.
В смысловой стороне звучащего слова тайная и явная составляющие переплетены сложным образом. Смысловая сторона [67] звучащего слова прежде всего служит средством общения. В этом случае задача говорящего — донести до слушателя определенные содержания, мышление говорящего не сосредоточивается на звуках.
Но смысл, заключенный в звучащем слове, оказывает и латентное (скрытое) воздействие на получателя текста. Здесь на сцену выступает скрытая интенция говорящего. Задача — побудить к реакции, противоречащей, противоположной рефлекторному поведению отдельного индивида, затормозить то, что индивид стремится выполнить по велению внешних и внутренних раздражителей.
Скрытое воздействие звучащего слова — одна из самых таинственных проблем человечества, как и проблема суггестии. Чаще всего она понимается как возможность навязывать другому многообразные действия. Умение порождать словесные звучащие тексты, посредством их влиять на установки личности и общества, становится своего рода орудием, фактором могущества.
Но и при отсутствии скрытой интенции у говорящего побудить другого к вредным для него действиям все равно, независимо от говорящего, тайна в звучащем тексте остается. Она не уничтожима при любых обстоятельствах. Именно тайна слова завораживает, что подтверждается грандиозной организующей ролью чужого иноязычного слова. Ведь именно иноязычное (т. е. таинственное) слово сыграло огромную роль в процессе создания всех исторических культур. Поэтому необходимо изучение явлений тайны, поиск общих закономерностей воздействия тайного на изменение объекта через факты звучащего текста. Ибо звучащий текст независимо от смысла западает в душу слушателя. Звучащее слово порождает образы, которые затем обретают самостоятельное существование.
Тайное не наблюдаемо, его можно изучать только по его продуктам, тайное проявляется в своих продуктах. Судя по продуктам, тайное структурировано и многоуровнево. В тайном есть химерические образования, но также и то, что явное может ассимилировать и превратить в часть своих собственных убеждений.
Важна гармония между тайным и явным. Слияния быть не может, ибо эти компоненты двойного образования различны по назначению. Возможно только равновесие начал при сохранении автономии каждого. Тайное играет компенсаторную роль по отношению к явному. Тайное может быть частично подвержено дренажу, но никогда не раскрыто до конца перед явью.
[68]
Динамика тайного тождественна энергии инстинктов. При активизации тайного разрушается равновесие, деформируется компенсация явным. Тайное прорывается наружу в непредсказуемых формах. Судьба проявляет свою силу через тайное. Явное предполагает, тайное располагает. Именно тайное обладает могуществом.
Тайное может быть и опасным и надежным другом. Отрицательная установка по отношению к тайному опасна, ибо оно автономно в своих действиях, и его энергия контролю со стороны явного не подлежит.
Если явное не противопоставляет себя тайному, то тайное оказывает ему поддержку. Два надежных крыла должны взмахивать дружественно.
Однако не следует впадать в иллюзию, что нами может быть познана действительная природа тайного. Никогда не удастся пойти дальше некоей условной аналогии.
Добавить комментарий