Православная архитектура как часть миссионерской политики России в Китае

[50]

Русские уже с середины XVI века стали проявлять особый интерес к землям Сибири и Дальнего Востока, которые были богаты природными ресурсами и особенно пушниной. России было выгодно присоединение этих территорий, поэтому правительство всячески содействовало распространению русского влияния в этой области. Причем важно было не просто «механически» присоединить новые земли, но для закрепления на Востоке необходимо было заселить их русскими людьми и сделать их не только территорией, принадлежащей России, а самой Россией. Несмотря на то, что Россия всегда являлась поликонфессиональным государством, государственной религией было все же православие. Таким образом, русским, появлявшимся в новых землях и заселявшим их для закрепления на Востоке, было необходимо заселить их русскими людьми, и они несли туда свою культуру и религию. Это подтверждает и топонимия. Многие географические пункты, особенно города, были названы в честь православных миссионеров-просветителей, христианских святых, церковных праздников, а также в честь членов царской семьи 1.
[51]

Для русского народного сознания важно также воздвижение православного креста или постройка православного храма на новой, «чужой» территории для того, чтобы она стала «своей». Через храмостроительство и крестовоздвижение вновь присоединенные земли становятся не просто принадлежащими России, но самой Россией.

На территории Дальнего Востока градостроительство в целом и возведение православных храмов в частности достигло наибольшего развития в середине XIX — начале XX веков. Этому, прежде всего, способствовало строительство Китайской Железной дороги. На основе данных епархиального и местного гражданского управления стали определяться перспективные поселения (вновь создаваемые или существующие в зоне железной дороги), для которых при разработке схем генеральных планов отводились участки под постройки храмов. Таким образом, проектирование и возведение храмов превратилось в составную часть инженерно-строительных работ, связанных с прокладкой магистрали 2. В этот период строится большое количество храмов на Дальнем Востоке. Это можно связать не с особой религиозностью живущих там русских людей, а с их желанием создать привычный для себя уклад жизни, восстановить подобие родины на чужой земле. Православный храм, объединяя вокруг себя людей с одной культурной традицией, со схожим мировоззрением, помогал им адаптироваться на новом месте 3. «Согласно Ю.А. Урманцеву, культура (в нашем случае архитектура) дважды деятельностна, так как она обладает адаптивной и адаптирующей активностью. Применяя этот тезис к архитектуре храма, к которому он относится в полной мере как первоочередному сооружению при освоении нового пространства, можно его содержание развернуть следующим образом. Сначала посредством храма (архитектуры) [52] преобразовывается окружающая среда «под себя» (адаптивная активность храма), а затем уже это «оформленное» под традиционный культурный порядок пространство помогает новопоселенцу в процессе культурной и социальной адаптации к новым условиям (адаптирующая активность храма). Что и происходило в исследуемом процессе освоения Дальнего Востока и формирования его культурного образа» 4.

Прежде всего, влияние русской архитектуры особенно заметно на пограничных территориях, в городах Маньчжурии, а также в городе Далянь (Дальний). В градостроительстве принимали участие, в основном, санкт-петербургские архитекторы. Надо заметить, что каких-либо заимствований, культурного освоения градостроительного опыта китайцев на градостроительном уровне по большей части не происходило. Но архитектурно-художественная и строительная культура китайцев оказывала в большей или меньшей степени свое влияние на архитектурный облик российских городов КВЖД 5. Дальневосточные православные храмы возводились, как правило, по прототипам реализованных российских храмов. Однако в большинстве своем они не были полной копией последних, но носили черты существенного отличия. В России в начале ХХ века широко использовались копии с картин на религиозные сюжеты известных художников в качестве храмовой живописи. Это было характерно и для Дальнего Востока. Особенно были популярны работы В.М. Васнецова и М.В. Нестерова. Основная часть храмов в дальневосточном зарубежье была построена на основе традиций средневековой русской архитектуры, деревянного народного зодчества, т. е. в русском стиле, фольклорном варианте русского стиля и в византийском, а именно в том [53] варианте византийского стиля, который непосредственно апеллирует к формам исторического образца. «Строго центричные, монументальные, целостные за счет компактных геометрически правильных, легко обозреваемых объемов с аскетичным декором, они предстают символами древнерусского зодчества на Дальнем Востоке. Русский стиль выражался не только в облике и структуре храма, но и в свойственном древнерусской традиции его расположении в городе и в пространстве площади» 6. Очень многие храмы в Китае были разрушены во время так называемой «культурной революции», поэтому сейчас сложно дать точное описание и тем более полный архитектурно-художественный анализ культового зодчества на данной территории. Более или менее ясное представление о нем мы можем сложить благодаря сохранившимся фотографиям, эскизам, планам, описаниям, воспоминаниям современников.

