В общую канву образовательного процесса всё увереннее вплетаются «нити», связывающие культуру индустриальной цивилизации и информационной. Широко обсуждаются базовые тенденции этого процесса, основанные на информатизации, глобализации, виртуализации общества. Акватория виртуального мира определяет характер трансформаций жизненной среды. Наметилась линия изучения созданной человеком электронной культуры как особой формы конструирования образа мира в условиях формирования нового идентификационного кода. Однако остается очевидным тот факт, что разработка форм анализа этих явлений едва обозначалась. Со всей определенностью ставится вопрос о необходимости применения единого социокультурного подхода к исследованию разнообразных феноменов электронной культуры [Белинская Е.П. К обоснованию социокультурного подхода в исследованиях виртуальной реальности. — http://www.isn.ru/info/seminar-doc/soc(1).doc]. Идёт напряженный поиск общей методологической платформы, которая бы позволила реинтепретировать результаты разрозненных междисциплинарных исследований.
Актуальность разработки форм социокультурного анализа вызывает закономерный отклик в научной среде. На кафедре теории и истории культуры Томского государственного университета было предпринято аналогичное исследование альтернативных стратегий культуры. [Коробейникова Л.А. Культурология ХХ века: альтернативные концепции развития культуры. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1995. 87 с.]. Одним из направлений этой работы послужила социокультурная модель, построенная на исследовании опыта виртуализации в теориях информационного общества (Э. Тоффлер, Х. Тоффлер, Р. Барбрук, Э. Камерон, Т. Лири, Дж.П. Барлоу и др.) [105] Оно послужило основой для формирования курса «Информационная культура». Его содержание задано ориентацией на изучение эволюции адаптационных средств современной культуры в аспекте, соответствующем обозначенной проблематике.
Первый опыт исследования показал, что в данный момент оказывается особенно актуальным определение места, которое «Информационная культура» могла бы занимать в общей системе наук и в опыте формирования культурологического знания при ориентации на особенности поставленной задачи. В лоне концепций информатики она рассматривается как одна из актуальных форм приспособления к изменившимся условиям хранения, переработки и передачи информации в обществе. При всей практической значимости такого подхода, он не может претендовать на формирование теоретической базы, способной обеспечить адекватный анализ актуальных стратегий современной культуры. Косвенным поводом для выдвижения тезиса такого рода выступает анализ общих социальных закономерностей в формировании культуры, вписанной в контекстное поле единого информационного пространства. Система представлений о приоритетах средств жизни над самой жизнью порождает грубые симуляционные процессы. Вся конфликтность подобных форм мышления уже осознана человечеством. Информационная проблематика и сопутствующие ей контексты могут восприниматься по-новому именно благодаря тому, что в ней имманентно содержится ориентация на приоритеты жизни.
Сложность концептуального поиска связана с тем, что информатизация является лишь одной из фундаментальных проекций глобального процесса социальных трансформаций. Её изолированное положение создает превратное представление о реальном состоянии современных проблем. Первый вопрос, который следует ставить и решать, связан с поиском оснований, повлекших за собой серию сложных социокультурных сдвигов в коммуникационной среде, а следом за ней и в среде жизненной. Наиболее существенным является вопрос о природе процессов информационного порождения. В поисках ответа на этот вопрос возникает проблема преодоления разрозненности результатов, накопленных в теории информации, универсального эволюционизма, синергетической парадигме. Социокультурный анализ требует тонкого сочетания мозаичных элементов знания и преодоления схематизма суждений, соответствующего историческим условиям формирования познавательных представлений.
Кроме того, на исследование проблем культуры информационной цивилизации накладывает отпечаток интенсивность новых концептуальных трендов. Так стратегия телеологического и синергийного подхода в исследовании проблем автогенеза информации постепенно оттесняется формирующейся постсинергийной картиной мира на второй план. [Мелик-Гайказян И.В. Информационные процессы и реальность. М.: Наука, 1998. 192 с.] [106] Вместе с тем остаётся очевидным тот факт, что в своей совокупности разрозненные знания представляют несомненную ценность для формирования методов социокультурного моделирования. Только совмещение различных планов мышления может соответствовать подлинной глубине анализа тенденций формирования единой человеческой культуры, стремящейся к раскрытию потенциала метапознания через обращение к опыту взаимодействия в новой сверхсимволической реальности. Как показал дальнейший анализ, сопоставление различных тенденций, реализованных в разноплановых моделях научного поиска, стремящегося приблизиться к формированию основ информационной парадигматики, является чрезвычайно плодотворным.
