Основные предпосылки формирования гражданского общества в современной России

[16]

Формирования гражданского общества небезосновательно рассматривается сегодня как важный элемент укрепления демократических начал функционирования современного российского общества. Но этот важный социально-политический аспект актуализации проблемы генерирует и две линии восприятия и интерпретации сути задач, которые в существенной мере не совпадают между собой. Одна линия отражает теоретико-методологический контекст данной проблемы, связанный с выявлением объективных предпосылок и условий формирования гражданского общества, раскрытием его сущностных признаков и свойств, и соответствующим моделированием на этой основе алгоритма движения общества к искомым качественным характеристикам и состоянию.

Другая линия, куда более энергично декларируемая и представленная структурами власти, интерпретирует проблему как неотложную политическую задачу, доступную для искусственного конструирования и институционализации. Но те или иные параметры и свойства гражданского общества, взятые безотносительно их сущностного содержания и выражающие лишь его некоторые внешние признаки, в любой модели их институционализации принципиально не могут содержательно «объективировать» реальную гражданскую жизнедеятельность и обречены оставаться формальными агентами соответствующего способа социального дискурса в обществе. Между тем объективная природа нынешней российской власти, то есть власти, взятой вне ее персонифицированных характеристик, по определению несет в себе искушение форсировать именно данную логику интерпретации задач. Подобный политический логотип действий не только игнорирует объективный контекст сути гражданского общества, но и опасен фетишизацией некоторых внешних признаков последнего и конструированием нового социального и идеологического фантома, подобно фантому «социализма» довлеющего над индивидом и обществом как самоценность.

С учетом сказанного, анализ сущности гражданского общества, его признаков и свойств, выявление объективных предпосылок и условий его формирования и функционирования, становится актуальной научной и практической задачей развития современного российского общества. В данном же кратком обзоре нам представляется оправданным абстрагироваться от богатства свойств, присущих такому многомерному явлению, как гражданское общество, и ограничиться концентрацией внимания на двух принципиальных аспектах данной проблемы: в чем сущность гражданского общества как конкретно-исторического социума и каковы ее специфические проявления в современной российской действительности?
[17]

И в традициях классической социально-философской литературы, и в публикациях современных авторов неотъемлемой базисной основой гражданского общества признаются имущественные отношения. Именно в рамках имущественных отношений формируется устойчивый строй мотивации деятельности индивидов и их ассоциаций и, соответственно, институционализируются системы имущественных интересов как незыблемая основа дистанцирования индивида и государства. Не случайно само возникновение государства как института является следствием устойчивой локализации имущественных интересов, а первым актом и функцией — регламентация имущественных отношений. Тем самым исходной основой возникновения гражданского общества является институт частной собственности, противопоставляемый государству как последний и незыблемый форпост автономии индивида.

Вместе с тем институт частной собственности, не дает, на наш взгляд, оснований говорить о «рабовладельческом гражданском обществе» или о «феодальном гражданском обществе». Точно так же вряд ли оправданно интерпретировать факт контраверсивности общества и государства как сформировавшуюся область гражданских отношений. Институт частной собственности, очевидно, является необходимым, но недостаточным условием формирования гражданского общества. И при рабовладении, и при феодализме имущественные отношения и их регламентация осуществляются в крайне суженных параметрах упорядоченных взаимоотношений собственников и государства, когда оба эти института существует как взаимопересекающиеся и не всегда различимые. В этой шкале отсчета и современное российское общество может быть признано гражданским, имея в виду, что узкие финансово-экономические группы и государство отправляют некоторым образом упорядоченно соответствующие имущественные, правовые и политические отношения.

Очевидно, институт частной собственности и вся система имущественных отношений могут стать детерминантой формирования гражданского общества лишь тогда, когда в этой системе связей и отношений появляется возможность для локализации интересов основной массы населения. Такой предпосылкой становится преодоление внеэкономических форм принуждения, которое К. Маркс определял как принципиальный и существенный шаг к свободе. Именно в этих условиях в системе упорядоченных отношений собственности формируются предпосылки локализации экономических интересов и собственника, и наемного работника, с одной стороны, и реальное пространство функционирования ответственных субъектов экономической деятельности, с другой. С этой локализованности экономических интересов индивидов, очевидно, только и формируется содержательно насыщенное экономическое пространство их жизнедеятельности, и лишь в его рамках — ответственные субъекты экономической деятельности, готовые и способные декларировать и отстаивать свои интересы посредством всех доступных политических, правовых и иных институциональных форм и способов. Эти условия являются необходимыми предпосылками формирования гражданского общества, и они не могут быть восполнены институированием десятков или сотен общественных ассоциаций и форм диалога с ними.
[18]

С этой точки зрения, в современной России институт частной собственности все еще не сформирован. Два существенных признака дореформенного состояния отношений собственности — анонимность и тотальное отчуждение — остаются присущими и нынешнему их содержанию. А в условиях неупорядоченности отношений собственности, неконкретизированности субъекта собственности ни в экономическом, ни в правовом своем статусе, общество не получило и ответственных субъектов экономической деятельности в лице основной массы трудоспособного населения.

