К проблеме истолкования гегелевского понимания «Абсолютной Идеи» как субстанции

Проблема истолкования гегелевского понимания «Абсолютной Идеи» как субстанции возникает перед нами, как только мы начинаем сравнивать высказывания отдельных авторов, рассматривающих «Абсолютную Идею» как субстанцию, с высказываниями Гегеля об «Абсолютной Идее» и субстанции. Если мы обратимся к литературе, посвящённой философии Гегеля, то увидим, что в ней сложилась и существует до сих пор устойчивая традиция рассматривать «Абсолютную Идею» как субстанцию. Истоки этой традиции можно найти у авторов, которые выступили с критикой гегелевской философии ещё в 60-е — 70-е годы X1X века 1.

Трактовка «Абсолютной Идеи» как «субстанции — субъекта» характерно и для марксистской философии. К. Маркс, например, считал, что Гегель соединил спинозовскую субстанцию с фихтеанским самосознанием в понятии «абсолютного духа» 2. Учитывая всё это, М.А. Киссель пишет: «Ключ к пониманию гегелевской системы даёт понятие “субстанции — субъекта”…» 3. Описание «Абсолютной Идеи» как субстанции характерно для советской философской литературы. Её придерживаются Т.И. Ойзерман, Е.П. Ситковский и некоторые другие авторы. Так, по мнению Т.И. Ойзермана, «слово «идея» служит у Гегеля для обозначения субстанции» 4, а по словам Е.П. Ситковского, «абсолютная идея Гегеля есть первоначало или субстанция всего сущего» 5. Аналогичной точки зрения придерживаются и такие современные исследователи философии Гегеля, как М.Ф. Быкова и А.В. Кричевский 6. Однако отождествление таких понятий, как «Абсолютная Идея» и субстанция, на первый взгляд, вступает в противоречие с тем, что Гегель использует категорию «субстанция» в учении о сущности (раздел второй), а категорию «Абсолютная Идея» — в учении о понятии (раздел третий) в его «Логики».

Читатель видит, что Гегель различает такие категории, как «Абсолютная Идея» и субстанция. Диалектика категорий чистой мысли, которая изображается в «Логике», завершается не категорией «субстанция», а категорией «Абсолютная Идея». Говоря о «субстанциальном тождестве» как о «деятельности формы» и рассматривая «абсолютное отношение» как «отношение субстанциальности и акцидентальности», Гегель пишет: «Абсолютное тождество этого отношения с собой есть субстанция как таковая, которая как необходимость есть отрицательность этой формы внутреннего существования и, следовательно, полагает себя как действительность. Однако она точно также есть отрицательность того внешнего существования, согласно которому действительность как непосредственное есть лишь нечто акцидентальное, благодаря одной лишь возможности переходящее в некоторую другую действительность. Этот переход есть субстанциальное тождество как деятельность формы (§148,149)» 7. «Субстанция есть, таким образом, тотальность акциденций, в которых она открывается как их абсолютная отрицательность, т.е. как абсолютная мощь, и вместе с тем как богатство всякого содержания « 8.

В лекционном прибавлении к §151 «Энциклопедии философских наук» Гегель даёт понять, что в «Логике» речь идёт о спинозовском понимании субстанции. Он обращает внимание на то, что «в истории философии мы встречаем субстанцию как принцип спинозовской философии» и защищает эту философию от необоснованных, по его мнению, упрёков в атеизме и пантеизме 9. Рассматривая философию Спинозы как акосмизм («так как, согласно ей, мира в смысле положительного сущего, собственно говоря, не существует»), Гегель обращает внимание на то, что «Спиноза понимал бога как субстанцию, и только как субстанцию». Рассматривая то место, которое субстанция занимает в системе логической идеи, Гегель пишет: «Субстанция представляет собой существенную ступень в процессе (логического.-- Н.А.) развитие идеи; она, однако, не есть абсолютная идея, но идея ещё в ограниченной форме необходимости. Бог, правда, есть необходимость, или, иначе, абсолютный предмет, но бог есть вместе с тем абсолютная личность, и это именно тот пункт, которого Спиноза не достиг и по отношению к которому следует признать, что спинозовская философия осталась позади истинного понятия бога — понятие, которое образует содержание христианского религиозного сознания» 10.

