Проблема сущности личности

[22]

1. Прежде, чем говорить о сущности чего-либо (зд. человека), необходимо, следуя логическому ходу мысли, выяснить, что такое сущность.

Сущность (Wesen) — это категория вечного порядка, субстанциальное ядро предметов и явлений, которое движет, но само не движется (Аристотель). Она есть причина самой себя и других (Гегель). Права сущности безграничны, имеются у всех и всюду, независимо от того, какого явление: реальное или идеальное, сложное или простое, земное или небесное, желаемое или неприемлемое. Сущностью обладает — существующее и реально не существующее (чистый эсепциализм). Само ничто имеет сущность. Сущность есть: у черта, водяного, утопии, галлюцинации. Атеист отрицает Бога в которого не верит, т.е. который для него не существует, по причине неприятия его (Бога) сущности и сущностных свойств. Тот факт, что предметы являются таковыми, а не другими, также зависит от сущности (онтологический аспект), представляющей собой и основу для их объективной оценки (гносеологический и аксиологический аспекты). Сущность определяет статус сущностных (существенных) и несущественных признаков явления, проводя грань между необходимыми и случайными признаками, делает глубинное различие между группами явлений, предметами, при этом уподобляет, объединяет их в один ряд по признаку существования. Посредством ее теоретического анализа и надстройки на нее различных свойств происходит осмысление какого-либо явления. Существующее (явление), содержа в себе многочисленные внешние и внутренние признаки, богаче сущности, эмпирически являя собой первую данность; зато сущность обладает огромной силой и [23] важностью; именно она придает существующему определенную явственность (качественность). С этой точки зрения, сущность представляет собой первичное (основу). Существующее (явление) есть явление лишь при наличии сущности; сущность «заключена» в явлении. В этом отношении они не противоречат друг другу. Противоречие возникает из-за их неоднородных внутренних свойств и состояния. Существующее и сущность отличны в той же мере, что истинное и истина, доброе и доброта, красивое и красота, свободное и свобода. Прекрасное, доброе, свободное и т.п. многообразно, но идентичный модус бытия в них (каждом из них) один. Это «одно», иначе говоря, «сущность» не есть непосредственная данность, видимая на поверхности явлений. Сущность «скрыта» в глубине явлений; ее не увидеть «невооруженным глазом», посредством чувственного восприятия. Для постижения ее требуется особое умение, способность к внутреннему видению, выбору (подбору) из множества свойств одного, наивысшего, использование разнообразных методов и средств: интеллектуальной интуиции (когда чувство — не ситуативное переживание, а гностический акт), рассудочное предвидение, анализ, понятийный метод. При этом следует учесть и данные, проявляющиеся при сравнении и взаимодействии самого себя с существующими вне субъекта различными инстанциями, подаваемый религией и искусством бесценный материал, и, конечно же, факты, засвидетельствованные в истории, и прежде всего, в истории философии.

Сущность бывает разного уровня и свойства. Сущность мироздания — в высшей степени общая и всеобъемлющая сущность же отдельных предметов и явлений — специфически — общая. Сущность человека (человека, как такового) отличается крайней общностью, а той или иной личности — специфичностью. По мере удаления от целого (целостности) постепенно уменьшается и объем сущности и сила ее влияния.

2. Установление сущности человека, выявление его «я» сопряжено с особыми трудностями, что обусловлено своеобразием самого исследуемого предмета. Речь идет, прежде всего, о динамичности субъекта, его вечном «пребывании в пути», а также ярко выраженной индивидуальности, различии характеров, возрастных, этнических и национальных особенностей, половых противоположностях и пр. Все это наталкивает на вопрос: поддается ли человек общему определению? Можно ли в человеческом мире, а также в единичном субъекте обосновать наличие неизменного феномена, способного придать фор- [24] му его бытию? Если да, то каковы его пределы, каким он нам представляется — всегда ли подчиняется требованию необходимости и действует в его рамках, или же возможно и решение, выбор, а, соответственно, и замена одного другим?

