«Всемирная философия будущего» Фэн Юланя в современном мультикультурном пространстве: философско-компаративистский подход

[323]

В сфере мировой философской мысли XX век — это век складывания компаративистской философии как самостоятельного раздела (отрасли, вида) историко-философской науки, поиска ее концептуального оформления и новых форм соотношения ее теоретической и прикладной составляющих. К началу XXI в. философская компаративистика прочно выдвигается на одно из первых мест среди проблем, живо обсуждаемых мировой философской общественностью 1. Между тем, это такая рефлексия, [324] целью которой является не только рациональное обоснование реальной полифоничности философий, но и выявление некоего общего философского знаменателя, способствующего в конечном итоге выработке основополагающих международных проектов в различных сферах культуры втор. пол. XX — нач. XXI вв. (например, «мирового этоса», «планетарной культуры», «кросскультурной литературы», «глобальной ответственности» и т.д.). Не случайно, что исследователи разных стран и регионов все настойчивее начинают говорить сегодня о «единой философской культуре», «единой философской традиции землян» 2.

К началу 40-х гг. XX в. начинает складываться философская компаративистика как относительно самостоятельный раздел (отрасль, вид) в рамках истории философии (на данном этапе делается акцент на противопоставлении-«инаковости» сравниваемых философских традиций). В 80-х гг. XX в. компаративистская философия занимается уже собственно философскими исследованиями с выделением важнейших полей: сопоставление философских традиций, постановки и решения ряда сквозных проблем всемирной философии — бытия, человека, познания и самопознания, ценности (при этом акцентируется внимание на всеобщем-универсальном). Сегодня смело можно говорить о философской компаративистике как специальной философской дисциплине со своими целями, задачами, предметом и методами исследования.

Следует подчеркнуть, что проблема «Запад–Восток» фактически всегда включена в поле компаративистских исследований и является здесь центральной. Почему? Для того, чтобы начать любое компаративистское исследование необходимо создать прежде всего бинарную оппозицию «Свое–Другое» («Свое–Чужое»). В нашем случае, это своя и чужая философская традиция. Как правило, объектом для сравнения традиционно является западноевропейская и восточная философии. Дело в том, что именно эти философии можно рассматривать как основные предельные типы философии мировой 3.
[325]

Напомним, что сначала акцент в философской компаративистике делался на противопоставлении философских традиций Востока и Запада, теперь — на поиске диалога и синтеза. Как отмечает М.Т. Степанянц, проблемы философской компаративистики в настоящее время все больше поворачиваются в сторону поиска путей налаживания диалога между Востоком и Западом, хотя еще остается очень много неясных моментов как в самой методологии сравнительных исследований, так и в практической реализации диалога философов Запада и Востока 4. В этой связи «особое значение приобретает разработка таких важных вопросов, как интерпретация категорий другой национальной философии, прежде всего традиционной китайской, индийской, а также арабоязычной философии, преодоление остатков европоцентризма и востокоцентризма» 5.

У истоков концептуализации компаративистской философии стоял французский ориенталист, филолог и философ Поль Массон-Урсель. В своем основополагающем труде “La philosophie Comparee” («Компаративистская философия») 6 он рассматривает сравнительную философию в качестве строгой философской науки, имеющей дело с конкретными фактами духовной жизни человечества. Фундаментальным принципом подлинно позитивной философии он считает «схватывание» в рефлексии философских фактов, исторически, объективно в широком диалогическом и компаративистском «поле», «пространстве» с учетом и географического контекста деятельности той или иной выдающейся философской личности. Подводя итог своим размышлениям, П. Массон-Урсель делает вывод о том, что конечной целью методологического использования сравнительного метода в философии должно быть создание целостной науки о «духе», духовных феноменах в различных цивилизациях. Сравнительная философия может стать одновременно описательно-объяснительной и критической теорией, покоящейся на правильном использовании сравнительного метода, а ее положения не постулируются, а выводятся из анализа конкретных философских и иных духовных факторов.

Второй ключевой фигурой в концептуализации компаративистской философии является выдающийся индийский философ Пулла Тирапути Раджу. [326] Исходные положения философской компаративистики как новой самостоятельной гуманитарной дисциплины XX в. нашли свое отражение именно в его трудах 7. Так, в своем фундаментальном труде “Introduction to Comparative Philosophy” («Введение в компаративистскую философию») П.Т. Раджу определяет предмет новой гуманитарной дисциплины как философские традиции. Основным же для него является сравнительное исследование понятийного аппарата в различных философских культурах и течениях, типов менталитета, рациональности и иррациональности вкупе с различными подходами.

