Виртуализация — это процесс развития глобальных компьютерных сетей, перевода в киберпространство человеческой деятельности и, в конечном счете, подмены социальной реальности виртуальной. Институт — это исторически сложившееся установление, определяющее и организующее социальную жизнь.
Влияние процесса виртуализации на социальные институты получило неоднозначную трактовку. Виртуализация института может рассматриваться как его деинституционализация, т.е. процесс утраты [140] институциональных свойств, но может характеризоваться и как укрепление института, институционального порядка в целом.
Одну из перспектив достаточно жесткой деинституционализации рисует нам характеристика эфемерного социального бытия в ситуации Постмодерна. Социальные институты, рассматриваемые как следствия овеществления, теряют свою власть над индивидом и превращаются в «образ, включаемый в игру». В таком случае институциональный строй общества (институциональный порядок) не ликвидируется. Он как бы продолжает существовать. Но это уже не порядок как «сила», а порядок как «расположение» в виртуализированном социальном пространстве. Институциональный порядок остается как симуляция, как интуитивно понятная привычная среда, необходимая для удобства.
Несколько иное понимание виртуализированных институтов предлагает О. Тоффлер применительно к институтам управления. Тоффлер также полагает, что институты подвергнутся деинституционализации. Но они не окажутся «симуляцией», а превратятся в новые «текучие» формы управления. В качестве последних по Тоффлеру выступают ассамблеи социального будущего. Ассамблеи могут принять форму специальных групп, собираемых через регулярные промежутки времени, при условии, что каждый раз в их работе будут участвовать разные представители. Передовые телекоммуникации предполагают, что участникам ассамблей социального будущего не обязательно будет встречаться в одном помещении. Они просто подключатся к сети коммуникаций, опутавшей весь мир. Так будут происходить встречи ученых, сталеваров, деятелей профсоюзов, руководителей. Они свяжут участников обсуждения, независимо от того насколько они удалены.
Социальные ассамблеи будущего будут опираться на технический персонал, который сможет обеспечить данные по социальным и экономическим издержкам разнообразных проектов. Это позволит участникам выбирать между альтернативными решениями о будущем, имея реальную информацию. В качестве путей построения таких ассамблей, О. Тоффлер указывает на уже разработанные игры и моделирующие упражнения.
Таким образом, деинституционализация по Тоффлеру совпадает с дестандартизацией, приводящей к возникновению множества подвижных, почти не институционализированных форм с одновременным ростом терпимости к ним. Деинституционализация институтов — это не единственный вариант развития событий в виртуализированном обществе. Высказывается мнение, что институты могут укрепить свои позиции над личностью.
Так, М. Кастельс предпринимает развернутый анализ современных тенденций, приводящих к формированию основ общества, которое он называет обществом сетевых структур. Под сетевой структурой Кастельс понимает комплекс взаимосвязанных узлов, конкретное содержание которых зависит от характера той или иной конкретной сетевой структуры. Например, таким узлом будет рынки ценных бумаг и обслуживающие их вспомогательные центры, когда речь идет о сети глобальных финансовых потоков. Сети [141] представляют собой открытые структуры, которые могут неограниченно расширяться путем включения новых узлов. Но эти новые узлы должны быть способны к коммуникации в рамках данной сети, то есть должны использовать аналогичные коммуникационные коды (например, ценности или производственные задачи).
В обществе, основанное на сетевых структурах, институциональный порядок будет перестраиваться. Прежде всего, новыми институтами станут сами сети. Сети будут способствовать развитию капиталистической экономики, основанной на инновациях, глобализации и децентрализованной концентрации. Они смогут развивать сферу труда, основанную на гибкости и адаптируемости. Сети раскроют новый потенциал сферы культуры, характеризующейся постоянным расчленением и воссоединением элементов. Также сети создадут новую сферу политики, ориентированную на мгновенное усвоение новых ценностей и общественных умонастроений. Таким образом сети будут способствовать развитию социальной организации, преследующей своей задачей завоевание пространства и уничтожение времени.
Новые институты не изменяют общественный строй и не означают закат капитализма. «Общество сетевых структур, в любых его институциональных воплощениях, в настоящее время является буржуазным обществом», — пишет М. Кастельс. Однако в обществе сетевых структур старые институты индустриальной эпохи, институты гражданского общества, институты либерализма и институты национального государства уже лишены смысла и функций, они не рассматриваются как легитимные. На смену старым институтам приходят два новых вида институтов: уже указанные нами сети и институты самобытности. Сети институционализируются как следствия закономерного развития сетевых глобальных технологий. Поэтому, по мнению М. Кастельса, они являются институтами угнетения самобытности. Им противостоят институты самобытности, которые будут сконструированы социальными движениями будущего, призванными воссоздать цельность общества. Эти движения окажут «самобытное сопротивление», нашедшее опору в ценностях сообщества, и не поддадутся напору глобальных тенденций и радикального индивидуализма, вызванных институтами угнетения, т.е. сетями. «Самобытность становится главным центром культуры на целом ряде участков социальной структуры, ведя отсюда свое сопротивление или свое наступление в информационной борьбе за культурные коды и кодексы, формируя поведение человека и, тем самым новые институты», — заключает М. Кастельс.
Таким образом, институты будут виртуализированы в сетях, но это вызовет обратный процесс — процесс поиска защиты от виртуализированных институтов. Институциональный порядок на некоторое время переместится в виртуальную реальность. Но образовавшийся вакуум в социальной реальности будет заполнен новымиинституциональными формами — институтами самобытности. Так в целом можно охарактеризовать второй подход к виртуализации институтов.
[142]
Кто же прав? Сейчас сложно ответить на этот вопрос. Виртуализация общества и виртуализация институтов может иметь непредсказуемые последствия. Однако та логика развития социальных институтов, которую можно было наблюдать до сих пор, подсказывает нам, что даже виртуальный институциональный порядок на практике может оказаться не столь «виртуальным». Он будет обладать старой силой и в своем новом качестве. Поэтому менее вероятно, что все институты станут всего лишь «симуляцией». Скорее всего они обретут новое институциональное бытие в сетях. Что же касается возможности демократического принятия решений с помощью новых технологий, то они могут быть реализованы лишь настолько насколько мы сами готовы управлять собой и отвечать за себя.
Добавить комментарий