В ходе философского изучения человека его онтологическая специфика — пребывание в процессе становления явилась одной из причин скептицизма. Извечный динамизм, историчность и свобода порождают возможность определения субъекта изменчивости. Многие великие мыслители (Гераклит, Аристотель, Фома Аквинский), ссылаясь на отсутствие четких границ и постоянства, сочли невозможной «строгую» дефиницию человека. В современной философии, особенно в экзистенциализме господствует мысль: «сущность человека — в отсутствии у него сущности». В отличие от других предметов и явлений, обладающих устойчивым бытием, т.е. сущностью, человек в основе своей — существо неясное, неопределенное. В самом деле, кто может его моделировать? Разве только Бог; но ведь бога не существует (так полагает Ж.-П. Сартр). Значит, человек свободен как самопроизводитель процесса становления, своим существованием он творит собственную сущность. Иначе, экзистенция (существование) предваряет эсенцию (сущность).

Некоторые исследователи, опираясь на разнообразие человеческих свойств, отрицают сущность как единственную в своем роде, указывая на ее множественность.

Рассуждая в общем, можно сделать вывод о правомерности предпосылок вышеуказанных точек зрения, и тем не менее, дело обстоит иначе.

Как известно, человек — существо развивающееся. В этом смысле всегда можно сказать: «продолжение следует». С течением времени, под влиянием различных обстоятельств, а также внутренних противоречий (отрицание и сохранение) человек внутренне меняется. Однако у него есть некая опора-двигатель изменчивости, на которой зиждется весь цикл становлений. Она меняется по мере того, как остается тождественной самой себе. В случае полного отрицания, одно превратится в другое, и тогда излишне будет говорить о том одном, меняющемся. Тождественное содержит в себе релятивное, а последнее, в свою очередь, представляет собой релятивное тождественного. Такого рода диалектико-логический подход дает возможность преодолеть абсолютный релятивизм и «спасти» сущность существа находящегося в процессе становления. Что касается [25] самопроизводства сущности и проекта создания собственного существования, то к этому никоим образом не способно существо, лишенное сущности. Существование без сущности означает неопределенность, что равнозначно несуществованию.

Человек обладает различными свойствами; весьма многообразны его возможности и проявления. Одни из этих свойств присущи органической природе, другие преходящи — исчезают, не оставляя каких-либо заметных следов, а иные из них являются собственно человеческими, хотя при этом не являются показателем человеческого. Необходимо выбрать из них наиболее существенные; в данном случае исследователь не создает сущность, а выбирает ее из данного содержания. Требуется найти признак, уподобляющий, объединяющий в один род индивидов различных эпох, среды, цвета кожи, пола, способностей, характеров, темперамента. В качестве такого могут выступить разум, сознание, мышление (разумеется, и язык, как средство выражения мысли), причем, независимо от того, какого это мышление, — позитивно или негативно. Мышление — условие существования человека, отрицание чего возможно посредством опять-таки мышления.

3. Человек будет понят лишь частично, если от фактического рассуждения о нем не перейти к ценностному (нормативному) рассуждению. Эти два подхода тесно взаимосвязаны. При этом первый, объективно фиксирующий существующее положение вещей, предшествует второму. Под ценностным рассуждением, на этот раз, подразумеваем не субъективное отношение, выражаемое понятиями одобрения-неодобрения и полезности, а соответствие вида человеческого существования подлинно-человеческому бытию. Чтобы это установить, необходимо найти признак, превращающий субъекта в подлинного человека. Термин «подлинный человек» указывает нам на то, что существует и «неподлинный человек». Образ жизни последнего, его противопоставление «подлинному человеку» не раз находили отражение в современной философии. Они выражаются в понятиях, по существу, не очень отличающихся: собственность и несобственность, аутентичность и неаутентичность, опредмечивание и овеществление (отчуждение), бытие и обладание, уникальность и посредственность, правильное и ложное существование и т.д. Возникает необходимость размежевания человека не только от всего существующего, но и от собственного ложного бытия. Это само собой требует перемещения несуществующего в еще несуществующий (по значимости) мир и указания того, чего еще нет, но должно быть. При таком подходе вопрос [26] звучит так: каким образом существует фактический субъект — на основе подлинно-человеческой идеи (сущности) или же вне ее? Философское учение о человеке, интересуется сущностью и свойствами не только общечеловеческого или же эмпирически данного индивида, но и тем, какой должна быть эта данность. Условно говоря, здесь «де-факто» сопутствует «де-юре», имеет ли тот или иной человек «юридическое право» быть таким, каков он есть?