Целью научной деятельности, с точки зрения философской компаративистики, П.Т. Раджу считает создание целостной концепции человека, своего рода, науки человековедения. Он пытается представить понятие человека в различных философских традициях в надежде, что как результат может быть достигнута более глубокая идея человека, чем данная в какой-то одной традиции, и что в свете этой идеи может быть предпринято разрешение новых современных проблем. Именно человек, считает П.Т. Раджу, является общим знаменателем сравнительной философии, именно он, как таковой, может объединить в единое целое различные философские традиции. Что касается методологического принципа в работе, то П.Т. Раджу твердо был убежден в том, что нельзя подходить к чужому, исходя из собственных мерок и представлений. «Процедура может привести также к насильственной формовке других традиций по западному образцу, либо отбрасывая все то, что не подходит этим образцам, хотя это важно для многих этих систем, либо критикуя это как иррациональное и неверное» 8. Поэтому подобная процедура будет ущербной для истинной цели сравнительной философии, которая в том и состоит, чтобы прокладывать путь к глубокой философии жизни. И далее П.Т. Раджу делает следующий вывод: «Одно из главных назначений сравнительной философии в том, чтобы сделать доступными ценности других традиций настолько, что каждая может развиваться через включение в себя всего ценного в остальных» 9.
[327]

Важным исследованием в истории концептуализации компаративистской философии следует назвать также работу немецкого синолога Г. Пауля “Asien und Europa — Philosophien im Vergleich” («Азиатская и европейская философии в сравнении»). Сущностью встречи-столкновения 10 западной и восточной философий, по мнению Г. Пауля, является не их очевидные различия, а их сходство: «Без сомнения, существуют различия между европейской и азиатской философией. Но отличается ведь и идеализм Платона от идеализма Плотина. Можно спокойно предположить, что существует также и сходство» 11. Своей целью Г. Пауль ставит преодоление «восточной экзотики» в сознании западноевропейского человека, которое затрудняет взаимопонимание и диалог между Востоком и Западом. Для него сравнение является не только целью, но и средством (методом).

В последнее время компаративистская философия получает мощную поддержку со стороны мыслителей феминистского толка. Так, в своей книге “Between East and West” («Между Востоком и Западом») Л. Иригарэ утверждает, что отношения между полами, учитывающие их различия, могут служить «парадигмой отношений» для устройства общества на всех уровнях. Уважение гендерных различий — без того, чтобы «сводить два к одному, к подобному, к тому же самому» — представляет собой, по мнению Л. Иригарэ, универсальный способ обретения уважения ко всем прочим различиям. Такое уважение с учетом различий (differential respect) особенно необходимо в наш век глобализации, когда народы и культуры, в беспрецедентных масштабах контактирующие между собой, либо рассматриваются как отдельные идентичности (вне принципа культурной коммуникации), либо вгоняются в какие-нибудь общие категории (не оставляя места для «уникального», «специфического»). Л. Иригарэ подчеркивает, что западная мысль традиционно не была склонна к уважению иного с учетом различий. Напротив, ей всегда было свойственно стремление превратить все «как можно быстрее в абстрактные категории»: в лингвистические правила, юридические нормы, философские и научные понятия. Это тяжелое наследие, по мнению Л. Иригарэ, требует кардинального переосмысления или кардинальной переориентации — выработки иного отношения к миру и другим ее обитателям: «Прежде [328] мы учились властвовать над природой — теперь нам надо научиться уважать ее. Прежде идеал представлялся нам как поглощение всего неким Абсолютом — теперь нам нужно признать ценность непреодолимых рубежей. Прежде уважение к тождественному простиралось вертикально от сына к Богу-Отцу и горизонтально к универсальному сообществу людей — теперь и впредь нам уже важно знать, как возможно объединить любовь к тождественному и любовь к иному, быть верным себе — и одновременно быть с другим, сбережение идентичного и похожего при встрече с различным» 12. Думается, самым ценным у Л. Иригарэ, с точки зрения методологических аспектов философско-компаративистского анализа, является то, что автор пытается расширить свои рассуждения до глобального, или кросс-культурного уровня.

Глобализация мировой культуры — процесс неизбежный. Возможно, именно «восточно-западный» синтез сумеет вернуть человеку совершенство, «сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу» (Платон). Для этого необходимо добиваться, по мнению многих ученых, «целостности знания» для построения в будущем так называемой «всечеловеческой науки» — на основе тщательного и равноправного изучения различных культур, прежде всего, Востока и Запада. Так, академик В.М. Алексеев, патриарх отечественного китаеведения, писал: «Наша большая наука — это научное изобретательство в области идей сравнения Востока с Западом, в установлении, наконец, широких и окончательных историй и теорий человечества» 13.

