Что такое старость цивилизации? Что наступает после нее? На этот вопрос можно ответить однозначно: цивилизация подходит к своему концу, она изжила свои силы, и ей предстоит переход в новое качество. Как произойдет этот переход — в форме ли катастрофы, когда на руинах одной цивилизации вырастает совершенно другая, с иным этническим составом, другим языком и культурой, или этот переход произойдет плавно, за счет впитывания в себя новых сил, воздействующих извне и ассимилируемых в теле «старческой» цивилизации, — вопрос особый, для хотя бы приблизительного ответа на который требуется проведение исторических параллелей. Подобную параллель можно провести между «поздними годами» новоевропейской и античной цивилизации, преподавщей исторические уроки образа жизни целой формации и ее кончины.
Прежде чем переходить к исторической части, обратим внимание на некоторые аналогии фило- и онтогенеза, позволяющие говорит о старости не только отдельного человека, но и человеческой общности. Старость индивидуальной жизни связана с потерей духовной и физической энергии, преобладанием созерцательности над деятельностью (не случайно в старости живут воспоминаниями или пишут мемуары), заменой автономии самодостаточной личности принудительным механическим руководством извне. Но не таковы ли особенности больших человеческих общностей, образующих цивилизацию, на последних этапах их существования? В таком же плане можно говорить не только о старости, но и о юности и зрелости цивилизации.
Ключ к отмыканию входа в это проблемное пространство истории можно найти в картине возникновения, расцвета и кризиса (распада) философской эстетики. Первый момент: почему эстетика как философская наука появилась так поздно (вторая половина XVIII в.) по сравнению с другими автономными частями философии — онтологией, эпистемологией, этикой, насчитывавших к моменту появления эстетики тысячелетия своего существования? На этот вопрос можно ответить так: только ко времени эпохи Просвещения сложились условия появления свободной личности в Европе (личности ответственной, самоорганизующейся, а потому свободной). На ее основе сложилась профессия свободного художника и особая форма социальной деятельности — свободное (изящное) искусство. Единство индивидуального и всеобщного в личности нашло выражение в сочетании конечного и бесконечного в искусств. Если бросить взгляд на историческую ситуацию до [40] этого времени и на процессы, развивавшиеся после него, то возникает следующая картина. В начале — преобладание всеобщности, а после вышеохарактеризованной диалектики индивидуального и всеобщего, конечного и бесконечного — преобладание индивидуализма, механической связи между личностями (что особенно подчеркивали русские философы XIX века, включая В.С. Соловьева, и О. Шпенглер, говоря о переходе Европы из состояния культуры в цивилизацию). В качестве общих характеристик используются такие определения, как наступление «века толп», «века масс» (массовой культуры, массового производства и потребления, «восстания масс» и т.п.). Шоу-бизнес занял место художественного мира, как он понимался в предыдущих столетиях. Соответственно в культуре стали проявляться признаки старости: потеря органической духовной энергии, замена ее механическим воздействием на сознание, любовь ко всему зрелищному — созерцательность вместо деятельности.
Если обратиться к античности, можно увидеть, как в процессе многовекового движения молодое энергичное общество, обладавшее своей культурой, мифологией, искусством, наукой, превращается в социум со всеми признаками старости: утратой личностного начала, подменой способности к созидательной работе старческим любопытством, любовью к слухам и зрелищам.
Интересна ситуация, сложившаяся в Риме к концу его владычества над евроазиатским культурным миром. Говоря о ритмах истории, об исторических параллелях, можно с некоторой условностью допустить, что тогда была сыграна драма, повторенная уже в других исторических декорациях с обновленным реквизитом в Новое и новейшее время. Да, Рим был рабовладельческим государством, но рабовладение бывает разным: западный (античный) тип рабства так же сильно отличался от древневосточного, как и образ жизни свободных в этих регионах. Одно дело — патриархальное рабство или использование рабов на строительстве культовых сооружений — гробниц, пирамид; другое дело — организация рабского труда в целях благоустройства городов, придания комфорта общественной и частной жизни. Иначе говоря, Рим перешел к промышленному использованию рабского труда, и это дало такие результаты, что граждане Рима стали настолько обеспечены материально, что могли придаться удовольствиям и развлечениям, носившим массовый характер. Впервые в истории была создана массовая зрелищная культура, прототип шоу-бизнеса, где видеообразы ценятся выше, чем материальные блага. Но при этом ничего нового и оригинального в духовном плане эта цивилизация уже сама выработать не могла. Все духовные завоевания, все ценности духовной жизни шли с Востока — неоплатонизм, митраизм, христианство.
В V в. н.э. ковчег Римской империи был затоплен волнами варварских нашествий. На месте античной цивилизации возникла иная, которая еще долгие века не могла сравняться по уровню культуры с той, что стала ее подножием. Но переход к иному происходил в двух вариантах. Первый был осуществлен в западной части Римской империи, второй — в восточной. Византия показала, что смена циклов исторического развития не обязательно связана с разрушением и гибелью. В IV в. н.э. Рим и Константинополь были двумя столпами античного мира, но к концу I тыс. н.э. Рим лежал в развалинах, представляя собой жалкую часть бывшей мировой столицы, а Константинополь оставался цветущим, но теперь уже феодальным городом, центром империи, сумевшей трансформироваться под воздействием веяний, принесенных народами, наступавшими на нее с суши и моря.
Добавить комментарий