Сложившийся в стране механизм распоряжения средствами производства и ресурсами на основе частного интереса, очевидно, не тождественен институту частной собственности. Последний имманентно заключает в себе и механизм ответственности за результаты управления собственностью. Существующий способ распоряжения собственностью точнее определять как механизм манипулирования собственностью в частных интересах, причем безотносительной к конечным результатам этого манипулирования.

В подобной экономической системе связей с неизбежностью начинают доминировать не факторы экономической эффективности и целесообразности, не факторы рыночной конъюнктуры и инноваций, а авторитет силы и административно-правовых рычагов влияния. Ресурс власти, как наиболее мощный аргумент силы, объективно вовлекается в реально сложившееся ограниченное поле экономической борьбы и обречен оставаться ограниченным его пространством как в своих целях, так и во всей деятельности. Тем самым государство как главенствующий институт политической системы общества, вынуждено моделировать и все политическое пространство, его структуру и содержание, в ограниченных рамках господствующих, предельно локализованных интересов и потребностей узких олигархических групп.

Кроме того, в неупорядоченной системе отношений собственности отсутствуют сколько-нибудь эффективные механизмы саморегуляции позиций и интересов. Становится востребованной компенсация этой слабости посредством активизации внеэкономических механизмов регулирования господствующих интересов. В структуре этих ограниченных интересов уже отсутствует потребность в многомерной структурированности политического пространства. Наоборот, возникает потребность «зачистить» это пространство от тех или иных неуправляемых форм институализированного представительства общественных интересов и заместить их различными декорациями этого представительства. В логике этой же системы интересов возникает необходимость укрепления силовых инструментов власти, с одной стороны, и ограничения демократии и свободы слова, с другой. Тем самым деформации в системе экономических отношений с неизбежностью трансформируются в деформации политической системы и политического пространства жизнедеятельности общества

Это деформированное содержание экономических и политических отношений трансформируется и в социальной сфере жизнедеятельности общества. Прежде всего, в условиях неупорядоченных отношений собственности человек оказывается лишенным не только возможности реализовать свои интересы, но и локализовать их, поскольку отчужден от реального экономического пространства. Это пространство не предусматривает для [19] индивида устойчиво структурированного места и, соответственно, устойчивых ролей. Роль субъекта экономической деятельности возможна для него только в теневых экономических связях, что и детерминирует исключение из всей системе экономических отношений ответственных субъектов экономической деятельности.

То есть, в данной анонимной системе отношений собственности не могут быть смоделированы ни интересы индивида, ни мотивы созидательной ответственной деятельности, ни структуры его социального будущего. Закономерным следствием подобного состояния всей системы социальных связей и отношений становится «дегруппинг» и «социальный аттитюд», когда вместо упорядоченно и устойчиво институционализированных связей и отношений человек вовлекается в институционализированные квази-отношения. А в системе квази-отношений человек, как правило, вынужден играть роли, не естественно обусловленные его реальным положением и объективными интересами, а навязанные ему как объекту манипуляций.

Все социальное пространство жизнедеятельности и общества, и индивида в таких условиях оказывается крайне размытым и исключающим какие-либо упорядоченные и институционализированные виды деятельности в рамках социальной целостности. Здесь интересы индивидов и социальных групп могут институционализироваться лишь в форме различных предрассудков, дезинтегрирующих целостность социума и препятствующих формированию гражданского общества. Преодоление этих социальных предрассудков, последовательное освоение реального социального пространства посредством локализации всеми индивидами и социальными группами своих действительных интересов — одно из основных условий формирования гражданского общества.

В этом ряду самыми неотложными задачами общества являются, безусловно, последовательное доведение до логического завершения начатых экономических реформ в части упорядочения отношений собственности, конкретизации субъекта собственности и формирования экономического пространства, мобилизующего творчество и инициативу ответственного субъекта экономической деятельности. Но эта задача окажется незавершенной без того, чтобы отстоять и логику социально-политических реформ в обществе. Здесь главные элементы состоят в самой широкой демократизации общественной жизни, надежной защите свободы слова, законности, формировании и утверждении адекватных времени мировоззренческих парадигм, идеологии и культуры плюрализма и толерантности, совершенствовании и развитии новых форм и способов социального дискурса.

Эти факторы должны рассматриваться как основные и безусловные предпосылки формирования гражданского общества. Вне формирования этих предпосылок невозможно сегодня рассматривать ни вопросы общественной безопасности, ни проблемы предупреждения гуманитарной катастрофы, грозящей российскому обществу в результате социального распада. Все эти факторы, как представляется, должны рассматриваться как неотъемлемые социальные ценности, объективно производные из смысла и сущности самого общества, являющиеся естественным выражением действительной многомерности общественного бытия, служащие гармонизации и максимально полному самовыражению и самореализации и индивида, и общества в целом.