Именно в этом контексте и хотелось бы рассмотреть философское наследие выдающегося современного китайского философа Фэн Юланя (1895–1990), который предлагает свой путь сближения и сотрудничества между восточными и западноевропейскими философскими традициями. Речь идет о его проекте «Всемирная философия будущего» («Future World Philosophy»). Думается, творчество Фэн Юланя представляет собой идеальную модель выстраивания диалога с Иной культурой.

В основу своей философии Фэн Юлань положил идею о надцивилизационной общности человеческого сознания, связанной с представлениями о всеобщем сходстве человеческой природы и проистекающем отсюда единстве человеческого опыта взаимодействия с миром. В итоге [329] китайский философ обнаружил, что «видимо, есть вещи из восточной философии, которые также имеются в истории западной философии, видимо, есть и вещи из западной философии, которые имеются в истории восточной философии… Человечество имеет общее естество, оно также имеет общую проблему человеческой жизни» 14. Фэн Юлань прошел долгий мыслительный путь: от противопоставления Востока и Запада на основе различия в их сознании — к идее взаимного развития культур на основе равноправности их опыта во взаимодействии с внешним миром. «Теперь мы не заинтересованы в критике одной цивилизации при сравнении [ее] с другой, как это делали интеллектуальные лидеры первого и второго периодов, но в пояснении одной при помощи другой, так что обе могут быть лучше поняты. Мы заняты взаимной интерпретацией Востока и Запада более, чем их взаимной критикой. Они рассматриваются как иллюстрации сходной тенденции в человеческом прогрессе и выражения сходного принципа человеческого естества. Поэтому Восток и Запад не только соединены, но они едины» 15. Приведенный пассаж Фэн Юланя ведет нас напрямую к знаменитому изречению Конфуция: «По природе люди сближаются, по привычкам отдаляются» [Луньюй, XVII, 2].

Проект Фэн Юланя «Всемирная философия будущего». Для подробного рассмотрения данного проекта необходимо прежде всего проанализировать центральную идею учения Фэн Юланя — «новое ли-сюэ». Базовым понятием этого учения китайский философ сделал одно из основных понятий конфуцианства — идеальный принцип (ли), который он понимал как некую вневременную универсалию культуры, наполняющийся конкретным содержанием в зависимости от уровня социально-экономического развития и духа национальной культуры. Для Фэна национальное представляет собой особенное как в культуре вообще, так и в философии. Идеальный принцип (ли) структурирован таким образом, что помимо «культуры» и «философии», пребывающих вне времени, пространства и актуальных этнических характеристик, у него есть и общие формы внутри пространственного и временного мира. В культурной сфере это идеальный принцип «мирового города» — общества с социализованным производством. Логично предположить, развивает далее [330] свою мысль Фэн Юлань, что и в философии должно быть нечто похожее, некая общая форма — ли, к полному воплощению которой должны стремиться философские традиции Востока и Запада. Результатом такого сближения философских традиций, которое есть воплощение идеального принципа ли, является возникновение новой философской системы, названной им «всемирной философией будущего» 16.

Предполагается, что философские традиции Востока и Запада являются не противоречащими друг другу, но взаимодополняющими, ибо отражают разные стороны «философии» как идеального принципа, что сопоставимо с наличием множественности школ и течений в рамках одной философской традиции. Так, Запад предоставит китайской мысли, по мнению Фэн Юланя, логические методы, обеспечивающие ясность мышления и развитие философии как знания о человеческом бытии. Китайская же мысль передаст Западу свои ценности философии как опыта-переживания (предоставляющего человеку возможность осуществлять в повседневной жизни высшие смыслы, совмещая «внутреннюю мудрость» с «внешней царственностью»), предоставляя тем самым выходить за границы разума, полагающие предел традиционной формы философского знания Запада.

Следует подчеркнуть, что международный философский проект Фэн Юланя есть лишь первый шаг на пути формирования «Всемирной философии будущего», его черновой вариант. Это своего рода «открытая система», постоянно готовая к корректировке и дополнению, ибо еще далеко не все философские культуры и традиции сказали свое слово 17.

Таким образом, «Всемирная философия будущего» Фэн Юланя может по праву рассматриваться как чрезвычайно перспективный международный философский проект XXI в. Это не только интеллектуальный ответ части Востока на вызов тотальной вестернизации мира, но и его глобализации. Всемирная философия будущего — это реальная попытка выстраивания равноправного диалога по линии Восток–Россия–Запад.