Путешествие в Дуат как приобретение опыта жизни после смерти

[7]В своих исследованиях «жизни после смерти» Р.Моуди в качестве одного из примеров описаний посмертного опыта, встречающихся в древних культурах, приводил знаменитую «Книгу Амдуат» и совершенно не обратил внимания на не менее замечательное описание путешествия такого же рода, представленное в древнеегипетской повести «Мери-Ра и фараон», более известной в научном мире под названием «Папирус Вандье».

Этот памятник любопытен уже тем, что большая его часть посвящена описанию заместительного (то есть вместо фараона) путешествия в Дуат с целью испросить продление жизни владыке Египта. Отметим, что любопытно это произведение не только самим описанием пути в Дуат и особенностей пребывания там, но и определённым сходством с мусульманским преданием об аль-мирадж.

Действительно, речь в этом папирусе идёт о пребывании души умершего в области Дуат, то есть этот памятник относятся к тому роду литературы, самым знаменитым примером которого является «Книга Амдуат». Согласно рассматриваемому здесь памятнику, фараону, имя которого Са-Себек, в действительности, в отличие от прочих памятников древнеегипетской письменности, не принадлежало ни одному из исторически засвидетельствованных фараонов, так вот, этому самому внезапно охваченному хворью вымышленному фараону было указано мудрецами, что, во-первых, его постигла та же болезнь, что была у фараона V Дома Джедкара Исеси (XXVI–XXV века до н. э.), а во-вторых, что по причине этой болезни ему осталось жить всего лишь семь дней.

[8]Далее мудрецы сообщают обеспокоенному своей судьбой фараону, что лишь Мери-Ра может испросить для него у богов продолжение жизни. И когда фараон заклял его сделать это, Мери-Ра заплакал и ответил, что может осуществить желание фараона, но в этом случае должен будет умереть он сам, ибо «невероятно, чтобы человек, испросивший у богов (продление) жизни (для другого), (сам избежал смерти)» [Cказки 1998: 136]. При этом у Мери-Ра, по его же словам, появляется желание «знать о происходящем, как если бы я не умер» [Cказки 1998: 138]. И когда фара- он спрашивает его, как сделать так, чтобы и он узнавал о происходящем с Мери-Ра, тот вопрошает с удивлением: «Как это... знать, как встретиться нам снова, чтобы знал царь [...]. Ведь я иду на смерть!» [Cказки 1998: 140]. Фараон же в ответ заверяет его: «Клянусь Ра-Хорахти, мы будем снова вместе» [Cказки 1998: 140], то же повторяют ему и придворные мудрецы, которые, собственно говоря, и придумали эту замену, но Мери — Ра всё равно не покидает сомнение: «Как же это мы снова будем вместе? Посмотрите! Ведь я иду на смерть!» [Cказки 1998: 140]. Лишь потом, немного подумав, он предлагает: «...Хатхор, Владычица Запада, — это та, которая устраивает их дела перед великим живым богом. Пусть велит царь [...], чтобы дали мне изваяние Хатхор Красного озера. Возьму я её с собой к Дуату; если умру — оставлю её там, если буду жить — вынесу я её с собой наверх» [Cказки 1998: 140]. Любопытно отметить, что для свершения данного заместительного путешествия, по мнению Мери-Ра, необходимо следующее условие: «Пусть отправится царь, [...], в Гелиополь, чтобы узнать (мне) дорогу, по которой мне следует идти в Дуат» [Cказки 1998: 138], а перед этим ещё необходимо, «чтобы было совершено жертвоприношение ради него, чтобы (благополучно) добраться до Мемфиса, до озера Очищения» [Cказки 1998: 138] (то есть священного озера омовения жрецов, скорее всего, озера Мерида — А. К.), и фараон осуществляет всё это. Лишь только тогда Мери-Ра говорит фараону: «[...] иду я представить твои молитвы перед великим живым богом. Отойди от меня, не смотри мне вслед, дай мне уйти. Да услышит Ра голос мой, да (сделает) Ра-Хорахти (так, чтобы) мы снова были вместе!» [Cказки 1998: 141].

