Отошли в далекое прошлое бурные дискуссии о природе эстетического и этического, о соотношении категорий «эстетическое» и «художественное», о взаимосвязи этического с эстетическим, но остался так и не решенным фундаментальный вопрос: всегда ли нравственно эстетическое? Нуж- [138]
дается ли эстетическое в нравственном обосновании? Одним из памятников усиленного интереса к проблеме взаимосвязи этического и эстетического осталась выпущенная кафедрой этики и эстетики ЛГУ коллективная монография «Этическое и эстетическое» (Л., изд. ЛГУ, 1971), в которой скорее ставились, чем решались смежные проблемы двух наук. Именно эти темы на заре становления обновленной этики и обновленной эстетики 60—70-х годов вызывали особо значимый интерес, так как затрагивали категории и понятия, определяющие содержание и фундаментальные основы как этики, так и эстетики. Под председательством В.Г. Иванова и М.С. Кагана в 60-е годы в русле этих проблем прошли первые заседания созданной в 1960 году кафедры этики и эстетики Ленинградского университета, которые также были посвящены и подготовке к изданию выше названной коллективной монографии. На базе кафедры в 1971 году был создан Министерством высшего и среднего специального образования РСФСР Проблемный Совет по этике и эстетике, многие заседания которого были также обращены к изучению фундаментальных проблем этики и эстетики, в том числе осмыслению природы этического и эстетического и их взаимосвязях. В Петровском зале Ленинградского университета в 1972 году на первом же заседании Проблемного Совета учеными России была проведена дискуссия о содержании и специфике эстетического и нравственного воспитания (доклады В.К. Скатерщикова, В.Г. Иванова, других участников встречи). Через два года в 1973 году в новом здании ИПК при ЛГУ бурно прошла на базе Проблемного Совета дискуссия о содержании понятий «эстетическое» и «прекрасное» (доклады Л.Н. Столовича и Л.А. Зеленова). С 1973 года в Ленинграде стал выходить ежегодник Проблемного Совета «Проблемы этики и эстетики» (Л., изд. ЛГУ, 1973—1977, вып. 1-4), многие разделы которого также были посвящены специфике и взаимодействию этического и эстетического. Многие москвичи О.Г. Дробницкий, Ю.Н. Давыдов, П.П. Гайденко и другие на расширенных заседаниях кафедры знакомили собравшихся с теми дискуссиями и спорами относительно фундаментальных проблем этики и эстетики, которые проходили в стенах Института философии в Москве и на международных встречах. С докладами по актуальным и фундаментальным проблемам гуманитарных наук на методологическом семинаре этиков и эстетиков выступили акад. Д.С. Лихачев, акад. Б.Б. Пиотровский, проф. Э.Д. Фролов и другие ведущие ученые города. В 60—70-е годы вышло немало книг и статей, посвященных фундаментальным проблемам эстетики и этики, этическому и эстетическому. Но постепенно в конце 70-х и в 80-е годы интерес к этим проблемам стал заметно ослабевать. Причины этого следует искать в том, что исследования в границах принятой общей методологии зашли в тупик. Поиск природы «нравственных законов» и «эстетических явлений» в границах общества при абсолютизации социально-классовых факторов замыкало исследования в «порочный круг» бесконеч- [139]
ных повторений одних и тех же определений и формул. Ни точка зрения так называемых «природников», указывающих на естественно-природную основу этического и эстетического, ни так называемых «общественников», определяющих этическое и эстетическое как порождение общества, не давали ответ на главный вопрос: какие закономерности и свойства реального мира стоят за этими категориями. Последнее заседание Проблемного Совета, специально посвященное данной фундаментальной проблематике, прошло в Архангельске в 1983 году, после чего дискуссии по данным вопросам практически прекратились. Хотя отдельные статьи и монографии на эту тему продолжали выходить, но уже больше не становились предметом повышенного внимания и дискуссий.
Категории «этическое» и «эстетическое», несмотря на многочисленные публикации как отдельных авторов, так и материалов конференций оставались для многих «понятиями без выявленного содержания», некими иероглифами, несущими в себе какой-то неразгаданный, нерасшифрованный смысл. В моем понимании в то время основанием для выделения эстетического аспекта в поле культуры являлся «не сам по себе уровень культурного развития личности, а удельный вес тех элементов в системе культуры и свойствах личности, которые обеспечивают ей переход в новое состояние, в новое качество, которое условно можно назвать уровнем совершенства как мерой соответствия человека предъявляемым к нему требованиям от лица будущего. Отсюда… и возникают в эстетике такие категориальные определения как прекрасное, возвышенное и т.д., устанавливающие меру такого совершенства» (см. в статье «К определению понятия “эстетическое”» // В сб.: Единство эстетического, нравственного, художественного в системе идеологических отношений. Архангельск, 1983. С. 15). Сегодня могу к этому добавить лишь то, что эстетическое, во-первых, может рассматриваться как форма непосредственно-чувственного освоения мира, овладения опытом его «одуховления», его созерцательного «очеловечивания». Во-вторых, эстетическое выступает как форма предчувствия будущего, только не во внешнем мире, а в своем собственном Я, в перспективах собственного возвышения и развития. В-третьих, эстетическое выступает как стимул для углубления и расширения, обогащения и усложнения чувств прежде всего в сфере созерцания, что и позволяет говорить о непосредственно-чувственном освоении человеком окружающего мира.
