Диалог власти и образования в условиях постсовременности

Понятие «диалог» применяют, прежде всего, к форме общения отдельных людей, но оно имеет смысл и в отношениях между социальными институтами 1. Причем здесь это не только метафора. Взаимодействие социальных институтов имеет все признаки реального диалога 2. Социум в своем развитии, — в единстве инноваций и сохранения традиций, представляет собой диалоги (и полилоги) многих социальных институтов. С этой точки зрения можно говорить о диалоге социального института власти, с одной стороны, и социального института образования, с другой.

Что представляет собой «власть» в рассматриваемом аспекте диалога? Если брать аспект социальных инноваций, которые выступают как единство новизны и значимости, то собственно власть представляет собой в этом отношении по преимуществу одну сторону, — функцию значимости. Власть есть такое начало в обществе, которое принимает решения, — осуществляет выбор, придает значение. Власть конкретизируется как администрация, т. е. учреждения, состоящие из людей, принимающих решения — каждый на своем уровне, — людей, руководствующихся определенными нормами, и отделяющих то, что значимо (эффективно, целесообразно, рационально, перспективно, и т.д.), от того, что не значимо, — что в данной ситуации не существенно.

Современная ситуация власти, т.е. власть в условиях так называемой «постсовременности» 3 обладает целым рядом особенностей. Во-первых, экономический рост даже в западных странах не отражает прогресса в терминах реальной жизни людей, таких как здоровье, питание, жилье, образование, досуг 4. В этом контексте уже нельзя принимать традиционные политические и экономические решения. Во-вторых, развитие политтехнологий ведет к тому, что безудержно и стихийно развиваются системы манипулирования сознанием 5. В связи с этим, чтобы противостоять указанным негативным тенденциям, может оказаться существенным возрождение того направления в русской философско-политической мысли, которое современные исследователи называют «этикоцентризмом в политике» 6. В-третьих, бюрократия, достаточно хорошо изученная в своих классических проявлениях в первой половине ХХ в. (М. Вебер и др.), сегодня, в условиях постсовременности, принимает новые формы 7.

Если власть отвечает за значимость в социальных инновациях, то образование представляет собой социальный институт, который в социальном целом функционально отвечает за новизну в них. Образование — это культура в динамике, — сегодня оно есть по преимуществу динамично развивающаяся и воспроизводящаяся в новых поколениях наука. Кроме того, в условиях «расколдования мира», когда церковь и семья теряют многие свои позиции, образование все более выполняет воспитательные функции, культивируя ценности. Именно образование, взятое как целостность, может поставить нравственную границу, обозначить и обосновать императивы, которые ни в коем случае нельзя переходить в политтехнологиях и в PR. Сложность состоит в том, что образование, также как и власть, еще не в полной мере освоило ситуацию постсовременности. Во всяком случае, постмодерн, как-то в понятиях и образах отражающий ситуацию постсовременности, может послужить некоторой точкой опоры в понимании ее процессов и эксцессов. Правда, это направление мысли не очень-то жалуют в наших учебных заведениях, хотя оно и существует (по преимуществу в высшей школе) в маргинальных формах, поддерживаемое студенчеством и оппозиционными преподавателями.

Между властью и образованием существовал диалог во всяком цивилизованном обществе. Классический образ диалога власти и образования — это отношения Александра Македонского и Аристотеля.

Диалог социальных институтов предполагает не только вербальную форму, хотя вербальная форма остается центральной, но включает в себя и различные способы опосредствования. Во-первых, устная речь опосредствована печатью, средствами массовой коммуникации вообще. Во-вторых, поскольку для нас существенным является аспект именно практической политики, диалог социальных институтов осуществляется не только «словами», но и «делами». Причем не исключены ситуации, когда на «слова» отвечают «делами», а на «дела» — «словами». В-третьих, этот диалог развертывается как так называемая «горизонтальная мобильность», когда профессионалы из сферы образования переходят во властные структуры и наоборот. Такого рода горизонтальная мобильность в значительной мере обозначила новую эпоху в развитии социума новейшего времени. Феномен научно-технической революции, в частности, строился и строится именно на организации систематического взаимодействия власти и образования 8. В США уже стало нормой, когда профессора университетов становятся видными государственными чиновниками, (скажем, Г. Киссинджер, З. Бжезинский).