И вот, на этих условиях «пошёл военачальник Мери-Ра в Дуат» [Cказки 1998: 141]. Там, согласно дальнейшему повествованию, он[9] встретил Хатхор, Владычицу Запада, и, после того, как она приветствовала его, сообщил ей о цели своего схождения и на это богиня ответила: «Устрою я так, что предстанешь ты перед великим живым богом» [Cказки 1998: 141], что она и сделала, а цель схождения Мери-Ра в Дуат, повторим ещё раз, состояла в том именно, чтобы «испросить (продление) жизни для царя [...] и договориться о (новом сроке) его жизни» [Cказки 1998: 141], о чём и было сообщено Хатхор. И самому великому живому богу Мери-Ра говорит то же самое: «[...] Явился я к тебе, чтобы заменить (в смерти) царя» [Cказки 1998: 141]. Великого живого бога очень занимает вопрос, достоин ли фараон по своим делам желаемого продления жизни и поэтому он спрашивает у Мери-Ра о состоянии храмов и вдов в стране. Мери-Ра уверяет бога, что всё в стране Кеми хорошо и справедливо устроено и, хотя бог Тот опровергает его слова, тем не менее, волей великого живого бога фараону даруется двадцать пять лет жизни дополнительно. Мало того, по просьбе Мери-Ра, ему самому было разрешено возвратиться наверх и сделать это должна была та же самая богиня Хатхор, которая как раз выходила на поверхность земли «в праздник шестого дня» [Cказки 1998: 142] (то есть в шестой день месяца. — А.К.). Далее повествуется о самом выходе Хатхор из Дуат и доставлении Мери-Ра сведений об овладении его домом и женой со стороны фараона, об изготовлении Мери-Ра магического глиняного человека, который стыдит фараона за его проступок и заставляет владыку Египта исправиться, после чего возвращается в Дуат и приносит для Мери-Ра охапку цветов, которую тот подносит великому живому богу. Последующее же повествование довольно обрывочно, но, тем не менее, из него ясно, что в ответ на упрёки бога Мери-Ра сначала утверждает, будто наверх поднимался глиняный человек, а потом уже признаётся, что побывал там всё-таки он сам. Глиняный человек брошен в реку, фараон одумался и военачальник Мери-Ра, в конце концов, «отправился наверх, в то место, где был царь» [Cказки 1998: 145], то есть вернулся из области Дуат в мир живых.

