24 мая 1870 года Артюр Рембо обратился с письмом к поэту Теодору де Банвилю. В письме были строки: «Не хмурьте брови, когда будете читать [108] эти стихи, я сойду с ума от радости, если вы сможете, мой Господин, отвести стихотворению «Credo in unam» небольшое местечко на Парнасе… Я бы вошёл в большую книжку «Парнаса», и вошёл бы с «Верую!» настоящего поэта!»
Стихотворение «Верую в единую», которое сегодня известно читателю как «Солнце и плоть», занимает особое место в творчестве поэта, являя яркий пример тесной интертекстуальной связи с анакреонтической традицией французской лирики XVII-XVIII вв.
Своеобразная сгущенность панорамы образов, которую разворачивает Рембо в своём стихотворении, бросающаяся в глаза позднебарочно-рокайльная декоративность, вызывающая в памяти мир Тьеполо и Буше, позволяет нам рассматривать интертекстуальность как безусловно осознанный художественный приём.
Анализируя стихотворение, можно выделить следующие характерные особенности творческого метода поэта, свидетельствующие об обращении к анакреонтической традиции:
- Рембо активно использует устойчивые образы анакреонтической лирики:
- «малютки эросы и Каллипига с ними»;
- «Киприда шествует, немыслимо прекрасна»;
- «Селена белая роняет покрывало
К ногам прекрасного Эндимиона вдруг!»
- «малютки эросы и Каллипига с ними»;
- Автор охотно обращается к мотивам анакреонтического дискурса:
- «Я сожаленья полн, что минул век сатира»;
- «и голос разума не просто ль плод мечтанья?»;
- «леса поют, струятся воды, чей радостный напев приветствует восход…
То искупление… Любовь, любовь грядёт!»; - «Я верю лишь в тебя, морская Афродита, Божественная мать»
- «Я сожаленья полн, что минул век сатира»;
- Поэт вплетает в ткань художественного текста реминисценции из Ш.А. де Лафара («О, плоти торжество! О, праздник идеальный!»), Вольтера («И белизной крыла объемлет Леду страстно»), Э. Парни («Когда из-за волны Мелькает вдалеке Тезея парус белый»).
Ярко выраженная стилизованность образов стихотворения, их пластическая определённость, столь отличающаяся от привычного нам облика «классического» Рембо отнюдь не противостоит поэтике символизма. Как отмечает Г.К. Косиков: «С символической точки зрения смыслы не таятся по ту сторону вещей, но непосредственно явлены, более того, сконцентрированы и сфокусированы в них с максимально возможной полнотой» (Косиков Г.К. Два пути французского постромантизма: символисты и Лотреамон // Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора. М., 1993. С. 9).
Традиционные на первый взгляд анакреонтические аллегории, восходящие к универсальному лексикону античной мифологии, у Рембо обнаруживают художественную подвижность, приближающую их к символическому, [109] а не аллегорическому пониманию. Это вполне объяснимо: художественное пространство их воплощения выведено за границы исторического времени.
По точному замечанию Ю.М. Лотмана, «…символ никогда не принадлежит какому-либо одному срезу культуры — он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее» (Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000. С. 241).
Анакреонтические мотивы и образы, нашедшие столь полное выражение в стихотворении «Солнце и плоть», свидетельствуют о том, что поэтика Рембо при всём её эстетическом радикализме, не миновала художественного воздействия классической традиции в пору становления литературной индивидуальности автора.
Добавить комментарий