Социологические теории информационного общества в этом ряду исследований воспринимаются как концептуальная среда, родственная способам исследования трансформаций современной культуры. Но полнота обзора возникает только в тот момент, когда в методику анализа вплетаются традиционные культурфилософские подходы. Цельность восприятия обеспечивается лишь в подчинении разных моделей единой методологической и категориальной основе. Центральной метафорой теорий информационного общества является «сверхсимволическая реальность», что вынуждает к исследованию виртуального пространства со всеми присущими его онтологии чертами дигитального обмена, процессуальной гиперинтегративности, внепредметной интенциональности, открытой идентификации, номинального уничтожения рабства и т.д. [Емелин В. Глобальная сеть и киберкультура. — http://www.geocities.com/emelin_vadim/cyberculture.htm; Носов Н.А. Виртуальная реальность // Вопросы философии. 1999. — №10. с.152-164. Хоружий С.С. Род или недород: заметки к онтологии виртуальности // Вопросы философии. 1997. № 6. С. 53-68]. Эта тенденция была отмечена ещё в 70-е годы в работах А. Турена. Он обращал внимание на фундаментальность конфликта по поводу использования символических благ. Центром категориального анализа разноплановых теорий выступает понятие «информация». Она оценивается не объектно, а процессуально, создавая предпосылки для развития динамической сущности привычных категорий в самой культуре.
Постановка проблем формирования новой жизненной среды не может начинаться и заканчиваться констатацией стихийности явления, что стало традицией многочисленных исследований электронного мира. Необходимость обращения к форме социогенетического исследования ощущается чрезвычайно остро. Проведенный анализ показывает, что уже на рубеже XIX-XX столетия были сформированы предпосылки для осмысления тех тенденций, которые были реализованы впоследствии в виде культуры информационной цивилизации. В данном эксперименте в качестве базовой была избрана модель описания конфликта современной культуры Г. Зиммеля. [Зиммель Г. Избранное. Т.1. Философия культуры. М.: Юрист, 1996. 489-517] [107] Такой методологический ход может вызвать возражения. Однако он позволил спроецировать опыт социокультурной практики двадцатого столетия на болевые точки мировоззренческого конфликта, последовательно разрешаемого в ходе эволюции средств коммуникационного обмена. Такой подход позволил рассматривать феномены современной культуры переходного периода, как новое содержание вечного конфликта.
За мировыми изломами в социокультурном развитии можно увидеть признаки вечной борьбы между индивидуализацией и обобщением, что чрезвычайно актуально для культуры информационного общества. Основной социокультурный конфликт, как видится сегодня, связан с двумя взаимодополняющими тенденциями: легитимацией индивидуальности в новом репрезентационном пространстве, включением индивида в единую жизнь человечества. В культуре информационной эпохи сущность человека отчуждается в виртуальную реальность. Природа информации, её сугубо персонифицированный характер, приводят к развитию основ индивидуализированной культуры, расшатывающей сложившуюся веками структуру государственности, выстроенную на развитии отношений владения.