Религиозное искусство — архитектура, церковная живопись — переживает в России в конце XIX — начале ХХ веков период активного и сознательного обновления, которое связывалось в первую очередь с неорусским стилем. Он характеризуется обращением к иному по сравнению со второй половиной XIX века кругу образцов и новыми принципами их переосмысления. С.С. Левошко рассматривает наиболее яркие примеры этого стиля в Китае. Православные храмы, выполненные в неорусском стиле и модерне, не отличаются большим количеством, поэтому обоснованно уделить каждому объекту отдельное внимание. Одним из прославленных храмовых сооружений дальневосточного русского зарубежья является Свято-Николаевский кафедральный собор в Харбине (1899 г.), который занимает особое место в истории русской архитектуры на Дальнем Востоке. Он является крупнейшим и лучшим образцом культового зодчества неорусского стиля. Автором собора является петербургский архитектор Иосиф [54] Владимирович Падлевский. Храм был возведен под руководством гражданских инженеров А.К. Левтеева и В.К. Вельса. Современники считали Свято-Николаевский собор самым крупным деревянным сооружением во всей Восточной Азии. Его характеризует вертикализм и многосоставность композиции, всефасадность, несимметричность, усложнение и укрупнение исходных образцов древнерусского зодчества, преобладание крупных элементов, декоративность всех частей здания. Пятиглавый, что было очень распространенным приемом неорусского стиля, пирамидальной формы храм располагался на естественно возвышенной Соборной площади — главной площади Нового Харбина — и композиционно замыкал на себе окружающее городское пространство. Это свидетельствует об ориентации проектировщиков на традиционное для древнерусского города художественное освоение горнего пространства. Храм отражает произошедшие изменения в профессиональном сознании, заключавшиеся в переосмыслении форм древнерусского храмового зодчества, в стремлении их модернизации. В нем четко проявлены новые архитектурные веяния, ростки нового мышления и миропонимания — модерна. Вся система внутренней отделки храма также ориентировалась на древний период истории христианского искусства. Главной святыней храма был большой образ святителя Николая, написанный неизвестным русским мастером со строгим соблюдением правил старинной иконописи. Прием расположения одиночных росписей по преимуществу на восточной стороне храма получает широкое распространение в конце XIX — начала ХХ веков. Его можно считать своеобразной формой возрождения свойственного русским деревянным храмам обычая оставлять стены нерасписанными. Таким образом, смыслообразующая и композиционно-художественная роль иконостаса возрастает. Поскольку в Харбине еще не было своих художников и мастеров, все убранство для храма изготавливалось в России.

В неорусском стиле также возведены следующие храмы: Иверская церковь (Пристань, 1907), Успенская церковь (1908), Свято-Николаевская церковь (каменная в Старом Харбине, 1926) в Харбине, проект Соборного храма в Дальнем (до 1903), [55] Свято-Николаевский храм-памятник Николаю II (1934) и Свято-Богородицкий кафедральный собор (1934) в Шанхае, церковь Свято-Софийского Православного Братства в Циндао (1928), Храм Святых Мучеников (1904) и надвратная колокольня церкви Успения Божией Матери подворья Русской православной духовной миссии в Бэйгуане (начало 1900-х гг., предместье Пекина). Были и другие храмы в этом стиле, но о них мы ничего не знаем.

Для неорусского стиля при внешнем оформлении храмов характерно использование аркатурного пояса, который был отличительной особенностью соборов XII века во Владимире и традиционно рассматривался с XV века как символ государственной идеи. Левошко высказывает предположение о том, что обращение к нему русских зодчих в городах Маньчжурии, Китая и Японии как к символу государственной идеи, возможно, стал для них в определенном смысле символом присутствия России на Дальнем Востоке.

Следует отметить тот факт, что русское религиозное искусство на Дальнем Востоке, особенно в Маньчжурии, развивалось очень плодотворно, и не было искусственно прервано 1917 годом и продолжало развиваться также и в 30-е, и в 40-е годы. Это является одной из отличительных особенностей его эволюции и уникальной возможностью для исследователей. Другая особенность заключается в том, что оно, являясь органичной частью православной национальной культуры, служило мощнейшим и своеобразным средством адаптации россиян к условиям зарубежья 7.

«Распространение православия на дальневосточных землях России и в соседних азиатских странах утверждало культурную традицию России, а православный храм был ее главным символом. Храмовое зодчество в русском стиле, являясь неотъемлемой частью градостроительной политики [56] государственно-народной колонизации Дальнего Востока, не только выражало новую духовно-государственную идею, но и служило стержнем созидаемого культурного пространства» 8.