Существо, с которым данная проблема не фигурирует, которое со своей полнотой содержит сущность, само является сущностью, — это Бог. Бог будучи причиной причин, существом первичным, всеобъемлющим, несравненным, представляет собой образец идеальности; в понятии Бога в основе своей лежит абсолютное совершенство, тождество сущности и существования.

Животное также существует сообразно одной сущности, оно «помещено» в собственную сущность, отдалившись от которой (если, конечно, это допустимо) оно утратит свой облик, погибнет или превратится в нечто иное. Для животного не существует какого-либо идеала или образца для подражания; оно не ведает об иерархии ценностей и не нуждается в этом.

Человек находится где-то на грани, «посередине». Он не только в определенной степени содержит признаки существующих «над ним» (Бог) и «под ним» (животное), но и разделяет их основные свойства: он обладает сущностью. Но человек — действительность самобытная и независимая, обладающая собственной спецификой. Исходя из этого, неотъемлемой особенностью человека можно признать отсутствие у него сущности. Точнее, он может быть лишен сущности, но все равно жить, существовать. Итак, мы пришли к парадоксальному выводу (формулировке): у человека есть сущность и у человека нет сущности. В чем же дело? Можно ли одному и тому же предмету приписать абсолютно взаимоисключающие свойства, объявив сделанный отсюда вывод истинным? Разумеется, нет. Остается лишь один путь: установление содержания понятия, способного вывести нас из тупика. Какую же сущность мы имеем в виду? Естественно, не ту, которой обладает каждый человек и посредством которой определяется сущность человека, но и не ту, которая есть у каждого отдельного человека, как детерминатор его реально-индивидуального бытия, а лишь ту, что создает понятие «подлинного человека». Человек в обязательном порядке имеет две сущности: общую и собственную (индивидуальную). Согласно одной, он человек (а не что другое), согласно же другой — [27] «такой человек» («У человека нет сущности»). Если под термином «сущность» подразумевать норму существования в качестве подлинного человека, вполне вероятно, что она зафиксирована не у всех («У человека нет сущности»). Однако поскольку человек — действительное содержит и возможное, то он обладает сущностью в виде возможности. В противном случае развитие человека было бы невозможно. Вспомним Аристотеля: где нет возможности, там нет изменчивости и развития.

Человек — это существо вечно недовольное самим собой и способное превзойти самого себя (Н. Бердяев). Для того, чтобы преодолеть границы собственного эмпирического бытия и прорваться вперед, оно должно иметь две сущности — реальную и идеальную. Вторгнувшаяся в реальную сущность идеальная сущность приобретает реальные качества, толкая субъекта к действию (к творчеству). Сущность-возможность «призывает» человека к тому, чтобы стать подлинным. Субъект должен обрести ее своей активностью. С последующей заботой об ее сохранении. Такого рода сущность, имеющая нормативный характер, представляет собой основу для сравнения, критерий и мерило выявления присущих человеку свойств, намеченных им целей и идеала. В конечном итоге, она устанавливает форму существования субъекта — подлинность (соответствие норме) и неподлинность.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать следующий вывод: в человеке (человеческом мире) зафиксированы три сущности: наиболее общая сущность, присущая человеку (людям) вообще, вторая— сущность фактическая, сущность индивида, и третья — сущность-возможность, т. е. сущность-идея. Распознать эту последнюю можно лишь при наличии способности предвидения.

4. Человек в физическом и биологическом смысле — существо в основном завершенное, но в духовном отношении он находится в процессе становления, развития. Тем самым человек разрушает собственные пределы, прежние границы и превращается в другое («свое другое», мое второе «я»). Подобный экземпляр развития человека, иначе говоря, человек нового измерения носит название личности, человека, заключающего в себе подлинно человеческий образ жизни. Всякая личность — человек, но не всякий человек— личность. Человек обладает способностью и возможностью стать личностью. И в этом— бесконечный процесс стремления к самоулучшению и самоусовершенствованию. По аналогии: каждый отец — сын, не каж- [28] дый сын — отец, однако сын, при наличии соответствующих физических и психических данных, а главное, желания отцовства, может стать отцом.