Но возникает вопрос: а нужно ли сегодня возвращаться к уже оставленной в далеком прошлом теме? Не лучше ли заняться «практической эстетикой» и «практической этикой», которые были бы направлены на решение повседневных, практических задач поведения, бизнеса, организации «семейного счастья» и др.? Конечно, практические приложения к науке нужны, но для их создания и саму науку следует хорошо проработать вглубь, ибо нет ничего практичнее хорошей теории! И вновь мы натыкаемся на [140]
фундаментальные понятия на необходимость их последовательной и современной проработки, уже не ограниченной какими-либо раз навсегда заданными методологическими схемами.
В условиях самоочевидного методологического «шатания» и «разброда» в отечественной философии и постмодернистских исканий на Западе постепенно определяются две тенденции в развитии философии, этики и эстетики в ближайшие десятилетия. Первая тенденция связана с постепенно осознаваемой опасностью отрыва от традиций классической философии XVIII — ХIХ вв., недооценкой значения фундаментальных проблем в философских построениях, опасностью разрушения тех зданий и храмовых построек в философии, которые нам оставило прошлое. Вторая тенденция обусловлена «прорывом» постмодернистской философии в область саморефлексии и самоидентификации индивида, в область его субъективного мира, его «непроизвольного» и «бессознательного; это подчас воспринимается как открытие некоего нового поля действия, как обретение свободы мылить и говорить всё, что подскажет случай и конкретное состояние ума. Если в первом случае заметна постепенно осознаваемая потребность к возврату в фундаментальность для всех философских дисциплин, включая этику и эстетику, то во втором случае мы наблюдаем странное и непривычное явление «эстетизации» самой философии, ее нарастающего интереса к конкретно-чувственным формам восприятия и отражения мира, к развитию процессов «одуховления» созерцательности и ее «вочеловечивания». Заметно и нарастание интереса к нравственной, морально-этической проблематике, которая медленно, но заметно перемещается с периферии философского знания к их центру, соединяясь с проблемами сущности и существования человека, бытия и сознания (см. об этом: Философия будущего: вглядываясь в XXI век. В кн.: Первый Российский философский конгресс, т. VIII (дополнение). СПб, изд. СПбГУ, 1998). Но не значит ли всё это вместе взятое, что просто настало время к осмыслению и обновлению фундаментальных основ философской науки, ее реорганизации и перестройки в соответствии с современными требованиями и знаниям. И если «новые веяния» заключаются в том, чтобы считать философию областью свободного творчества разума: «философия — это искусство формировать, изобретать, изготавливать концепты» (Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М. — СПб, 1998. С. 10) или, в другом варианте, «философия — дисциплина, состоящая в творчестве концептов» (там же, С. 14), то не пора ли вернуться от произвола к основательности и в силу этого даже область бессознательного, полуосознанного и трудно осознаваемого самобытия человека рассматривать как область бытия в себе самом, пребывания внутри собственного «Я», бытия в форме самосознания и саморефлексии, что позволяет в несколько ином ракурсе взглянуть на субъективизацию и эстетизацию философии в постмодернистских опытах.
[141]
И новых условиях на гранях веков и тысячелетий вновь, но теперь уже на совсем иной платформе и почве, возникает союз этики и эстетики. Нуждается ли эстетическое в этом случае в нравственном обосновании? Вероятно, такой вопрос в контексте современной философии теряет свой смысл, ибо как эстетическое, так и этическое выступают сегодня в качестве двух основных видов одного и того же явления конкретно-чувственной, эмоционально-непосредственной саморефлексии. Реализуя в структуре философии задачи возвращения к фундаментальным проблемам, «этическое» вбирает в себя проблемы выбора форм поведения и самоопределение «внешнего Я», в то время как «эстетическое» ведет нас по лабиринтам «объективности субъективного» и «субъективности объективного», к осмыслению и осознанию состояний «внутреннего Я». Нельзя сказать, что эстетическое нуждается в этическом обосновании прежде всего потому, что не в меньшей мере и этическое нуждается в обосновании эстетическим. Не в искусственно-надуманном плане, а по сути вещей нравственные формы поведения должны быть прекрасны по своей природе, а прекрасное с точки зрения взыскательного эстетического вкуса не может быть безнравственным. Но тут выступают новые проблемы. Для которых нет места в данной публикации — это комплекс вопросов о лженравственном и ложной красоте («бесвкусице»?). Но об этом — на следующем юбилее кафедры этики и эстетики славного Санкт-Петербургского университета!
Добавить комментарий