Абстрактно говоря, образование привносит рациональное начало во власть. Эта рациональность может быть понята различным образом. Типы рациональности внутренне связаны с типами властвования. В Новое время этот диалог прошел, по крайней мере, три этапа в своем развитии. Во-первых, это этап Просвещения, где главная парадигма состояла в том, что власть должна быть организована по тем образцам, которые подсказывает рациональный просвещенный ум. Этот этап характеризовался определенным редукционизмом, когда идеал организации общества строился по машинному типу, (организованное общество как некоторая идеальная «машина», состоящая из живых людей). Во-вторых, это был этап романтической критики Просвещения, когда были обнаружены факторы, обусловливающие развитие и границы самого рационального и просвещенного ума. Идея рациональности здесь была развита и углублена. В частности, наиболее известным здесь оказалась марксистская критика Просвещения как буржуазной идеологии 9. Парадигма историзма оказалась в этой ситуации на одном из первых мест. Наконец, в-третьих, мы имеем дело с нынешним постмодернистским этапом диалога между властью и образованием. Здесь налицо парадоксальным образом обнаружившийся новый редукционизм, при котором постулируется смерть человека 10, а общество в его межинституциональных диалогах рассматривается как господство объективных стихий.

Политик должен быть воспитан и образован таким образом, чтобы воспринимать «еретические» идеи, хотя, как утверждал А. Азимов, из пятидесяти еретических идей лишь одна плодотворна 11. Очень трудно отличить интуитивный взлет гения от обыкновенной глупости. Призвание политика состоит как раз в том, чтобы обеспечить каждой новой идее горнило критики. Политик должен иметь в виду, что когда происходит подлинная борьба идей в науке, то публика, так называемое «общественное мнение», становится на сторону ортодоксов. Если же ересь исходит от человека, не имеющего отношения к науке, то публика очень часто оказывается на его стороне. Если «ересь» вненаучна, то она, как правило, апеллирует к широкой публике и, как правило, получает от нее поддержку. Это показано в истории науки 12. Поэтому политик, который должен «по долгу службы» принимать решения в социальном институте науки и образования, оказывается в сложном положении. Диалоги, организованные разумным, рациональным политиком, во-первых, между научными школами, во-вторых, между научными учреждениями с одной стороны, и общественностью, с другой, это, по-видимому, наиболее адекватная технология выхода из этого сложного положения.

Диалог образования и власти состоит реально также в том, что образование готовит кадры для власти. Это слово образования в диалоге с властью. «Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспитания, — это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан» 13. Деятельность профессоров и преподавателей, готовящих властные кадры, обретает таким образом политический смысл 14. Учитывая обозначенные выше три этапа развития отношения власти и образования сегодня должен быть выстроен эффективный диалог, отвечающий требованиям социальной технологии и учитывающий достижения каждого из этапов 15.

Власть всегда специально создавала образовательные учреждения, которые нацелены на подготовку административных кадров. В русской истории обращает на себя внимание опыт Лицея, учрежденного Александром I. Лицей сыграл значительную роль в развитии «золотого века» русской культуры, но нельзя забывать, что Лицей на своих поздних этапах существования подготовил прототипов для «Бесов» Ф.М. Достоевского. Наше особое внимание должна привлечь подготовка кадров для властных структур в постсоветской России, особенно, — Академия государственной службы при Президенте РФ. Специфика этого учреждения еще не понята в полной мере именно потому, что здесь как раз и проходит «передний край» диалога власти и образования.

Слово власти в диалоге с образованием состоит в том, что власть организует финансирование образования. Финансирование это и есть слово власти в диалоге с образованием. В посткоммунистической ситуации это слово звучит пока «неубедительно» 16. Ответом на это неадекватное слово власти служат волнения студентов и забастовки учителей.

Развитие диалога власти и образования в настоящее время конкретно развертывается как реформы в системе образования, (введение 12-летки, единого государственного экзамена, и т.п.). В развитие этого диалога активно вмешивается формирующееся гражданское общество. Граждане и общественные организации готовы взять на себя функции финансирования образования 17.

Существенный в настоящее время и недостаточно изученный аспект диалога власти и образования, особенно среднего образования, это аспект гендерный. Если властные структуры в основном представлены мужчинами, то школьное образование почти полностью в руках женщин 18. Диалог власти и образования в известном смысле оказывается гендерным диалогом, — диалогом мужчин и женщин. Это обстоятельство имеет не только отрицательные моменты: представители администрации иногда с большей готовностью уступают в решении многих хозяйственных и экономических вопросов школы именно женщинам, представляющим образование.