Искусство в пространстве информации

[104]

Пожалуй, сегодня уже невозможно отрицать тот факт, что мы живет в мире тотальной коммуникации.

Но что есть коммуникация? Взяв простейшее определение коммуникации как передачи информации, мы, помимо инстанции, отсылающей информацию, собственно сообщения, всегда сопутствующего ему языка (кодировки, делающей его возможной или невозможной для восприятия) и реципиента, отдельно должны выделить способ, путь (medium) передачи сообщения.

Этот способ мы можем обозначить как технологию. Технология изначально воспринимается неотделимой, «привязанной» к человеческому телу — как некое продолжение, «улучшение» биологии. Таким образом подчеркивается ее производность и обусловленность. Но по мере роста и ускорения технологических инноваций, по мере все большего вовлечения человеческого разума и тела в постоянно нарастающий поток новых практик, происходит на первый взгляд парадоксальный переворот: практики (media), порожденные, выстроенные разумом человека, в один прекрасный момент начинают вести свою собственную жизнь, поглощая своего создателя и незаметно переструктурируя те самые поля деятельности, для «обустройства» которых они были созданы.

В результате:

• на месте рациональной (марксовой) системы производства и потребления, подчиненной четкой вертикальной иерархии индустриального кода, возникает ситуация тотального перепроизводства и гедонистического, возведенного в культ потребления, ломающего вековые, заложенные христианством добродетели умеренности и заслуженного воздаяния;
  
• на месте традиционных социальных структур с четким иерархичным членением, выстроенной системой идентификации и самоидентификации — принципиально децентрированный социум, лишенный строгого социального членения и движущийся ко все большей локализации и усложнению связей и отношений;
  
• город — один из центральных символов человеческого ratio и технологических достижений, традиционно представляемый как жестко организованное единство, структурирующее (хотя бы формально) пространство и отношения, — распадается на множество ячеек огромной информационной структуры, существует как анархично разрастающееся, живущее по своим законам тело;
  
• само тело подвергается глобальным изменениям: технологии как инструменты расширения возможностей тела сами по себе не рождают новых, иных способов восприятия и существования в мире. Но они дают жизнь но-
  

вому миру — миру тотальной искусственности. А бесконечное заострение и истончение «естественных» способов познания мира рано или поздно оформляют новый модус существования тела — некую искусственную естественность иного порядка, становящуюся единственной возможностью для ориентирования в новой реальности. Таким образом получается, что новое «технологическое» тело окутывает собой старое «естественное». Тело, подобно ребенку — на уровне осязания, «ощупывания» вещей — заново учится видеть и узнавать мир, жить в нем. В этой ситуации зрение теряет свою ведущую роль в получении знания о новом мире — принципиально гетерогенном, созданном путем наслоения множества материй, техник, отношений, между которыми лишь иногда мерцают отблески истины. Плоскость книжной страницы и мозаика мельчайших частиц на экране телевизора или дисплее компьютера недоступны для одного и того же взгляда. Традиционный концептуальный аппарат в новом пространстве (в том числе и пространстве художественном) оказывается невозможным.

Еще столетие назад, когда фотография как «идеальное отображение» заставила обратить внимание на «внутренние жесты» произведения, искусство вынуждено было отказаться от линейной повествовательности, пройти через множественные эксперименты с материалом: от изощренной техники письма до коллажа, от ready-made до нового академизма. Пройти до ситуации, когда на веками обжитой, «известной» территории ничего неожиданного уже не может появиться.

Новая же территория может появиться только внутри самого искусства (внутри языка искусства или иных его структур). И здесь рождается феномен новой чувствительности: тотальное перекодирование самих способов восприятия. Тело ощущает себя объектом, наделенным разнообразными «датчиками», посредством которых (все вместе, как некий единый комплиментарный «орган») только и возможно получить знание о мире.

Новая территория искусства рождается как коммуникация.

Все технологии несут в себе тенденцию к объединению и комбинированию, служа друг для друга материалом для оформления, и таким образом собираясь в мета-струкруры, мета-языки, конгломераты текстов, перемалывающие и перемешивающие человеческие чувства в непостижимой глобальной сети, заложенной этими же, некогда рационально кодированными чувствами, Произведения искусства, да и само искусство становятся своеобразным средством, способом коммуникации между людьми. Объединенное вторичное пространство рождает коллективную индивидуальность, которая ни в коем случае не является потерей индивидуальности или возвратом к недифференцированной коллективности. Это включение человека (находящегося за пределами его социальной роли) в игру, в которой только и становится возможной реализация, или, если угодно, материализация сообщения художника (автора) посредством интеллекта зрителя (другого), в [106]
интерсубъективном диалоге, не требующем дополнительной объективации в словах и языке.