Давно ведутся споры о бесконечном одиночестве индивида в обществах массовой коммуникации и современной социальной организации. Особенно велика для сложного общества корректной интерпретации требований других людей и реакции на эти требования. Внимательное и ненасильственное изучение чужих культур и своей собственной требует нового подхода в культурологии, этнологии и этнопсихологии. С привнесением массовых информационных технологий в российское пространство были нарушены традиционные пути коммуникации между различными этническими группами. Эта ситуация привела к расколу некогда единого евразийского пространства. Здесь перед исследователем встают две важнейшие проблемы: проблема «понимания» и проблема «ненасильственного изучения других культур». Но прежде всего, как и ранее еще со времен античности, перед нами стоит задача: познать самого себя. Следовательно, для решения проблемы ненасильственного изучения других культур рассмотреть образ самого исследователя.
Образ современного ученого сформировался в Новое время как исключительно шовинистический, несущий в себе архаическую идею насилия над природой. Он принимает законченную форму в дефиниции антрополога как «белого, мужчины, европейца». Современная наука порождает такое положение дел, так как основывается на девизе: Знание — Сила. Сила здесь также отождествляется с властью, что провоцирует непонимание и столкновение с другими культурами и приводит к все более возрастающей трагедийности, поскольку, с другой стороны, позволяет оценить значимость и неповторимость всех народов. Наше «Я», находящееся на позиции европоцентризма, оказывается изолированным, обращенным к самому себе, рефлексирующим над тем, что Чуждое не может быть им интерпретировано. Эта проблема была одной из важнейших в произведениях немецких романтиков, где они рассматривали мир не как совокупность неизменных вещей и законченных форм, но как процесс бесконечного становления, который представляет из себя творческую и духовную деятельность и при этом является деятельностью символического воплощения и раскрытия Внутреннего во Внешнем. Философия представлялась романтикам как особый целостный взгляд на переживаемую действительность. Такая целостность требовала осознания персонального происхождения. Романтики обратились к культурной истории Европы и собственным истокам. Здесь на этой границе философия романтиков вошла в соприкосновение с Чуждым, Непознаваемым, которое существовало как некая свободная область неизбежно противостоящая Собственному. Понятие Чуждого разрушало метафизические конструкции при погружении в чужие культуры, допустим, [252] культуру Индии, при этом философия, по словам Новалиса, стремилась повсюду быть как дома. Здесь возникало навязывание собственного топоса другим культурам.
Но при этом представитель чужой культуры испытывал не меньший интерес к антропологу. Они друг в друге находили подобие зеркала, где границей становились языки кульут. Вхождение в пространство чужой культуры требует понимания этой культуры, но разрушает само Чуждое. Чуждое является трансцендентным. Здесь терпит крах метафизика, основывающаяся на непредставимом, а Чуждое разрушает границы отображения Собственного. Но это вызывает по-новому окрашенный интерес к собственной культуре. Так Б. Вальденфельс, следуя за Мерло-Понти, призывал вслед за Моссом и Леви-Строссом «опрокинуть этнологический взгляд на собственное общество», чему М. Мосс и сам прокладывает путь. Он писал о том, как возникло понятие Личность, которое в нашем представлении отождествляется с латинским понятием «Персона». Персона представляется как трагическая маска, маска предка или ритуальная маска. Но Личность «больше, чем имя или право на ритуальную маску».
История европейской персональности может быть представлена как различные этапы интериоризации Чуждого. Здесь, я полагаю, античная идея «эйдоса» является идеей тотальной личности. Античное «Я» было цельным и закрытым, выявляемым только посредством агона. Только свободный гражданин мог свободно мыслить и свободно умереть. Фигура Сократа служит тому примером.
Средневековый постулат “credo, quia absurdum est” был идеей обособленной независимости и соотношением между Собственным и Чуждым. Здесь появляется идея индивидуальности, рождается идея трансцендентального. При этом наше «Я» оказывается перед выбором между Добром и Злом. Кант полагал, что естественная история началась с Блага, так как была произведением Духа. А история свободы изначально несла в себе зло, так представляла собой произведение человеческой культуры. Заметим, что здесь и появляется замкнутое в своей противоположности Субъекта-Объекта, Собственного-Чуждого. Идея Dasein также была рождена тотальным субъектом, который заключал в себе Свое и Другое.
Следует заметить, что и сегодня субъект наталкивается на Чуждое и находит его прежде всего в себе самом. Я полагаю, что рефлексия над подобной рефлексивностью исследователя (с использованием метода насыщенного описания Райла), будет способствовать развитию взаимопонимания между представителями различных культур, а также выявит ряд особенностей самопонимания современного ученого, принадлежащего к европейской традиции.
Добавить комментарий