К вопросу о значении диалектического метода

[204]

В естествознании принцип историзма (пространственная протяженность времени или, что то же самое, изменение пространства во времени) впервые четко выделил Кант и этим далеко опередил диалектика диалектиков Гегеля. И все же Гегель — первый, кто создал стройную теорию о диалектике, т. е. о закономерностях развития. Не будь он в плену идеализма, он мог бы завершить учение о диалектике. К сожалению, «со времени смерти Гегеля вряд ли была сделана хотя бы одна попытка развить какую-нибудь науку в ее собственной, внутренней связи» 1 — очень строго, но правильно заметил Энгельс. «Маркс был и остается единственным человеком, — продолжает Энгельс, — который мог взять на себя труд высвободить из гегелевской логики то ядро, которое заключает в себе действительные открытия Гегеля в этой области, и восстановить диалектический метод, освобожденный от его идеалистических оболочек, в том простом виде, в котором он и становится единственно правильной формой развития мысли. Выработку метода, который лежит в основе марксовой критики политической экономии, мы считаем результатом, который по своему значению едва ли уступает [205] основному материалистическому воззрению» 2. Материалистическое понимание истории позволило Марксу постичь величайшее значение гегелевского метода и развить его именно на материалистической основе. Тем не менее, попытка Маркса, затем — Энгельса и, особенно, Ленина создать учебник по диалектической логике не была осуществлена. А ведь К. Маркс подчеркивал необходимость создания действительного учебника по диалектике. После выхода в свет первого тома «Капитала» (первый же том «Капитала», и это общеизвестно, представляет собой блистательный пример использования гегелевской диалектики в социологии) К. Маркс писал И. Дицгену: «…Когда я сброшу с себя экономическое бремя, я напишу “Диалектику”. Истинные законы диалектики имеются уже у Гегеля — правда, в мистической форме. Необходимо освободить их от этой формы…» 3. Примечательно, что это намерение К. Маркса создать популярный, доступный для понимания учебник по диалектической логике было оглашено в его письме к Энгельсу, написанном еще за десять лет до указанного письма к Дицгену. В нем, в частности, говорится: «Для метода обработки материала большую услугу оказало мне то, что я по чистой случайности вновь перелистал логику Гегеля… Если бы когда-нибудь снова нашлось время для таких работ, я с большим удовольствием изложил бы на двух или трех печатных листах в доступной здравому человеческому рассудку форме то рациональное, что есть в методе, который Гегель открыл, но в то же время мистифицировал» 4.

Сегодня мы должны добавить, что, вопреки мнению В. Иноземцева и многих других, на самом деле, главным было не материалистическое осмысление истории (к этому пришли бы и другие) или обоснование прибавочной стоимости на основе теории трудовой стоимости, а создание диалектического метода познания на основе именно гегелевского учения. Следовательно, можно заключить: главным в марксизме является метод, согласно которому [206] наивный материализм (непосредственность) переходит в свою полную противоположность — идеализм (опосредованность), чтобы развитие достигло положительного синтеза — действительного материализма 5.

Метод — единственное в марксизме, что не уязвимо ни научной идеологией, ни течением времени. Последние могут его лишь обогатить. Не может быть подвергнуто сомнению и постоянство двух моментов: во-первых, вселенная как всеобъемлющая тотальность, как самодвижущаяся субстанция. Поэтому бесконечна и абсолютна только вселенная, не оставляющая место для другого абсолютного и бесконечного. По отношению к вселенной все остальное, независимо от того, зримо оно или незримо, конечно и относительно; во-вторых, неизменны общие закономерности диалектики, зафиксированные Гегелем в виде законов, и, таким образом, ставшие принадлежностью сферы познания. Раз уж движение является диалектическим, то, очевидно, познание его закономерностей возможно только с помощью диалектического метода.

