В течении последних 30 лет появилось большое число текстов, носящих подпись «Жак Деррида». Тексты Дерриды, в свою очередь, вызвали к жизни настоящий поток других текстов, что естественно природе текстов, особенно тех, которые называются «текстами деконструкции». Тексты требуют чтения и читать текст значит, в сущности, производить другой текст. И этот бесконечный процесс называют интерпретацией. Все мы как человеческие существа непрерывно вовлечены в процесс интерпретации (и таким образом в дело производства текста), до тех пор пока мы, как мыслящие существа, склонны к коммуникации и ищем понимания. Как сказал Итало Кальвино словами своего героя мистера Паломера в одноименном романе: «Не интерпретировать невозможно, так как не думать невозможно».
С другой стороны, собственные тексты Дерриды сами являются в большинстве интерпретациями текстов других. Его интерпретации других текстов являются, сверх того, «активными интерпретациями», т.е. теми, которые бросают вызов привычным прочтениям текстов западной традиции. Интерпретирование Дерриды, однако, специальная проблема, названная им распространением, потому что он сам появился, чтобы дать право любому и любой манере интерпретаций своих собственных текстов. В своей типичной свободной манере Деррида однажды написал: «Возможно желание писать есть желание смеяться над тем, чтобы вернуть к себе как можно больше во многих возможных формах, т.е. это также желание совершенствовать программу или матрицу, имеющие самый большой потенциал: непостоянство, нерешенность, многоголосие и т.д. так, чтобы каждый раз нечто возвращалось, становясь другим насколько это возможно…». В контрасте с пышными эксцессами некоторых из его эпигонов, сам Деррида утверждал, что существуют принуждения к чтению («…кто-то должен признавать и уважать классические необходимости»). И хотя он утверждает, что» чтение есть трансформация», он полностью признает, что эта «трансформация не может быть осуществлена как бы ни хотел кто-то», и что требуются «протоколы чтения». Как известно, любому опытному читателю, несмотря на то, что хороший текст всегда будет иметь многочисленные значения, он не может означать все вообще. Если значения текста не были решены в той или иной степени, можно даже не начинать «деконструировать» его.
Эта проблема рапространения и интерпретирования текстов Дерриды остается насущной. Здесь вопрос традиций. В отношении американских последователей Дерриды (или откровенных эпигонов или разумных критиков), еще недавно деливших философию на «континентальную» и «аналитическую», актуализация работы деконструкции — дело не простое. В любом случае интерпретация текстов через смыслы деконструкции Дерриды, понимается как процесс, посредством которого анализ побеждает сопротивление его интерпретации, т.е. процесс анализирования идет от сопротивления к познанию сопротивления и его источников. В тоже время этот процесс склонен к колебаниям «повторной настойчивой характеристики бессознательных формирований» (как называет их Гари Медисон). «Работать через Дерриду» в терминах деконструкции предполагается во фрейдовских терминах, вовлекая в работу познания то, чем мы обязаны Дерриде, и то, что мы отказываемся поддерживать. Предполагаемая работа через собственные «экс-центричности», где нет «работы над», а есть только, как говорил Фрейд, невроз, толкуемый «снизу вверх», есть только повторение того же самого. Но если мы действительно работаем через нечто, тогда мы можем искренне понимать, что находится в работе.
Какие же стороны философской деятельности Дерриды привлекают американских деконструктивистов и тех, кто считает себя его эпигоном? Наиболее значительных философов как Р. Рорти, Дж. Серл и Дж. Капуто интересуют проблемы этические, политические, вопросы законности и другие измерения результатов Дерридианских размышлений. Ключевыми темами становятся вопросы закона и справедливости, феноменологическая критика, семиология, этика и др. Так, рассматривая «возвращение Дерриды к этике», Ричард Керни отмечает, что после 1982 года в творчестве философа явственно обозначается поворот от критики метафизики присутствия к вопросам моральной ответственности, бинарности добра и зла, к вопросу закона и морали. Полемизируя с Левинасом, Деррида в «Диалогах» (1982), деконструктивно анализирует понятие «ответственности» и «долга» с позиции общей его критики логоцентрической эпистемологии, привлекая тексты иудейской, библейской и кантианской традиций.
С другой стороны, работая в контексте Дерридианской деконструкции, Роберт Бернаскони выявляет основные опоры анализа Дерридой политических явлений, где Хайдеггеровская метафора онтической выгоды, оппозиции дальнего и ближнего, понятия «мы» выступают как свидетельства доверия телеологического языка метафизики, требующих деконструкции метафизических концептов humanitas. Ричард Бернстайн осуществляет попытку определить истоки основных понятий Дерридиаской деконструкции (маргинальность, различие, другое, другость другого и др.) как изначальную мифологию и чувствование Дерриды-личности, которые оказали огромное влияние на Деррида-философа. Можно предположить, что работая «через Дерриду», американские философы предполагают использовать результаты деконструкции, которая, как пишет Бернстайн, идет только в одном направлении, направлении общей философской критики, в социальных и гуманитарных науках, открывая новые подходы и возможности.
При этом следует отметить и ту особенность философов Йельской школы деконструкции, что изучая проблемы, поднятые постструктурализмом, они применяют новые идеи и методы не отказываясь от феноменологии, структурализма, аналитической философии, герменевтики, Новой критики — объединяя их на базе философского анализа текста и контекста литературы, искусства, этики, права и т.п. При этом, как показывает опыт Поля де Мана, от этого объединения выигрывают обе стороны процесса: философия приобретает благодатную почву для разработки своих идей, а литература, право, моральные тексты актуализируют возможности избавления от поверхностных трактовок своей сущности. Это дает возможность критически проанализировать сознанием основания понимания языковых структур и проследить границы связи в языке как чистой структуры с его конкретным семантическим наполнением, так и раскрыть основания и возможности познания, рассматриваемого йельцами как акт интерпретации, как свободный этический акт воли.
Добавить комментарий