В тезисах доклада дается характеристика трех парадигм эстетики: классической, неклассической и постнеклассической, соответствующих трем эпохам в развитии художественной культуры: классической, модернистской и постмодернистской. Классическая парадигма возникла на достаточно высоком уровне развития философии (сер. XVIII в.), когда во весь рост стоял вопрос о соотношении идеального (всеобщего, бесконечного), умопостигаемого и реального (конечного, [6] единичного), чувственно воспринимаемого. Слово «эстетическое» в переводе с греческого означает «чувственное». Это же понятие в латинском языке обозначается словом «сенсорное». Разница между эстетическим и сенсорным заключается в том, что сенсорное обозначает восприятие только единичного, в то время как эстетическое указывает на чувственное явление всеобщего, бесконечного. Уяснением проблемы, как такое возможно, и была занята классическая эстетика. Тем не менее представление о мире как раздвоенном на идеальное и материальное, на сознание и реальность, субъект и объект было не изначально — ему предшествовало мифологическое сознание, в котором эти категории еще не выступали в своей противоположности. Паритиципационное мифологическое мышление трактовало мир как систему сопричастных друг другу явлений, в каждом из которых присутствовал мир в целом. Таким образом, говоря о какой-то причине, человеческий ум в итоге апеллировал к конечным причинам. Этим партиципационное, или символическое мышление коренным образом отличается от научного мышления, которое оперирует ближайшими причинами (явления) и оставляет вопрос о конечной причине открытым. Бинарная оппозиция: мифологическая картина мира (символизация, партиципация) / научная картина мира (сциентизм, техницизм, причинно-следственная связь) включает в себя посредника — античное сознание, обладающее пластичностью, телесностью, т.е. неразрывной и гармоничной связью духовного и физического.
Классическая парадигма эстетики, сформировавшаяся в немецкой классической философии и нашедшая свое дальнейшее выражение в русской философии всеединства, обладает следующими чертами. Во-первых, это — вычленение в мире сферы прекрасного как чувственного явления идеи, как некоей нормы, под которую подводятся далеко не все явления мира. Во-вторых, нормативная сфера прекрасного маркирует определенную форму деятельности как изящное искусство, отличающееся от того, что не является искусством. В-третьих, эстетика определяется как теория красоты и изящного искусства; все, что лежит вне этой зоны, предметом эстетики не является. Т.о. интерес эстетики направлен на следующие явления: артефакт («рамочное» художественное произведение), арт-мир и арт-институт. Диалектика духовного и материального (содержания и формы) трактуется как исторически развертывающаяся система, в которой приоритет принадлежит содержанию, духовному началу, а форме (языку) отводится подчиненная роль носителя и выразителя содержания.
Говорить о появлении неклассической парадигмы в эстетике можно в того момента, когда происходит отказ от Единого, переход от монистической трактовки мира к плюралистической, в результате чего мировое целое распадается на отдельные структуры, малые миры. Возникает ситуация, напоминающая то, что было до сложения классической парадигмы философии: античную мифологию, в которой мир заполнялся прекрасными телами богов. Аналогия того, что происходит в художественной культуре модернизма и в неклассической эстетике, с телесностью, пластичностью, структурностью античного сознания подтверждается возникшей установкой на формообразование, конструирование форм, [7] создание структур и соответствующему этой практике структурному анализу. Доминирование формы над содержанием позволяет говорить о замене метода творчества (творческого метода) методом сборки, монтировки формы. Эстетику интересует не то, что говорится в искусстве, а как сделано то или иное произведение, т.е. композиционный прием.
Продолжением неклассической эстетики является постнеклассическая, которая доводит до логического предела тему деконструкции и децентрации. Ведь если в мире нет Единого, истины и сущности, следовательно, нет и глубины — есть одна поверхность, за которой ничего не скрывается, поэтому нечего и открывать — остается скольжение по поверхности, растекание во все стороны, в чем можно усмотреть аналогию с формами мифологического доантичного сознания. Как будто вновь вступает в силу партиципационное мышление: движение мысли напоминает корневище (ризому), грибницу, блуждание по лабиринту. Деконструкция приходит на смену структурному анализу: невозможно строить структуру из того, что само по себе бесструктурно, хаотично. Тем не менее хаос, гнездящийся внутри каждой структуры в качестве островков бессмысленности, «затекания» смысла, демонстрирует моменты брожения, игры, апеллирует к пародированию, иронии. Эстетическая интерпретация текста, подключающаяся к зонам деструктурированного смысла в художественном тексте, в таком случае может быть только включением в игру, не анализом и не теоретической интерпретацией, а разыгрыванием с «выталкиванием» на поверхность новых смыслов.
Три указанные парадигмы существуют в культуре не только диахронно, но и синхронно. Любая культура, в том числе и современная, многослойна, в ней можно найти слои, соотносимые с понятиями классического искусства, модернизма и постмодернизма. Соответственно выбор методологиии, предлагаемой каждой из вышеуказанных эстетических парадигм, должен быть адекватен исследовательской ситуации и предмету.
Добавить комментарий