Правильные выводы в обществоведении (это по существу касается и всех отраслей естествознания), полученные без применения диалектического метода, являются либо случайностью, либо результатом высокоразвитой интуиции. Если это так, а это именно так, то почему диалектика как метод опровергается и ее «успешно» подменяют формальной логикой? Причин этому множество, но некоторые из них можно выделить: во-первых, диалектический метод сложен для понимания даже тогда, когда он продемонстрирован относительно наглядно (пример развития зерна крайне примитивен, чего нельзя сказать о примере развития форм искусства); во-вторых, и это обстоятельство не менее значимо, согласно Гегелю, все сущее подвержено отрицанию или развитию. Сказанное справедливо и по отношению к ученым. Разработанные ими положения и [207] концепции, взгляды и выводы кажутся им истинными и незыблемыми, и, будучи неспособными обосновать это диалектически, они находят приют в недрах формальной логики. Однако диалектическая логика, как правило, разбивает в пух и прах эти «неоспоримые» истины; в-третьих, не требует пояснений, почему ненавистна буржуа и мещанину диалектика, идеологически обосновывающая их преходящую сущность. С идеологическим моментом связано нежелание многих ученых даже упоминать о диалектике. Их усилия направлены, в лучшем случае, на преодоление, в худшем же — на уничтожение марксизма как идеологии.

Приведем один пример для того, чтобы продемонстрировать в какое неловкое положение ставит себя ученый, опровергая диалектическую логику. Весьма актуален вопрос соотношения формальной и диалектической логики. Но так как последняя «удостаивается» лишь критики и голого отрицания, то проблеме можно придать простой вид: «О соотношении логики и диалектики» — именно так озаглавлена статья О. Малюковой, в которой отмечается, что Гегель отдавал предпочтение диалектике, а Маркс и Энгельс были его последователями. Видимо, автор забывает заслугу К. Маркса в развитии гегелевского метода, но не это главное. Дело в том, что, по мнению Малюковой, негодна сама диалектика, и от нее надо избавляться. Вот выдержка из ее статьи: «…на примере воды закон отрицания отрицания у Энгельса выглядел очень эффектно, но спорно. Но уже на примере смены общественно-экономических формаций законы диалектики работать перестают» 6. «Поймав» однажды Энгельса на «непонимании» того, почему рабовладельческий строй отрицается капитализмом, и задавшись вопросом, почему он ничего не говорит о других социально-экономических формациях, она не медлит с выводом: «Диалектика — концепция мировоззренческая, она насквозь идеологична, в этом качестве она не стремится к истине» 7.
[208]

Оставим в покое Малюкову, не выделявшуюся симпатиями к марксизму, и прислушаемся к В. Иноземцеву, который, на первый взгляд, внешне является марксистом, и который пытается рассматривать сложнейшие проблемы современности, хотя именно из-за неверного применения метода результаты его исследований представляются сомнительными 8.

Вот что пишет он относительно метода: «Гегелевская диалектика, роль которой в формировании новой теории (автор имеет в виду марксизм — Дж. П.) кажется нам особенно переоцененной, применялась К. Марксом и Ф. Энгельсом в качестве, скорее, приема дополнительной аргументации выдвигаемых положений, нежели как методология исследования» 9. Такая позиция В. Иноземцева, ссылавшегося лишь на односторонний анализ западной литературы (в этом ему способствует и знание языков), и пренебрегающего научной мыслью т.н. Востока, неудивительна. Однако вызывают удивление современные подходы такого патриарха советской философии и непревзойденного знатока первоисточников, как Т.И. Ойзермана. Достаточно отметить, что один из последних своих фундаментальных трудов он озаглавил «Марксизм и утопизм». Вот что пишет он в заключительной части: «Мне остается лишь суммировать, обобщить… выводы, с тем, чтобы дать целостную характеристику марксизма как научной теории далеко не свободной от утопических воззрений, которые носили содержательный характер, и следовательно, заключали в себе определенные, хотя и неадекватно выраженные истины» 10.

К сожалению, в университетах диалектическая логика не изучается, и, как уже говорилось, ее «успешно» заменила формальная логика. А ведь диалектика «является вообще принципом всякого движения, всякой жизни, и всякой деятельности» 11. Без диалекти[209]
ческой логики невозможно окончательное обоснование ни одной из форм движения материи, будь то механической или физической, химической или биологической. Если в естествознании для обработки эмпирических данных успешно используются т.н. математический, системный, синергетический и другие методы, то обоснование той или иной закономерности требует применения метода диалектического. «…Верное отражение природы — дело трудное, продукт длительной истории опыта», — пишет Энгельс, и продолжает: «В сфере общественных явлений отражение еще более трудное дело» 12. Это обусловлено, как минимум, тремя причинами: Во-первых, социальная форма движения материи — самая сложная; во-вторых, и это не менее значительно, при анализе социальной формы опыт исключен, и, в-третьих, а этот момент труднодоступен пониманию, анализ социальных явлений требует политического подхода. Так, например, то, что с точки зрения единичного находит отражение в категории прибыли, с точки зрения всеобщего является убытком. Более того! С учетом сказанного, розыгрыш всякого рода лотерей всегда аморален, так как выигрыш одного, несомненно, основан на проигрыше большинства.