Указывая на недостатки спинозовского понимания субстанции, Гегель пишет: «Спиноза ставит субстанцию во главе своей системы и определяет её как единство мышления и протяжения, не показывая, каким образом он приходит к этому различию и к возвращению его в субстанциальное единство. В дальнейшем Спиноза рассматривает содержание по так называемому математическому методу, и соответственно этому он сначала даёт дефиниции и аксиомы, и за тем к ним присоединяет теоремы, единственное достоинство которых состоит в рассудочном сведении их к этим недоказанным предпосылкам. <…> Неудовлетворительность содержания спинозизма состоит в том, что в нём форма не осознана в её имманентности содержанию и поэтому присоединяется к нему лишь как внешняя, субъективная форма. Субстанция принимается Спинозой непосредственно, без предшествующего диалектического опосредствования; она поэтому как всеобщая отрицательная мощь есть как бы лишь та тёмная бесформенная бездна, которая поглощает в себя всякое определённое содержание как изначально ничтожное в самом себе и не порождает из себя ничего такого, что обладало бы в себе положительной устойчивостью» 11.

Из приведённых высказываний Гегеля можно сделать вывод, что усматривая определённые недостатки в спинозовском понимании субстанции, он стремится выработать новое понимание субстанции, которое и находит своё выражение в категории «Абсолютная Идея». Он тоже ставит её во главе своей системы и называет «Богом». Но в отличие от Спинозы, который использовал в своём учении о субстанции математический метод, Гегель создаёт своё учение об «Абсолютной Идее» как субстанции с помощью диалектического метода. Создавая «Науку логики», он стремится не к рассудочному, а к разумному обоснованию своих суждений. При этом форма рассмотрения «Абсолютной Идеи» как субстанции осознаётся им в её имманентности содержанию. Она («Абсолютная Идея» как субстанция) не принимается им как нечто непосредственно данное, а постигается с помощью диалектического метода. В целом она рассматривается им не как «всеобщая отрицательная мощь» или как «тёмная бесформенная бездна», которая поглощает в себя всякое определённое содержание как изначально ничтожное в самом себе, а как то, что диалектически порождает из себя нечто такое, что обладает положительной устойчивостью.

Впервые изложенная нами трактовка гегелевского понимания «Абсолютной Идеи» как субстанции нашла своё отражение в статье «Джон Мак-Таггарт как исследователь философии Гегеля (Критический очерк)» (1983) 12. За тем она была представлена в более развёрнутой форме в книге «Диалектика Гегеля в интерпретации Дж. Мак-Таггарта» (1998) 13.

Наше исследование показывает, что Гегель, не называя «Абсолютную Идею» субстанцией, обозначал её в своей «Логике» другим иностранным термином, имеющим то же самое значение. Желая, видимо, сохранить латинский термин “substantia” для характеристики точки зрения Спинозы, он, тем не менее, отождествляя «Идею» с «Богом», называл её «вечной сущностью» 14. Поэтому, исходя из того, что слово “substantia” в переводе с латинского означает сущность, мы используем эти термины как синонимы, имея в виду при этом, что речь идёт о вечной сущности бытия, которую Гегель называет «Абсолютной Идеей» («Богом»).

Всё сказанное позволяет сделать вывод, что Гегель, по сути дела, использует эти термины как синонимы. Но при этом термин «субстанция» он предпочитает использовать в своей «Логике» для обозначения точки зрения Спинозы, а термин «сущность» — для обозначения своей точки зрения. Однако в «Философии права» он отступает от принятой им условности и использует термин «субстанция» для обозначения своей точки зрения. Так, говоря о философском понимании «Идеи» и отмечая, что «ничто не действительно, кроме идеи», Гегель пишет: «Вся задача состоит затем в том, чтобы в видимости временного и преходящего познать имманентное, субстанцию, присутствующее в ней вечное» 15.

Мы рассмотрели лишь некоторые особенности гегелевского понимания «Абсолютной Идеи» как субстанции. Дальнейшее обсуждение этой темы будет связано с истолкованием гегелевского понимания отношения диалектики категорий чистой мысли к характеристике «Абсолютной Идеи» как субстанции.