О перспективах развития эстетики как философской науки

[4]

1. В истории философской, социологической, культурологической, антропологической мысли вторая половина ХХ в. характеризуется столкновением противоположных взглядов на саму возможность прогнозирования будущего — с одной стороны, широким развитием футурологии и появлением теоретического обоснования ее познавательных способностей в разрабатываемой И. Пригожиным и его российскими единомышленниками синергетической теории аттрактора, а с другой — скептическим, если не принципиально нигилистическим, наиболее ярко выраженным в критике «историцизма» К. Поппером, отношением к возможности постижения будущего. Поскольку эстетика является философской — по своей проблематике и методологии — дисциплиной (я отвлекаюсь от постмодернистского вырождения самого философского дискурса, а с ним вместе и эстетико-теоретического, и превращения эстетического умозрения в маргиналистическую эссеистику, если не в художественно-критическую публицистику — в этом случае вопрос о перспективах развития эстетики вообще снимается, подменяясь другим — вопросом о необходимости человечеству в ХХI веке абстрактно-логического мышления за пределами естественных и математических наук), постольку обсуждению подлежат условия познавательной продуктивности и эвристических возможностей сохранения эстетикой вместе с философией позиций, выработанных классической мыслью в ХVII — ХIХ столетиях. Представляется очевидным, что это проблема по сути своей мировоззренческая, связанная с общим кризисом культуры на модернистско-постмодернистской стадии ее развития и убеждением в возможность или невозможность выхода из него.

2. Данный вывод подтверждается тем, что аналогична ситуация в истории другой детерминанты эстетики как философско-теоретической дисциплины — ее предмета, понимается ли он узко, как художественно-творческая деятельность человека, или широко, как вся эстетосфера культуры. Уже то обстоятельство, что основные понятия, которыми характеризуется состояние философской мысли в ХХ веке — «неклассическое», «модернистское» и «постмодернистское» — относятся и к состоянию художественно-эстетической практики, свидетельствует об общекультурном масштабе данных процессов. Естественно, что судьбы теоретической эстетики зависят в такой же мере от процессов, протекающих в эстетически-художественной практике как предмете ее изучения и осмысления, как и от вектора развития философии. А в этой практике нельзя не видеть аналогичной положению в философии бифуркации — с одной стороны, процесса самоликвидации искусства и его оборачиванию «антиискусством» как разновидностью игровой деятельности и разрушения эстетического отношения человека к миру в силу стирания различий между прекрасным и безобразным, между возвышенным и пошлым, [5] а с другой, стремления сохранить классическое представление и об эстетической форме ценностного сознания, и об искусстве как способе художественно-образного освоения человеком мира. Принципиальное отличие постмодернизма второй половины ХХ в. от модернизма его первой половины и состоит, в конечном счете, в поисках, более или менее последовательных и более или менее серьезных, часто ограничивающихся ироничным и самоироничным выражением неспособности решить эту действительно непростую, лишь по плечу гениям, задачу органического синтеза современного и традиционного, модернистского и классического, серьезного и игрового.

3. Возможность теоретической эстетики осмыслить данный процесс и соотнести те представления об эстетическом и художественном, которые она выработала на материале классического искусства и сложившегося в истории культуры эстетического отношения человека к миру, с теми новациями, которые принес на Западе модернизм в первой половине ХХ в., связана с ее исходными методологическими установками. Скептицизму, безграничному релятивизму и, тем более, абсолютному нигилизму противостоит возможность освоения принципов системного мышления и синергетического понимания закономерностей развития сложных и сверхсложных систем, к которым относятся и культура в целом, и художественная культура как ее подсистема, и эстетосфера культуры. Осмысление состояния бифуркации, в котором оказалась культура на рубеже веков и тысячелетий, приводит к выводу, что альтернативой гибели человечества в результате дальнейшего развития экологического конфликта — конфликта цивилизации и природы, и конфликта внутрикультурного — смертельной схватки цивилизации с варварством мусульманского терроризма — является диалог человечества с природой и диалог культур на всех уровнях бытия культуры — политическом, правовом, конфессиональном, этическом, эстетическом, художественном. Роль эстетики состоит здесь в том, чтобы исследовать те новые и перспективные диалогические структуры, которые формируются в современном эстетическом сознании и художественном творчестве. Первые шаги в этом направлении уже делаются — и в Петербурге, и в Екатеринбурге, и в Самаре и в Москве; их нужно оценить и идти по этому пути дальше.