Западные философские концепции во взглядах и деятельности казахской интеллигенции в позднеимперский период (1905-1917 гг.)

[42]
Аннотация: Статья посвящена анализу деятельности казахской интеллигенции, возглавляемой лидером будущей автономии Алаш А.Н.Букейхановым, по конструированию и просвещению потенциальной нации при помощи за-падных философских концептов на территории степного региона Российской империи в период кризиса.

Ключевые слова: Российская империя, степной регион, казахские интеллектуалы, Алаш, философские концепты, областничество.

Введение

В контексте кризиса Российской империи активизировалась региональная интеллигенция национальных окраин империи. Региональная интеллигенция предпринимала попытки самостоятельного решения местных проблем: интеллектуалы предлагали пути по развитию региона, просвещали местное население, вели борьбу за их права, добивались представительства в Государственной думе. Одним из таких примеров выступает деятельность казахской интеллигенции, возглавляемой А.Н.Букейхановым, которая стремилась установить для степного края автономные права [20, p. 21-28].

Утвердившиеся после Войны за независимость в Северной Америке (17751783) и Великой французской революции (1789-1799) идеи демократического и национального самоопределения, получили глобальное распространение, способствуя переустройству и трансформации государств в течение XIX в. Помимо этого, термин «автономия», заимствованный из философского дискурса, к началу XX в. приобрел коллективный смысл. В контексте глобального распространения национальных проектов и национализма автономия стала альтер[43]нативой полной независимости различных групп внутри империй [17, p. 14]. Дискурс просвещения также играл не последнюю роль в менявшемся мире.

Ввиду своего географического расположения, центральноазиатский регион имел важное значение в экономических, политических и коммуникационных топологиях Российской империи, способствуя ее активизации и вовлечению в европейские и азиатские сферы взаимодействия [18, p. 223]. К концу XIX в. Центральная Азия приобрела статус стратегической цели для Российской империи. С ростом влияния России в центральноазиатском регионе росли имперские амбиции на международной арене, повышая статус империи в качестве колониальной державы [15, с. 126]. Соответствующая колониальная политика, проводимая властями на территории Сибири и Центральной Азии, не могла не вызвать реакции со стороны местных интеллектуальных групп.

Выдвинутое Р.Г.Суни предложение уделять больше внимания «нерусским народам, в экстраполитической социальной среде, в конкретных ситуациях конъюнктур советского и имперского прошлого» [19, p. 1-2] способствовало оформлению взгляда на историю России, согласно которому для нее характерными были наличие множества влиятельных акторов вне политического центра, а также неоднородность в воображении и формировании политических пространств. В связи с этим весьма перспективной видится идея анализа деятельности казахской национальной интеллигенции в момент кризиса империи, описание основных тенденций и траекторий развития степного края, с точки зрения казахских интеллектуалов. Для социальной мобилизации казахские акторы, заинтересованные в создании новых политических структур и обозначении соответствующих границ степном регионе, обратились к глобально циркулирующим философско-политическим идеям самоопределения, социальной справедливости, демократии и просвещения. В итоге, многие глобальные политические, философские и культурные веяния были использованы региональной интеллигенцией для вовлечения местного населения в новые социально-политические реалии.

Истоки формирования общественно-политических взглядов казахской интеллигенции

Глобально циркулирующие дискурсы проникали на территории национальных окраин различными путями. В случае казахской интеллигенции большую роль сыграли сибирские областники, лидерами которых были видные общественные деятели Н.М. Ядринцев и Г.Н.Потанин. А.В.Ремнев определил некоторые предпосылки образования областничества посредствам установления авторов, имевших влияние на идеологов сибирского движения. Историк, опираясь на труды идеологов сибирячества, замечает, что «западные идеи и колониальный опыт в значительной мере стали для будущих областников толчком к осознанию колониального положения Сибири в составе Российской империи» [10, с. 142]. Для теоретического обоснования сибир[44]ские областники пользовались концептами не только российских теоретиков (например, А.Щапова), но и обращались ко взглядам западных мыслителей (Кант, Руссо, Токвиль, Гегель и др.). Как позднее признавался Г.Н.Потанин: «…программа областников исходит из положения философа Канта: человек сам себе цель; он не может служить средством» [13, с. 3]. Западные философско-политические концепции в дискурсе областников являлись составной частью течения, которое опиралось на деятельность сибирских и российских мыслителей и на анализ территории, климата, населения сибирского региона. А.В.Ремнев приходит к выводу, что для идеологов сибирского областного движения необходимо было найти формулу объединения сибирского патриотизма и региональных черт с общечеловеческими ценностями, такими как стремление к свободе и справедливости [10, с. 156]. Патриотизм в данном случае выступал в качестве «гражданской религии, говорящей чувству и взывающей к нему, а чувства или страсти двигают события» [9, с. 156]. Патриотизм являлся основой, с помощью которой можно претворять сформированные идеалы в жизнь.

