Жизненный путь каждого человека противоречив и в этом плане загадочен. Квинтэссенцией таинства жизни служит безмолвие смерти. Исторический опыт ХХ столетия вплотную придвинул человечество к разгадке этой тайны, обнажив глобальную проблему современности - реальную близость смертного часа всего человечества. Апокалипсические видения эпохи Средневековья вновь возрождаются в миропереживаниях людей, но уже в достаточно убедительном облике конкретных обобщений и прогнозов современной науки.
Это приближение человечества к могильному мраку, к пустоте неведомого и потому зловещего может стать источником самых непредсказуемых массовых психопатических действий людей, когда человек вместо концентрации своих духовных сил в утверждении собственной свободы, в реализации своего права на выбор, отдает это святое право на волю случая, на произвол внешних обстоятельств. Если человек действительно предназначен для свободы и выбора, то именно «эксперимент» Смерти должен подтвердить или же начисто опровергнуть эту гипотезу современной цивилизации. Утверждая реальность наших прав на свободу, мы должны также признать и подлинность нашего выбора своей загробной судьбы, реальную раздвоенность загробного воздаяния.
Действительность данного раздвоения находит свой ощутимый отклик в ценностных альтернативах нового сознания. Так, нигилизм, отрицая какой-либо смысл в мире, утверждает бессмысленность и жизни, и смерти, тогда как конформизм признает единственный смысл лишь за жизнью, а аскетизм видит подлинный смысл в загробном воздаянии, не замечая собственных значений наличной жизни.
Разумное восприятие мира, предполагая целостную, многоплановую его проекцию, всегда стремится уйти от односторонних оценок. В этом плане наиболее разумной выглядит позиция реализма, признающего раздвоенность и жизни, и смерти, действительность нашего выбора между смыслом и бессмыслицей как в жизни, так и в смерти. Подобное воззрение полагает, что «смерть» в своем смысловом воплощении близка подлинной сути нашей земной жизни, аналогично ей, являясь загробным ликом ее разумной действительности, выступая ее продолжением и углублением, ее усложнением и развитием. Своеобразие этого загробного продолжения нашего Земного пути определяется логикой предшествующей стадии жизненного процесса, последовательностью важнейших шагов в осуществлении наших земных деяний. Характерные черты данного движения задается в своих первоосновах глобальными тенденциями общемировой истории. Ее исходные рубежи положены эпохой «косных» (физико-механических) тел, лишенных, казалось бы, каких-либо признаков жизни. Однако последующее появление собственно «живой» природы из недр косной действительности свидетельствует, что последняя содержит в себе жизнь как одну из своих доминантных внутренних потенций, что жизнь является неотъемлемым свойством мироздания. Подлинный смысл становления «биотической» природы в мировой истории связан не с рождением жизни, а с ее дальнейшим развитием, обнажившим в противоположности духа и тела основную антиномию всего мироздания. В начале истории человеческого рода, в период Дикости, жизнь людей определялась в основном природнотелесными реалиями их бытия с производной значимостью духовно-психической грани их существования, эпоха Цивилизации демонстрирует собственную зрелость и духовной стороны нашей жизни, когда историческое движение протекает под равным влиянием как материально-телесной, так и духовно-психической форм деятельности. Такая взаимная самостоятельность двух фундаментальных сил исторического процесса и стала во многом причиной глобальных проблем современности, глобального характера современного экологического кризиса, свидетельствующего своей глубиной предельное расхождение духовных и телесных потенциалов нашей жизнедеятельности.
Разрешение этого обнаженного противоречия мировой истории предполагает не просто примирение духа и тела, уже фактически осуществленное в условиях Цивилизации в их взаимном противоборстве, в реальном антагонизме телесно-природной и духовно-психической сфер существования человека, но требует преодоления именно этого их тождества, диктует необходимость усиления роли разума в контроле и определении направлений телесно-материальной деятельности человечества, доминантного развертывания исторического процесса и духовному потенциалу, универсализации духовной деятельности. Грядущая эра человеческой истории, призванная гармонично разрешить современные глобальные противоречия, должна стать эрой Разума, эпохой Ноогенеза, культа духовной деятельности, освещающей перспективы и разумные пределы в реализации материально-телесных форм жизненного процесса людей. Разумная интерпретация мировой истории, предполагая ее непрерывность и цельность, заставляет признать человеческую фазу ее осуществления всего лишь серединой полного исторического цикла, вслед за которым мировой процесс будет обретать все более одухотворенный характер, насыщаясь духовной энергией. В русле этого движения на смену собственно человеческой стадии истории Вселенной должна прийти эпоха «суперчеловеческой» жизни, в рамках которой телесные черты человека в полной мере определяются его духовным потенциалом, хотя и демонстрируют при этом незначительную степень самостоятельности, когда тело служит прежде всего оболочкой, видением духа, его телесным откровением. В данном состоянии человечество изживает себя как природно-телесную реальность, сохраняясь и обогащаясь в духовном измерении. В этом смысле «телесная смерть» не есть подлинная гибель; но реализация «сверхтелесного существования», сверхтелесной жизни. Вслед за ней должно прийти высшее, завершающее состояние Космогенеза - эра «внетелесного» его развития где определенность тела становится лишь одной из внутренних возможностей развивающегося потенциала мирового духа.
Целостный и непрерывный характер исторического развертывания мироздания предполагает в своем гармоничном осуществлении присутствие двух граней жизни - духовности и телесности - во всех уголках Вселенной, во всех особенных формах ее организации, различающихся соотношением степеней их значимости в собственном функционировании, Человек, будучи средоточием мировой истории, обладает в равной мере способностью самореализации себя как в природно-телесных, так и доминантно-духовных воплощениях мирового развития. Такая центрированность человека в генезисе Мироздания раскрывает его как свободное существо, способное по своим задаткам и к достижению «сверхтелесного» состояния бытия, и к нисхождению в недра сугубо телесного существования. Реальность такого раздвоения людей на «одухотворенных» и «овеществленных» позволяет предполагать, что физическая смерть индивида является действительно гибельной лишь для «человека телесного», но развившего в должной мере свою духовную суть, привязавшего собственную жизнь к телесным запросам. «Одухотворенный» же человек, утвердивший в своей земной жизни приоритет духовности над телесно-чувственными потребностями, может и должен надеяться, что с физической смертью жизнь не прервется, а лишь обретет сверхтелесное существование, открыв ему реальность загробной, «вечной» жизни.
Смерть не всесильна над человеком: он сам избирает для себя как жизнь духовную и вечную, так и кратковременность телесного довольства с последующим забвением в безмолвии смерти. В этом плане могильный крест служит символическим выражением субстанциональной свободы человека, его неотъемлемого права на выбор в ортогональных смысловых проекциях мироздания своей собственной судьбы, тайна которой откроется для нас в полной мере уже за могильной чертой.
Добавить комментарий