По-новому открывается внестатусный смысл свободы, обеспеченной процессом трансформации антропогенной среды [Дацюк С. Парадоксальная интенция свободы слова в Интернет. — http://www.uis.kiev.ua/russian/win/~xyz/par_int.html]. Традиционно отчуждение человеком своей сущности в вещный мир выстраивал инверсию отношений индивида и социального целого, где под рубрики располагания и обеспеченности подведены артефакты и в том числе коммуникационные технологии. Приоритеты конкурирующих капиталов, властвования, способы овеществления, свойственные эпохе индустриализма, уступают место формам владения коммуникационными ресурсами и развеществления объектной среды. [Иванов Д.В. Виртуализация общества. http://m16.medport.ru/USSR/chapters/society.htm; Тоффлер А., Тоффлер Х. Создание новой цивилизации. — http://www.freenet.bishkek.su/jornal/n5/JRNAL511.htm; Барлоу Дж.П. Экономика сознания в глобальной Сети. — http://www.russ.ru/netcult/99-03-26/barlow.htm; Барбрук Р., Камерон Э. Калифорнийская идеология — http://www.zhurnal.ru/4/calif8.htm и др.]. Основные мирообразующие линии в перспективе будут ориентированы не на материальный мир объектов и уподобленных им отношений между людьми, а на отношения между образами. Невозможно исключить из обсуждения проблему сохранения осмысленных цивилизационных связей в условиях становления информационной эпохи. Нередко электронный мир негативно воспринимается именно потому, что освобождающий потенциал информационных технологий маскирует собой проблему реализации внестатусных смыслов культуры, подчинения человека логическому фанатизму, формирования системы внематериальных ценностей и многие другие [108] фундаментальные аспекты смыслотворчества культуры. Однако новая информационная среда является лишь новым проявлением «зеркального парадокса» [Подорога В. Феноменология тела: введение в философскую антропологию. М.: Наука, 1995. с.42]. Невозможно винить зеркала за то, что они отражают в себе человеческие тени. В тоже время приблизиться к пониманию новой природы социального взаимодействия, возникающей в сетевом мире, обрести дар её различения необходимо для решения непростых проблем современной культуры.
В этом отношении чрезвычайно плодотворным является обращение к гуманистической позиции Н. Бердяева, который утверждал, что культура должна соотносится не с новыми средствами и новыми идеями, но с новыми ценностями. Вечной новизне жизни человек противопоставляет динамизм искусственной среды, экспрессию символических форм, но внешняя реализация энергетического потенциала не снимает проблем внутреннего развития. Этот конфликт получает свое разрешение в той или иной исторической форме. Он характерен и для современной культуры. Информационная цивилизация создаёт реальные предпосылки для расширения сфер социокультурного исследования. Информационная культура, как одна из самостоятельных ниш познания, могла бы способствовать этому процессу. Соционормативный канон информационной эпохи ещё не сформирован. Основной акцент приходится на те аспекты, которые имеют то или иное отношение к формирующейся системе дополнительных ценностей, ориентированных на развитие внематериальных оснований культуры. Этот и многие другие аспекты развития современной социальной реальности могут стать предметом изучения в рамках предмета «Информационная культура».
Хотелось бы коснуться проблем преподавания «Информационной культуры» как предмета, основанного на анализе различных теоретических подходов к пониманию проблем автогенеза информации. Всякое изложение учения, как известно, может считаться проверкой его права быть изложенным. Включение той или иной дисциплины в образовательный процесс всегда рассчитано на актуализацию новой интеллектуальной формы коллективного поиска. Первый же опыт общения со студентами показал, что исследование проблем автогенеза информации, его роли в развитии социокультурных практик вызывает проблемы восприятия материала. Подчеркнутая ориентация на гуманитарное знание и исследование внутренних тенденций формирования информационного общества находятся в некотором противоречии. За порогом внимания остаётся проблема формирования дигитального мира и суммы его значений в формировании новой виртуальной среды. Мир современной культуры является результатом активности «технологического человека», стремящегося измерять феномены и события с точки зрения подчинения количественно и качественно достижимым целей. [109] Эта проблема требует понимания природы формирования количественной модальности сознания, роли эволюции метафизических воззрений на мир. На этом фоне значимость курсов, освещающих проблемы философии науки и техники, концепций современного естествознания, психологии творчества многократно повышается. [Петров В.М. Информационное мировоззрение и парадигма ХХI века // Информационное мировоззрение и эстетика. Таганрог, 1998. С.17-41]. Как и совершенно по-новому воспринимаются проблемы структурализма, логического атомизма, теории жизни, феноменологии и т.д. Они получают новое звучание в оценках опыта формирования новой цивилизации.
Добавить комментарий