Общеизвестное определение: «существо, мыслящее и говорящее, есть человек» может быть оговорено следующим образом: «но не всякое подобное существо будет личностью». Это последнее должно обладать неким признаком, придающим ему суть. Данный признак явится одним из присущих человеку признаков, но при этом, наиболее значительным. Таким признаком будет Дух. Среди многочисленных интерпретаций феномена личности наиболее совершенной нужно признать следующую: личность есть существо духовное, центр духовных актов. Дух является сущностью человека (личности), сущностью, упомянутой выше в качестве возможности.

5. Дух бывает трех видов: объективный, субъективный (личный, индивидуальный) и объективированный. Первый из них — везде и во всем (абсолютный дух Гегеля, содержащий в себе свойство Бога), или же является достоянием наций, народа (народов). Он выражен в языке, фольклере, традициях, объективных ценностях. Субъективный, или человеческий дух формируется посредством духовной деятельности личности в координации с культурой. Это последнее, в свою очередь, есть объективизация субъективного Духа. Объективированный Дух содержит в себе элементы как субъективного, так и общего Духа. Иэто потому, что сам субъективный Дух неотделим от объективного. Объективированный Дух — это единство, заключающее в себе два духа, и вместе с тем новая действительность с присущими ей чертами. В культуре, наряду с индивидуальными, существуют надиндивидуальные связи. Согласно В. Дильтею, Дух является универсальным феноменом, придающим различным людям и выражениям всеобщность и делающим их понятными. Общности и всеобщности Духа подчинены все; даже гениальность не является чистой индивидуальностью. Что касается творчества гениев, то в их произведениях явственно прослеживается след энергичного действия Духа; здесь Дух достигает своей наивысшей точки. Дильтей разграничивает Душу и Дух. Культурные творения, украшающие историю человечества, являются объективизацией Духа. Душа — чисто индивидуальный феномен, в духовных творениях выражено все то, что объединяет людей. В противном случае исключалась бы не только возможность понимания нами удаленных временем и пространством культурных текстов, но понимание и взаимопонимание вообще. Дух (и смысл)— один из наиболее верных посредников между понимаемым и понимающим.
[29]

Все вокруг — будь то существующее или возможное — заключено в духе или исходит из Духа. Дух есть и был, он будет и впредь, он во мне и в тебе, я выражу его таким образом, другой иначе; мы повторяем старое, но по-новому, в соответствии с временем и ситуацией. За спиной каждого — единый Дух. Потому мы понимаем друг друга, потому возможна встреча с прошлым и перенесение будущего в настоящее. Дух подобен солнцу: лучи его, рассыпаясь в разные стороны, освещают Вселенную. Он оставляет след всюду, где есть творение рук человеческих, где присутствует смысл. Смыслом исполнен любой продукт Духа, им повязаны история, ее фрагменты и перипетии, исторические лица, отдельные личности, выражения, представленные разной формой и содержанием, высшие ценности…

Дух способен воздействовать на всю духовную организацию, ее составных членов, на чувства, волю, разум и пр. Под влиянием Духа не только душа, но и организм теряют свой биологический облик, превращаясь в инструмент Духа.

Тело, как материальная физическая данность, может быть представлено трояко: 1) бездушное, безжизненное тело (труп), 2) тело живое, активное, но подвластное страстям и желаниям и 3) тело, служащее Духу, исполнитель его заданий (обязанностей). Ты протягиваешь руку в желании тронуть кого-то или что-то, но что-то внутри тебя удерживает — это что-то — следствие Духа. Личностным «я» продиктованы движения частей тела; я избегаю смотреть, останавливаюсь на полуслове, иду вперед, отступаю назад и пр. Такое тело — уже не просто единство костей и плоти. В его биологии (и психике) участвуют сверхбиологические (и сверхпсихические) факторы. Я люблю жизнь, люблю ее телесно-чувственные удовольствия, но по собственной воле отказываюсь от них. Самоаскетизирование и самопожертвование — эти наивысшие акты — итог свободного решения и свидетельства Духа.