Областники первыми открыто заявляли о колониальном положении Сибири, об угнетенном положении инородцев и о необходимости их культурного просвещения [12, с. 316]. Они, основываясь на западных философско-мировоззренческих позициях, намеревались (посредствам учреждения «умственных центров», преподавание в которых планировалось вести за счет региональной интеллигенции) интегрировать образованную, патриотичную региональную интеллигенцию в политико-социальный дискурс для дальнейшего просвещения местного населения [6, с. 36]. Важную роль в данном процессе должна была сыграть новая региональная интеллигенция, развитию которой областники уделяли большое внимание. Н.М.Ядринцев и Г.Н.Потанин уделяли место идее учреждения в Сибири университета для воспитания нового поколения просвещенной молодежи, способной защищать интересы Сибири [11, с. 112]. Таким образом, нарабатывалась определенная база знаний, которая распространялась в региональные центры, ввиду того, что Г.Н.Потанин имел тесные связи со многими инородческими интеллигентами и считал их опорой будущего развития регионов страны. Сибирские областники хотели, чтобы в инородческой среде шел процесс просвещения и вовлечения местного населения в современный социально-политический дискурс.

Собственно, Г.Н.Потанин обнаружил предпосылки к образованию казахской интеллигенции. В одном из сочинений ученый предполагает: «…скоро народится «молодая Киргизия». Можно предугадать, что киргизская народность, подобно малорусской и польской, даст двуязычных писателей, которые будут писать и на киргизском, и на русском языках» [9, с. 148]. Областники явились предвестниками зарождения молодой казахской интеллигенции и оказали влияние на формирование их общественно-политических воззрений. Впервые идеи сибирского областничества в Степной регион проникают, через Павлодар. Это связано с тем, что в Павлодарском Прииртышье родился один из будущих родоначальников областничества Г.Н.Потанин [7, с. 77].

[45]

Взгляды и деятельность казахской интеллигенции

В начале XX в. на территории Степного края появилась группа молодых казахских интеллектуалов, которые пытались бороться за права местного населения, пользуясь механизмами официального представительства в силовых структурах государства. В состав группы входили общественные, политические и культурные деятели – литератор и языковед А.Байтурсынов, писатель и поэт М.Дулатов, публицист М.Шокай и другие. Возглавлял группу видный казахский деятель, этнограф, журналист, публицист А.Н.Букейханов [1, с. 83]. Имея опыт участия в экономико-статистических экспедициях на территории степного региона, Букейханов осознавал положение местного населения, которое, по его словам, было «слепо» и «аморфно» перед лицом российской колониальной политики [4, с. 111.]. Оценивая перспективы казахского развития, интеллектуал заявлял, что видит «будущее киргизской степи в сознательном претворении западной культуры – в самом широком смысле этого слова» [4, с. 122.]. В 1905 г. от Акмолинской губернии А.Н. Букейханов был избран в Первую Государственную думу для отстаивания интересов казахского населения на официальной основе, однако принять участие казахский деятель не смог по причине ареста [3, с. 217]. Вскоре центральное правительство лишило представителей центральноазиатского региона прав представительства в думе. С этого момента начался этап самостоятельной общественно-политической и культурно-просветительской деятельности, инициируемой казахской интеллигенцией, по вовлечению казахского населения в новый общественно-политический дискурс.

Лидеры движения, которое в российской историографии принято называть Алаш, высоко оценивали деятельность областников, часто обращаясь и ссылаясь на их работы. К слову, концепт «степной регион как колония», выдвинутый А.Букейхановым, является отражением влияния работы Н.М.Ядринцева «Сибирь как колония». Сравнивая труд Н.М.Ядринцева и работу А.Н.Букейханова «Киргизы» можно обнаружить как текстовое, так и контекстуальное заимствование казахским деятелем идей, изложенных Н.М.Ядрницевым. Во-первых, в работе присутствует колониальный дискурс. Как и областники, Букейханов заявляет, что казахские племена на добровольных основаниях вошли в состав империи, но с середины XIX в. началась земельная экспансия центра [4, с. 103]. Во-вторых, казахский автор также прибегает к сравнению колониального положения Центральной Азии и Америки, потому что в обоих случаях «люди шли искать себе новую родину или безопасное убежище и находили их» [5, с. 446]. Кроме того, сильна была идея учреждения в степном регионе университета, А.Букейханов пришел к выводу: «Край нуждается в открытии высшего сельскохозяйственного и ветеринарного института, так как земледелие и скотоводство составляют краеугольный камень его экономического благосостояния; отсутствие же ученых и практиков-специалистов по этим отраслям отзывается весьма неблагоприятно как на их теперешнем состоянии, так и на их дальнейшем развитии» [5, с. 460]. Таким образом, видно, что многие концептуальные и идейные основы были заимствованы казахскими интеллектуалами из[46]областнического дискурса.

Однако существует и альтернативный взгляд на деятельность интеллектуалов Алаш, с точки зрения глобального подхода. В основе своей деятельности казахские интеллектуалы видели просвещение местного населения и вовлечение их в новые политические реалии. Важная роль в этом процессе предоставлялась местным газетам и журналам, общественным объединениям, кружкам, публичным выступлениям и просветительским организациям. Таким образом, можно прийти к выводу, что казахские интеллектуалы пользовались механизмами Просвещения [8, с. 37], но при этом находясь под влиянием глобально циркулирующих идей национализма и самоопределения.