Выводы, полученные в результате использования формальной логики почти всегда односторонни. Так, например, мнение, будто экспоненциальный рост численности ученых сопровождается снижением творческой продуктивности на единицу затраченных средств, что усиливает энтропизацию науки, результатом чего является торможение развития фундаментальной науки 13, на первый взгляд, не противоречит здравому смыслу, однако с точки зрения диалектики выглядит сомнительным. По сравнению с полученными с помощью т.н. системного метода выводами, при анализе социальных явлений наиболее опасной является механически понятая диалектика. Например, взаимоисключающими выглядят следующие два положения Энгельса: «…Каждый прогресс в органическом [210] развитии является вместе с тем регрессом…» 14 и «Всемирная история представляет собой процесс бесконечного развития общества от нижней ступени к высшей» 15. Оба этих положения истинны и они обладают абсолютным значением внутри определенной меры, но за ее пределами они перестают быть таковыми. И, на самом деле, если прогресс содержит в себе регресс, то не следует ему способствовать и все усилия должны быть направлены на то, чтобы приостановить его. Однако это представление (у него, как ни странно, есть сторонники и среди ученых), безусловно, ошибочно. По Гегелю, зарождение простейшего одноклеточного организма диалектически предполагает появление человека. То же самое в иной форме говорит Энгельс: «Впервые в возникшем комочке белка заключается, как в зародыше “в себе” (an sich) весь бесконечный ряд более высокоразвитых организмов» 16. И действительно, согласно теории эволюции, сложнейшему феномену жизни на Земле закладывает основу простейшее существо. Однако неминуемый коллапс земного шара (по некоторым расчетам, на это понадобиться несколько миллиардов лет) предполагает постепенное уничтожение развитых форм жизни и, согласно спиральному развитию, оно вновь придет к простейшему существу. Если в первом случае восхождение от простого к сложному означало утверждение жизни, то во втором случае нисхождение от сложного к простому предполагает гибель живых организмов. Поэтому подтверждение предположений о существовании воды и простейших живых организмов, скажем, на Марсе, означает одно из двух: либо развитие идет по восходящей линии, что весьма сомнительно в условиях Марса, либо, наоборот, имеет место окончательное перерождение живых организмов. Все эти примеры не отрицают, а напротив, подтверждают закономерности диалектики.

О всемогуществе глубокого знания диалектической логики можно привести пример: Ф. Энгельс в письме К. Марксу, написанном после прочтения лишь первой главы «Капитала», отмечает, что понял содержание [211] всего труда. И это неудивительно, так как сам Маркс подчеркивал, что «Тайна всякой формы стоимости заключается в этой (имеется в виду простое соотношение двух товаров — Дж. П.) простой форме стоимости» 17. Ф. Энгельс в другом месте пишет: «в форме стоимости продукта уже содержится в зародыше вся капиталистическая форма производства, противоположность между капиталистами и наемными рабочими, промышленная резервная армия, кризисы» 18.

Таким образом, вооружившись диалектическим методом из зародышевой формы явления можно вывести всецело развитое конкретное целое, и, наоборот, самую высокую и сложную форму силой редукции довести до того простого, эмбрионального состояния, в котором берет начало сложное. Мы уже отмечали, что пример развития пшеницы из зерна прост и примитивен, но сложен анализ развития, скажем, форм искусства как одного из моментов социального движения. В этом смысле можно согласиться с Ю. Перовым, который считает: «Тот, кто в наши дни берет в руки “Эстетику” Гегеля с намерением прочесть ее всю, быть может, еще не становится героем, но, как сказано по иному поводу, что-то героическое в этом есть» 19. Однако нельзя согласиться с автором в понимании диалектики вопросов эстетики: дело в том, что в архитектуре как в простейшей форме искусства в зародышевом виде дана возможность ее высшей формы — поэзии, и гегелевское понимание отмирания форм искусства так же верно, как и кантовские положения о неминуемости уничтожения Земли. Сказанное так же истинно, как и то, что простейший вид первой исторической войны в зачаточном виде содержит в себе необходимость и возможность всеобщего мира, иначе — борьбы за утверждение на земле каждого человека 20.