Две концепции ритма у Н.А. Бердяева

[54]

Сегодня историософская проблематика становится удивительно актуальной. Политические события последнего времени — терроризм и войны, всеобщая глобализация — все это делает насущным осмысление исторического ритма. «Конец истории» обретает совсем не те черты, которые виделись его теоретикам. Воззрения же Бердяева, также говорившего о конце истории, но в ином, религиозно-эсхатологическом, смысле, могут помочь обрести более адекватный взгляд на современность.
[55]

Знакомство с бердяевской историософией показывает, что при анализе истории и культуры важной категорией для философа является ритмика. Но следует уточнить, что Бердяев по-разному осмысляет идею ритма в рамках своей философии культуры, с одной стороны, и философии истории, с другой.

В своей концепции культуры, как утверждает современный культуролог М.С. Каган, Бердяев придерживается такого же мнения, как и О. Шпенглер. То есть он считает, что в пределах каждого культурно-исторического типа действует логика организмического развития, завершающегося вырождением культуры в цивилизацию 1. Оба философа считают, что неизбежный упадок культуры соответствует ритму природы: юность — расцвет — зрелость — умирание 2. Однако в трудах Бердяева и Шпенглера смысл самого понятия культуры не одинаков. Немецкий философ рассматривает различные культуры, существовавшие в мировой истории, например, египетскую, античную, арабскую, китайскую, западноевропейскую культуру. И рассматривает их как целостные культурно-исторические типы. А у Бердяева культура рассматривается в более узком смысле. Во-первых, он ограничивается рассмотрением европейской культуры. Во-вторых, культура означает для него преимущественно творчество, а не просто сумму всех этнографически значимых явлений. Поэтому для русского философа были важны культура античная, эллинская, культура «поэтов и философов» в Германии конца XVIII — начала XIX века, а в России для него была «одна вспышка, когда блеснула возможность Ренессанса — это явление Пушкинского творчества, это — культурная эпоха Александра I» 3.

В этой связи следует заметить, что хотя оба философа согласны с идеей организмического ритма культуры, однако их мнения о переходе культуры в цивилизацию расходятся. С точки зрения Шпенглера после цивилизации, следующей за закатом любой культуры, возможно рождение новой культуры, так что культура может [56] развиваться циклично. У Бердяева же любая культура безоговорочно кончается в цивилизации, после нее не будет никакой новой культуры, и возврат цивилизации к старой культуре тоже не возможен 4. Это означает, что у Бердяева культура — одноразовый феномен, и развивается она не циклически, а прямолинейно.

В своей философии истории Бердяев понимает ритм иначе — как чередующийся. В работе «Смысл истории» (1923) Бердяев доказывает, что земная история происходит из небесной истории, и она обязательно вернется в конце концов к небесной. Этот возврат, по мнению Бердяева, зависит от смены эпох: переход от рационализма новой истории к иррационализму средневекового типа — это ритмическая смена эпох 5. После культурного кризиса высокоразвитой цивилизации конца XIX века рационализм новой истории заменяется иррационализмом средневековья. Бердяев полагает, что новая эпоха не будет таким средневековьем, каким было реальное историческое, а будет «новым средневековьем». Это и будет эсхатологической эпохой, когда история человечества закончится. Об этом «конце истории» философ пишет в работах «Смысл творчества» (1916), «Смысл истории» (1923), «Философия неравенства» (1924), «Опыт эсхатологической метафизики» (1947).

В связи с этими своими чаяниями, Бердяев очень надеется на русский народ, поскольку для русской идеи в его понимании характерна эсхатология и профетизм. С его точки зрения, с этим пониманием исторического ритма связана возможность для России внести вклад в мировую культуру и войти в мировую историю.