Основу евразийской концепции культурно-цивилизационного развития России образуют представления о его детерминации естественно-географической средой. Поверхность земного шара подразделяется на океаны и материки. Крупнейшим материком является Евразия, традиционно разграничиваемая на две части света. Однако, граница проводимая по реке Урал и Уральскому хребту, условна. Здесь Русская равнина постепенно переходит в Туранскую, Западно-Сибирскую низменности, затем — Казахстанский мелкосопочник, Средне-Сибирское плоскогорье. Налицо единый массив суши, открытый Ледовитому океану с континентальным (от умеренного до резкого) климатом. Геофизическую границу между двумя частями света — Евразией в указанном составе и Европой — составляет изотерма января, положительная для Европы и отрицательная для Евразии, что определяется соответственно теплой Атлантикой и холодной Арктикой. Поэтому в Евразии преобладают критические для земледелия условия, но имеются значительные предпосылки лесопользования, включая охоту, собирательство, а в степной полосе — благоприятные условия для отгонного скотоводства.
Существенной особенностью Евразии выступает наличие разнообразных высококачественных и количественно крупных запасов полезных ископаемых, правда, в удаленных, с резко континентальным климатом, регионах. Отсюда неисчерпаемые возможности для развития промышленности, но преимущественно отраслей с неглубокой переработкой сырья, энерго- и материалоемких. Все это вместе взятое вызывало и вызывает устойчивую тенденцию к натурализации хозяйства, предрасполагает к экстенсивному пути экономического роста.
Естественно-географическое своеобразие Евразии проявилось уже на первой цивилизационной стадии в задержке становления традиционного земледельческого общества по сравнению с Европой и Азией, античным и азиатским способами производства. Евразия длительный период оставалась вне сферы цивилизационных изменений. Но достигнув стадии военной демократии, евразийские племена, испытывая давление-притяжение цивилизаций Запада и Востока, разбили рабовладельческие империи. Часть из них осела в завоеванных земледельческих районах, чем во многом была обусловлена трансформация рабовладения в феодализм.
Развитие европейской модели феодализма, воспроизведя динамизм античного способа, перешло в товарное производство с обособлением ремесла и торговли. Здесь образовался мировой город. Напротив, азиатская модель основывалась на последовательном исчерпании потенций полунатурального хозяйства в земледелии. Такова мировая деревня. Значительная часть евразийцев первоначально оставалась вне этого цивилизационного раскола. Среди них и восточно-славянские племена, вынесенные очередной волной переселения народов из Карпат в междуречье Днепра и Дона. Здесь, на равнине, именуемой ныне Русской, протекал синтез славянского, финского и туранского начал с участием скандинаво-балтийского, ирано-скифского, греко-византийского и других элементов.
Уже Киевская Русь выступает евразийским полиэтническим государством, охватывая западную часть Евразии. В восточной формируется государство Чингизидов. До столкновения с последним Русь, несмотря на свою евразийскую сущность, скорее выступает на стороне Европы, представленной в тот период Византией. Находясь в сфере влияния последней, во многом благотворного, Русь становилась при посредничестве южных славян преемницей великой культурной традиции, восходящей к античной Греции. Принятие Русью христианства византийского образца скрепило евразийский синтез сочетанием светской и духовной власти по формуле цезарепапизма. Однако государственная централизация, столь необходимая для освоения все расширяющегося пространства с легко проницаемыми рубежами, вопреки тенденции к дезинтеграции вследствие натурализации экономики и гигантских территориальных масштабов, оказалась двояко ограниченной. Во-первых, удельной дружинно-княжеской организацией. Во-вторых, византийской доктриной «глухой обороны» от варваров. Лишь потерпев сокрушительное, но все же не окончательное поражение от Чингизидов, Владимиро-Новгородская Русь, сохранив значительную автономию в противоречивом взаимодействии с Золотой Ордой, обрела свою действительную историческую судьбу. Будучи единственной носительницей земледельческой культуры, опыта централизованного полиэтнического государства, идей христианского гуманизма и универсализма, Владимирская, впоследствии Московская, Русь становится ведущей экономической, культурной и, в конечном счете, политической силой евразийского цивилизационного синтеза.
Зависимость Руси от Золотой Орды, существенно задержав этот процесс во времени, открыла небывалую пространственную перспективу его развертывания на Восток. Московское царство выступило наследником как Киевской Руси, так и Золотой Орды, впервые соединив западную и восточную части Евразии. Образование Московского царства, как переломный момент евразийского социокультурного синтеза, совпал с гибелью Византии — этого своеобразного сочетания Малой Европы и Малой Азии, когда обозначилось нарастание цивилизационного раскола на мировой город и мировую деревню.
Государству Российскому в связи с решением собственной задачи собирания великого евразийского пространства возвращением утраченного на западе, приращением нового на востоке, переходит и эллино-романская миссия «примирения» Европы и Азии. Петровские реформы придали новый импульс евразийскому синтезу. Вопреки стереотипу об исключительно европейском характере петровских начинаний следует иметь в виду, что Петр следовал мудрому совету Лейбница: брать все лучшее из Европы и из Азии, выходя за рамки и этого ограничения к всемирному масштабу освоения культурного богатства («принцип Кунсткамеры»). Российская империя XVIII в. — это не только усвоение достижений Европы для их превосхождения, но и плодотворное включение в единый цивилизационный поток многочисленных культур евразийского происхождения. Государственное насаждение промышленности позволило преодолеть отставание от запада, опасное для самого существования российской государственности.
Подтверждением тому стала победоносная Отечественная война 1812 года. В XIX в. происходит свертывание государственной поддержки развития промышленности. Дворянско-монархическое государство оказывается неспособно к содействию промышленному перевороту на машинной базе. Но развитие евразийской общности под эгидой России продолжается по инерции. Положительным моментом стал «выход» империи к естественно-географическим границам Евразии по всему периметру. Отрицательную роль сыграла либерально-рыночная модель индустриализации.
На рубеже XIX-XXв. Россия, отставая от промышленных стран, превращается из субъекта раздела мира в объект его передела. Мировая война обнаружила глубочайший кризис индустриальной цивилизации либерально-рыночного типа и ее слабейшего звена — России. Революционный выход для последней был предрешен. Известна марксистская точка зрения об особой революционной роли пролетариата России. Марксистский тезис о противоположности частных форм присвоения общественно-централизованному характеру производства, отрицающий либерально-рыночную модель индустриализации, заложил концептуальную основу ее государственно-централизованного варианта. «Прусский путь» ее завершения как нельзя лучше подходил к условиям России.
Итог советского периода — модель госцентрализованного индустриально развитого общества. Но индустриализм обусловливает глобальный регресс природоиспользования. Экологический императив требует перехода к постиндустриальной стадии с эколого-информатизцией производства, глобальными (энергетической, транспортной, информационной) системами. Евразийское сообщество под эгидой России в силу уникального запаса природных ресурсов, географического положения, научно-технического потенциала в приоритетных направлениях имеет ключевое значение.
Добавить комментарий