Философия духовности включает идею самосовершенствования личности, которой очень мало уделяется внимания в научной литературе. «Самосовершенствование по идее, — отмечает Альберт Щвейцер, — может заключаться только в том, что человек становится в истинное отношение к бытию, находящемуся в нем и вне его. Свою естественную внешнюю принадлежность к бытию человек хочет сделать внутренней, духовной, а свое пассивное и активное отношение к вещам хочет определять своим участием в этом бытие».
Тому подтверждение и уникальный материал в текстах культурного наследия древних цивилизаций Египта, Ирана, Индии, Китая, Греции и Рима.
Коренное отличие человека от животного в том, что он обладает способностью следовать дхарме — моральному закону. Эта мысль проводится во многих древнеиндийских источниках. В них, в частности, отмечается, что процессы космогенеза связаны не с произволом богов и, тем более, не с причинами естественно-механического порядка, а с причинностью морального плана, точнее, с моральным состоянием населяющих космос существ.
[315]
Согласно Конфуцию — основоположнику китайской философской традиции, «из рожденных Небом и Землей человек является самым ценным». Духовная сущность человека определяется пятью природными задатками: человеколюбием, справедливостью, благопристойностью, мудростью и искренностью.
На Востоке мысль человека, а вместе с ней и представление о божестве всецело погружены в природу. Воплощением этого единого и основного служат силы природы и вообще явления материального мира.
Действительно, религия китайцев — это обожание природы под формой общей космической силы, лишенное всякого развития, сложности и совершенно безыдейное; религия древней Индии отличается содержательным направлением, идеализацией природы: ее божество — неуловимая сущность мировой жизни, в которой человеческая личность исчезает. Буддизм, выродившийся из браминства, вообще отрицает не только личное, но и всякое существование. Религия Зороастра дуалистична: колебание между желанием отстоять право личного существования и пантеистической покорностью и пассивностью перед роковой необходимостью законов жизни в природе. Сама идея божества колеблется в ней между пантеистическим представлением о нем как об источнике жизни и совершенства. Эта же особенность, но в другой форме, обнаруживается в воззрении египтянина — «сына тайны и загадки», который хотел бы освободиться от зла жизни и отстоять свою самостоятельность на пантеистическом начале, но смысл жизни для него — «тайна».
Эту тайну разрешает грек, указывая на собственную разумную жизнь человека как на высшее обнаружение жизни и находя в ней божественное начало. Недаром греки представляли своего Эдипа разгадывающим загадки египетского Сфинкса.
Каждая эпоха в последующем расставляла акценты в философской рефлексии, концентрирующей дух времени, и определяла, в конечном счете, проблемы, настроения общества в целом и его выдающихся мыслителей в частности.
Сегодня жизненной необходимостью является углубление диалога культур, без чего невозможно ни дальнейшее развитие, ни [316] даже выживание человеческого сообщества. Поэтому компаративистика в XXI веке становится ведущим направлением гуманитарного знания. Очевидно, что определение собственной духовности и, тем самым, национальная самоидентификация требуют соотнесенности своей культуры с иной, отличной, что возможно прежде всего путем исследования основ любой культуры — представления о том, что такое человек, каково его место в мире и обществе. В этом выборе суть глобального мотива, составляющего само человеческое существо, его природу и сущность, — это потребность взаимоотношения во имя устранения конфронтации и агрессивности всего того, что ставит под угрозу выживание человечества и общественный прогресс.
Действительно, сущность человека есть, в конечном счете, совокупность всех общественных отношений.
Исследования такого рода требуют углубленного вскрытия и переосмысления «новых срезов» в мощных пластах богатейшего духовного наследия народов Центральной Азии, Востока и Запада. Сегодня, обретя самостоятельность и независимость, решая вопросы духовного возрождения и вхождения в цивилизованное сообщество, государствам Центральной Азии необходимо учитывать сложную диалектику культуры и социоэкономики в связи с теми реалиями, которые сложились в конце XX и начале XXI века.
Соотношение светского, цивилизованного и религиозного в культуре человечества менялось от эпохи к эпохе, от одного региона к другому. Так, в средние века удельный вес религиозного преобладал в культурах и восточных и западных обществ. Эта тенденция господствует и позднее, что находит отражение в творчестве поэтов и художников.
—восклицает А.С. Пушкин (XIX век).
[317]
Вместе с тем сегодня обнаруживаются явная несостоятельность как апологетически преувеличенной трактовки роли религиозного фактора, так и вульгарно-социологической попытки сплошного очернения религии как своего рода контркультуры. Мы рассматриваем религию как уникальный феномен в истории культуры человеческого общества. Диалектика светского и религиозного начал в развитии культуры человечества не может быть вскрыта вне конкретного исторического контакта.
История Туркменистана уникальна в плане сказанного. Именно здесь схлестнулись как разные ландшафты и природные зоны (бескрайние барханы Каракумов, фиолетовые отвесы Копетдага и зеленеющие жемчужины оазисов), так и древние цивилизации, отличающиеся своими контрастными историческими судьбами. На территории нашего государства зарождались, процветали и приходили в упадок многие цивилизации. Особенно яркими, оставившими зримый след в мировой истории были три большие эпохи: цивилизация древневосточного типа Алтын-депе (III тыс. до н.э.), Парфянская цивилизация, творчески соединившая культурные традиции древней Эллады и экзотического Востока (I тыс. до н.э.) и эпохи Великих Сельджуков (IX в. до н.э.). Об этом читатель может подробнее узнать в книге В.В. Массона «Туркменистан в зеркале мировой истории», где отмечается, что богатейшее культурное наследие Туркменистана помогает определить реальный путь к интеграции туркменской национальной культуры в общемировой культурный процесс.
Благодаря новейшим археологическим раскопкам, по памятникам материальной культуры прослеживаются тесные культурные связи и наших предков с народами Месопотамии, с племенами соседнего Ирана и далекого Индостана. Опыт истории показывает, что только в условиях связей и взаимодействия культурный прогресс становится интенсивным и впечатляющим, особенно в направлении накопления интеллектуального потенциала, что приводило к новым вершинам общественного прогресса.
Это, может быть, главный вывод и реальная установка на проблемы нашей сегодняшней действительности.
[318]
«Я верю, — замечает известный философ Эрих Фромм, — что становящийся Единый Мир может начать существовать, только если появится Новый человек, вышедший из археологических связей крови и земли, чувствующий себя сыном человеческим, гражданином мира, преданный скорее всему человеческому роду, нежели любой из его частей; человек, любящий свою страну потому, что он любит все человечество; человек, чьи взгляды не искажены преданностью своему племени».
Вековая мечта о Единстве людей планеты Земля в поэтической форме золотыми буквами отчеканена на фронтоне здания ООН в Нью-Йорке:
Воззвание восточного поэта-мыслителя отчеканено на языках многих народов мира, как бы призывая всех объединиться и достроить великое здание Единства, Мира и Согласия на Земле. Таков должен стать мир в XXI веке.
Добавить комментарий