Пользуясь данными механизмами, казахские интеллектуалы становились для местного населения средством самовоспитания и самосознания: в 1913 г. вышла в свет газета «КазаК», ставшая рупором для местных жителей (подписка составляла 8 тысяч экземпляров), организовывались публичные выступления, на которых озвучивались предпринимаемые интеллектуалами шаги и планируемые меры [3, с. 244-251]. Кроме того, после реформы А Байтурсыновым казахского языка (данный процесс также имел глобальное распространение ввиду усиления идей просвещения) стали переводиться произведения русской классики (Пушкин, Крылов, Достоевский и т.д.), М.Дулатов опубликовал сборник стихов «Проснись казах!», в котором описывал угнетенное положение и критиковал бездействие казахского населения. Данные меры способствовали ускорению просвещения народных масс.

В контексте рассмотрения деятельности казахских интеллектуалов важно обратить внимание на философские взгляды, которые служили основанием деятельности интеллектуалов. Так, А.Букейханов в процессе критического анализа колониальной политики Российской империи обращал внимание читателей на идеи патриотизма и любви к своей земле, он отрицал насилие и призывал к справедливому отношению и равным правам для всех жителей страны. В данном случае видно непосредственное влияние идей демократического самоопределения. Посредствам работ А.Букейханова были введены в оборот такие слова как «сатрапия», «самоуправление», «самосознание», «представительство», «просвещение», «нация» [5, с. 112, 221, 238, 249], которые циркулировались в западном философско-политическом дискурсе. Позиции М.Дулатова и А.Байтурсынова основывались на просвещенческих и антиколониальных концепциях; в своих произведениях они критиковали старые патриархально-феодальные порядки, призывали к равенству мужчин и женщин, обсуждали идеи правого урегулирования.

Соответственно, интеллектуалы видели в местном населении будущую просвещенную нацию, которая основывалась на равном представительстве всех регионов внутри единой страны (по примеру федеративного управления Северной Америки), для этого они проводили меры, направленные на вовлечение населения в систему западных культурных ценностей. Не случаен факт саморепрезентации казахской интеллигенции: «Мы – западники. В своем стремлении приобщить народ к культуре мы не смотрим на восток, в Монголию, мы знаем, что там культу[47]ры нет. Наши взоры устремлены на запад. Получить культуру мы можем оттуда через Россию, при посредстве русских» [4, с. 120]. Данная цитата, помимо основного содержания, указывает на влияние концепций ориентализма на казахскую интеллигенцию.

Но, как ни странно, взоры интеллектуалов были устремлены не только на Запад, они активно следили за модернизацией и просвещением Японии, определяя ее в качестве примера идеального совмещения восточной культурной составляющей и европейского просвещения [14, с. 16]. Стоит заметить, что для казахских деятелей японская модель оказалась излишне привлекательной, так как они не обращали внимания на негативные стороны модернизации Японии, не замечая агрессивной колониальной политики по отношению к странам Восточной Азии [14, с. 17]. Кроме того, учредив в 1917 г. автономию Алаш и правительство Алаш-Орда, интеллектуалы продолжили политику просвещения народных масс. Так, одним из первых указов было создание М.Дулатовым и А.Байтурсыновым специального обращения к казахскому населению с целью прекращения партийной борьбы и единения во имя общей цели [2, с. 114]. Также, были брошены силы для увеличения телеграфного сообщения и снабжения газетами отдаленных уголков автономии [2, с. 116]. Однако данные меры не привели к формированию устойчивых властных институтов на территории Автономии.

Заключение Несмотря на поражение и развал автономии Алаш, было реорганизовано казахское общество: трансформированы социально-экономические основы, изменены патриархально-феодальные традиции, организована политико-правовая база для реализации нужд населения [3, с. 397-399]. Стало возможным вовлечение широких масс в политический дискурс по средствам коммуникативных структур (газета, телеграф), представительных учреждений, политических организаций. Достигнув пика влияния к 1917 г., казахские интеллектуалы в кризисный период стремились стать выразителем национальных интересов, основываясь на западных философско-политических концепциях. Заслуга идеологов Алаш заключается в реакции на трансформацию идейно-организационных основ и организации курса действия по защите интересов степного населения. Таким образом, философские взгляды казахских интеллектуалов, заимствованные из глобальных дискурсивных течений, в период имперского кризиса способствовали культурно-просветительской и социально-политической деятельности, направленной на формирование целостного образа казахского народа и его истории, а также на развитие национального самосознания в массовом восприятии этноса.

[48]

Western Philosophical Conceptions in the Views and Activities of the Kazakh Intelligentsia in the Late Imperial Period (1905-1917)

Alexander Korobeynikov

Abstract: The article analyzes the activity of Kazakh intellectuals, headed by A. N. Bukeihanov, on construction and enlightening of potential nation with the help of Western philosophical concepts on the Steppe territory of Russian Empire in the period of crisis.
Keywords: Russian Empire, Steppe region, Kazakh intellectuals, Alash, Philosophical concepts, regionalism.