Культурология изучает общение в качестве одного из своих важнейших предметов. Похоже именно в этой области она выступает почти первооткрывателем и не пересекается с другими научными дисциплинами. Если наука, искусство, религия, материальная культура изучаются антропологией, историей с ее специфическими разделами, археологией, искусствознанием и филологией, то общение не стало предметом какой-либо из наук так, чтобы участие в его изучении культурологии вызывало сомнение в ее оригинальности. Социолога интересуют скорее абстрактные общественные отношения, чем конкретное деятельностное общение, а психолога — психические процессы, чьи связи с культурой, выступающей по отношению к ним в качестве особой — второй — реальности, очень сложны и меньше всего напоминают тождество. Культура общения и психология общения различны так же, как инвариант и вариации, как традиция и новации, как устойчивое и изменчивое, социальное и индивидуальное. Культурология изучает проявление социального в индивидуальном и поэтому она отличается и от социологии, и от психологии.
Общение имеет свою структуру. Эта структура хорошо изучена в теории информации и коммуникации (К. Шеннон, У. Эшби, Р.О. Якобсон [200]
и др.). Как правило выделяются несколько его компонентов: участники общения, код, канал и контекст. Участники общения бывают различными. Типология их, разработанная М.С. Каганом, позволяет различать личности, группы и их представителей; субъективированные объекты (животные, вещи) и квазисубъекты (Боги, литературные персонажи, «другое Я») также могут становится участниками общения. Социальные (профессия, класс, нация) и половозрастные характеристики участников общения также играют в нем существенную роль. Мы обращаем внимание на неоднозначнность широко распространенного термина «межличностное» общение. В традиционных культурах еще не сформировано личности, известной нам как специфическая категория креативной культуры, но в них уже имеется человеческая индивидуальность, способная вступать в общение с другой индвидуальностью. Это общение организуется поэтому не столько личностными характеристиками его участников, сколько их социальными функциями, и мы называем его функциональным, оно скорее интериндивидуально, чем интерперсонально. Функциональное общение есть своего рода представительное общение, но представительность не открывается в нем официально, эксплицитно, оно есть внутренний факт деятельности каждого участника, оно есть интериоризация традиций контактов.
Общение имеет контекст, это фактически все виды деятельности, в которые вступает человек; свой канал, это те конкретные средства общения, которые используется в его процессе; свой код, то есть правила его организации. Контексты могут быть служебными (общение здесь лишь способствует эффективности другой деятельности) и самоцельными (в них общение само является целью совершаемой деятельности). Каналы могут быть практическими (семейные отношения), символическими (духовное общение) и практическо-символическими (игра, художественное общение). В первых мы обнаруживаем максимум естественных знаков и минимум условных, во вторых — наоборот, в третьих — синтез естественных и условных знаков. Элементы структуры общения оказываются и критериями для построения его исторической типологии.
С точки зрения исследуемой здесь проблемы — истории общения — различение культур на традиционные и креативные является важнейшим. В традиционных культурах вырабатывается такой тип коммуникации, который мы называем функциональным. Для функционального общения характерно отсутствие дистанции между индивидуальностью участников общения и социальной традицией, которой они принадлежат. В таком контексте присутствуют жестко регулирующие его коды, число которых ограничено. Контекст общения совпадает с основными характеристиками участников общения, преобладают служебные контексты и символические каналы. Синкретизм данного вида культуры не позволяет провести четких границ между контекстами и каналами общения, поэтому их смешенные, переход- [201]
ные формы широко распространены. Следствием синкретизма является также качественная неразличенность интериндивидуального и представительного общения, значительная роль общения с такими партнерами, как квазисубъекты или субъективированные объекты. Асимметрия статусов участников общения сказывается во всех его разновидностях: в диалоге культур, в коммуникации с квазисубъектами и субъективированными объектами, в представительном и интериндивидуальном общении.
В креативных культурах отсутствует синкретизм и господство одной традиции, но увеличивается роль творчества отдельных неповторимых индивидуальностей, возникает во всем своем влиянии на общество конкретная личность, равная одному человеку. Между ним и широким спектром социальных традиций теперь всегда остается дистанция, выражающаяся хотя бы в форме возможного выбора той или иной традиции. Функциональное общение трансформируется в ролевое, его участники больше уже не равны исполняемой функции, они играют роль, надевают маски, которые можно поменять или снять. Понятно, что большинство форм общения и здесь заставляет надевать только одну маску, но человек уже не ограничен только одной формой общения, его характеристики изменчивы, и это позволяет вступать в разнообразные контакты с другими. Коды ролевого общения могут быть как жесткими, так и гибкими, они могут сочетаться в рамках одного канала. Контекст общения может совпадать, а может отличаться и даже противостоять характеристикам его участников, количество символических каналов заметно сокращается, они уже не только не преобладают над практическими, но наоборот — зачастую обслуживают их. Возникает интерперсональное общение, его участники теперь не играют никакой роли, они равны самим себе. Служебные и самоцельные контексты занимают одинаковые ниши в структуре общения этой эпохи. Интерперсональное общение в подавляющем большинстве случаев как раз и оказывается самоцельным. Думается, именно интерперсональное самоцельное общение стало предметом изучения психологов и экзистенциальных философов; то, что они называли общением, было всего лишь метонимией одного из его видов. Креативные культуры вырабатывают равенство и таких форм коммуникации, как общение с реальным партнером, с одной стороны, и общение с квазисубъектом и субъективированным объектом, — с другой; равенство утверждается и в распространении простых, чистых и смешенных (полимодальных и одномодальных) контекстов и каналов общения; асимметрия участников в равной мере дополняется симметрией.
ХХ век внес свои коррективы в типологию общения. Можно говорить, что происходит процесс вторичной функционализации общения, например, в контексте тоталитарной или массовой культур. Задачей историка общения является сравнение результатов этой функционализации с типичными формами функционального общения. ХХ век это век так называемых массовых [202]
коммуникаций, век расширяющегося диалога культур, в котором собеседниками становятся не только ныне живущие, но и давно погибшие или даже забытые ранее и открытые вновь культуры. Массовая коммуникация увеличивает количество контекстов и каналов общения, увеличивает асимметрию его участников, повышает роль символических информационных каналов и кодов. Условия прогресса компьютерной техники вновь способствуют росту значения общения с квазисубъектами и субъективированными объектами. И все это происходит на фоне сохраняющихся типов общения прошлого, характерных для креативной культуры XV — XIX веков и даже для традиционной культуры эпох, самой разнообразной степени архаичности.
Добавить комментарий