Перед нами обычное для древних культур описание так называемого духовного путешествия. Можно даже, вслед за С.Грофом, определить, с какого рода переживаниями — абстрактными, эстетическими, психодинамическими, перинатальными или же трансперсональными[10] Гроф, Хэлифакс 1996: 54] — связано это описание. Оно не является абстрактным, поскольку в представленном описании отсутствует основная черта подобного рода переживаний, то есть резкая перемена в си- стеме зрения, превращение вида и цвета, своеобразная «оргия зрения» или же «феерия в сетчатке» [Гроф, Хэлифакс 1996: 54, 55]. Можно было бы вполне счесть его за эстетическое переживание, поскольку в нём не содержится особенно важных психологических прозрений и само оно нисколько не выявляет глубинных уровней подсознания. Налицо даже обыкновенное химическое возбуждение органов чувств, отражающее внутренний настрой и осознание предназначения происходящего [Гроф, Хэлифакс 1996: 55]. Действительно, можно было бы говорить об обыденности происходящего, если бы только не единичность, обособленность данного памятника во всей древнеегипетской литературе. Психо- динамическим называть его тоже нельзя, ибо такое переживание берёт своё начало в истории жизни умирающего, отражая особые, чувствен- но значимые события в виде повторного их переживания, а этого — то в рассматриваемом памятнике нет. Перинатальным оно тоже не является, ибо никак не связано с особенностями рождения, болезни, агонии, умирания и самой смерти. А вот, что касается трансперсонального, то описание переживания Мери-Ра, действительно, вполне подпадает под таковое, ибо налицо ощущение как расширения сознания, так и выхода за пределы пространства и времени [Гроф, Хэлифакс 1996: 56–69]. Отметим ещё, что, согласно тому же С.Грофу, все эти переживания в высшей степени правдоподобны и убедительны, ибо просто неотличимы от действительного умирания. Подобно тому же египтянину Мери-Ра, люди, испытавшие эти переживания, не чувствуют боли, отчаяния, горя или всепоглощающей тревоги [Гроф, Хэлифакс 1996: 147, 148]. Да, Мери-Ра поначалу плачет, но только лишь до начала своих посмертных переживаний, едва узнаёт о задумке фараона. Но вскоре этот плач сменяется у него желанием узнать о происходящем после смерти, пусть даже и остаётся у него сомнение в возможности возврата к фараону. А вот что касается дальнейших признаков, сопровождающих подобный опыт, то у Мери-Ра все они, так сказать, налицо. Ведь, согласно Р.Моуди, во время такого вот пребывания на грани смерти открываются чудесные виды потустороннего мира, в который можно проникнуть, лишь[11] совершив захватываюшее путешествие и который населён существами (умершими родственниками), буквально купающимися в сияющем свете под управлением Высшего Существа, которое и распоряжается дальнейшей судьбой вновь прибывшего [Моуди 1998: 261]. Отметим, ещё, что сам околосмертный опыт наступает при наличии хотя бы одного из указанных признаков [Моуди 1998: 265].

Чтобы точнее определить происходившее с Мери-Ра, дадим следующие определения, заимствованные из танатологических книг:

Внетелесный опыт происходит тогда, когда невидимое подобие человеческого тела покидает его, но при этом сам человек находится в сознании. Большинство людей не в состоянии управлять внетелесным опытом, да и сам этот опыт происходит чисто случайно. К тому же человек, который пребывает в состоянии внетелесного опыта, не обязательно должен быть больным или же непременно находиться при смерти [Заммит 2008: 139].

Околосмертные переживания в целом схожи с внетелесным опытом и суть их в том, что в кризисном состоянии, когда смерть почти неминуема или же воспринимается как неизбежное, подобие человеческого тела покидает само это тело и проходит первые ступени потусторонней жизни. Если смерть не наступает, то подобие человеческого тела возвращается обратно в само это тело [Заммит 2008: 157].

Заметим ещё, что реаниматологами различаются обратимая (или же клиническая) смерть, которая наступает в мгновение остановки сердца и прекращения дыхания, и необратимая (биологическая) смерть, которая наступает тогда, когда все живые ткани вырождаются и прекращают всякую деятельность [Роолингз 2003: 32].

Любопытно, что происходившее с Мери-Ра с большей или меньшей полнотой подпадает под все эти определения, за исключением, конечно же, случая необратимой смерти.

Таково оно, неуказанное Р.Моуди, но гораздо более убедительное, чем содержащая общее описание «Книга Амдуат», произведение, являющееся одним из древнейших памятников танатологической литературы и отличающееся от «Книги Амдуат» уже тем, что главное действующее / претерпевающее существо здесь уже не бог, а человек, даже не фараон, а один из его военачальников.

[12]В завершение отметим, что, конечно же, в повествовании «Мери-Ра и фараон» присутствуют все основные признаки околосмертного/внетелесного опыта. Непонятно лишь, как происходит замещение фараона Мери-Ра, на каком основании делается это с точки зрения опыта после смерти (или же вне тела)? И здесь наличие глиняного человека, да и само замещение говорит о неких магических действах, долженствующих сопровождать такого рода опыт ради его благополучного завершения. Да и как же ещё, помимо магии, могло осуществиться, по представлениям древнего египтянина, само это возвращение из Дуат в мир живых, когда ушедшего в тот мир уже никто не чаял увидеть снова в мире этом?