В современной философии (философской антропологии) различают просто тело и одухотворенное тело («корпус анимале» и «корпус спиритуале»); они обозначаются следующими немецкими терминами: Когреги Leib, в переводе: тело и одухотворенное тело. Первое витально, второе — духовно. Личность обладает телом, находящимся в его распоряжении (Г. Генстенберг). Науку о теле дифференцируют с наукой об одухотворенном теле, увязывая ее с духопророчеством и теологией. Была высказана и мысль о том, что восстание из мертвых — это восстание духовных тел.
[30]

Дух разрушает гармонию Телоса. Порой он строг и неумолим, выступает в качестве противовеса жизни, но лишь с тем, чтобы усовершенствовать и облагородить ее обстоятельства. Подобно тому, как хороший воспитатель ущемляет свободу подростка в целях приобщения его к подлинной свободе-обязанности и ответственности, Дух отрицает, чтобы возродить и создать, уничтожает, дабы возвысить. Непрерывному диалогу между жизненными точками и Духом (называемому М. Шеллером человеческой драмой), борьбе с самим собой, противоборству между «хочу» и «надо» нередко сопутствует страдание, но если человек хочет возвысится до личности, путь этот — неизбежен. Зачастую причина падения человека в полном освобождении от контроля высвобожденных желаний и страстей, безраздельно господствующих в темных закоулках души. Исторический процесс развития человека и рост свободы связаны не только с познанием внешних сил и применением открытых там законов, но и с самопознанием-самонаблюдением и самосудом (человеку приходилось самому вершить над собой суд, где он выступал в роли всех действующих лиц — обвиняемого, обвинителя и защитника). Не раз приходилось слышать, что велик тот, кто сумел обуздать страсти, кто властен над самим собой. Древние греки, призывая нас к соблюдению чувства меры, оценивали все с позиции Духа; над страстями властен не тот, кто полностью их отвергает, а тот, кто использует их, подобно тому, как управляют кораблем или лошадью (Аристотель). Дух не отказывается от «земного», не игнорирует человеческих устремлений (будь так, Дух стал бы врагом субъекта, превратив его в безликое и абстрактное существо), хотя в немалой степени содержит в себе черты аскетизма. Все дело — в их распределении, в урегулировании их взаимоотношений. А это уже зависит от искусности личности.

Дух представляет собой способность личности заметить и оценить происходящие во внутреннем мире человека процессы, с учетом объективных ценностей наметить их ход, с одними из них — согласиться, от других же — отказаться. Одним словом, цель «работы» Духа в том, чтобы придать явлениям смысл, одновременно управляя ими.

Человек имеет двоякую установку — натуральную и эидентичную (Э. Гуссерль).

Обе позиции — ценностные, но друг от друга отличные. Первая — субъективистского характера: ребенок любит того, кто исполняет его капризы; он хмурится на взыскательного учителя, врача, принуждающего пить лекарство.
[31]

Другая установка — эидентичная, имеющаяся не у всех; она требует особого интереса и надлежащих способностей.

Развитой человек включен в цепь объективных ценностей, он, по словам Э. Шпранглера, считает ценностью то, что идет вразрез с его биолого-психическим наслаждением, и оценивает предмет и явления по их имманентным свойствам.

Миссия и величие Духа (личности, духовного сознания) именно в этом и состоит — в определенный момент в забвении личностного, беспристрастного (исключение утилитаризма), бескорыстности. Подобные свойства, присущие Духу, универсальны; они проявляются во всех сферах человеческой деятельности: теоретической (познавательного оценочного плана), практической, религиозной, эстетической и этической.

Вывод: путем воздействия (влияния) Духа на физический организм и духовный мир человека, ввода понятий одухотворенного тела и одухотворенной души (своеобразная инкарнация) можно преодолеть трихото-
мию тело-душа-дух. Подобно тому, как посредством инстинкта формируется целостность животного, так посредством Духа формируется целостность и единство человека (личности).

Человек призван проникнуть в скрытую сокровищницу — в собственную душу и извлечь из нее кладезь наивысших ценностей. Это предопределит возвращение в основу бытия, поскольку Дух является тем «единым» (или его внешним слоем), что лежит в глубине универсума в виде возможности, осуществление которой — прерогатива человека.