Константин Иннокентьевич Поварнин - ученый, врач, педагог

Имя Сергея Иннокентьевича Поварнина известно каждому, кто занимается русской философией и логикой, имя же его младшего брата Константина — практически забыто нашими соотечественниками. К.И. Поварнин «служил», как выражались в XIX в., врачом и был достаточно известен в своих кругах. Но кто же виноват, что медицинские исследования устаревают гораздо быстрее, чем философские, и что со временем имена ученых-врачей «выпадают» из научного обихода? Возможно, К.И. Поварнин не был «первым» светилом медицины, как В.М. Бехтерев, но ведь историю создают не только «первые», а, прежде всего, те, кто идет за ними. И все-таки имя его не кануло в вечность: оно высветилось тем ярким светом доброты, терпения, мужества и любви не только к науке, но к своему «первому» брату Сергею, «последнему близкому по крови и духу человеку», как он сам об этом когда-то написал в письме Л.А. Орбели. Именно благодаря жизни и имени Константина Иннокентьевича Поварнина удалось восстановить и многие факты из биографии философа и логика Санкт-Петербургского университета Сергея Иннокентьевича Поварнина.

Время порой беспощадно стирает деяния человеческие, ничто ни в силах остановить его действо, кроме, пожалуй, людской памяти, но и она подчас дает сбои. Проходят годы, десятилетия и от человеческой жизни почти не остается следа, и только маленький, затухающий огонек любви, хранящийся в уголке души, не очень близких, но любящих людей, способен что-то вернуть из забвения.

Имя Константина Иннокентьевича Поварнина сегодня почти никому не известно. Его жизнь была скромной, работа необходимой, но не оцененной по достоинству. Он умер, не так уж давно, но за это время уже сменилось несколько поколений. Историю его жизни пришлось собирать по крупицам, разбросанным в различных архивах, по скупым информационным строкам книг, затем, пытаясь соединить все воедино, используя воображение и прибавляя к этому очевидные факты, удалось, наконец, получить общую картину.

Константин Поварнин родился 21 мая (ст. ст.) 1877 г. в г. Брест-Литовске в семье майора Иннокентия Георгиевича и Анны Григорьевны 1. В семье уже было несколько детей, и его старшие братья к тому времени определились в жизни. Их выбор пал на медицину и, наверное, именно этот факт в дальнейшем повлиял на пристрастия юного Кости.

Проучившись в Карачаевской прогимназии три года, Константин прерывает свое обучение, так как семья переезжает в Брянск, куда переводят отца, вышедшего в отставку. В то время в городе не было еще гимназии, а сам Брянск являлся уездным городом Орловской губернии, потому проходит несколько лет, прежде чем появляется возможность устроить Константина в Орловскую гимназию. За 4-х летний период обучения он проявил «отличное прилежание и любознательность» 2 и окончил гимназию (1894-1897) со следующими результатами. Закон Божий — 5, русский язык с церковнославянским и словесность — 4, логика — 5, латинский язык — 4, греческий — 4, математика — 3, математическая география — 4, физика — 5, история — 4, география — 5, французский язык —5. В Орле он не был одинок, в этой же гимназии учился его племянник Георгий 1880 г.р., сын старшего брата Георгия.

В 1897 г. К.И. Поварнин поступает в Военно-медицинскую академию и заканчивает ее в 1902 г. с отличием со степенью лекаря «cumeximia laude». Обучение Константина в академии так же, как и в гимназии, было отмечено примерным поведением и прилежанием. Со второго курса ВМА он получал стипендию им. генерала Сухозанета, на 3, 4 и 5 курсах — стипендию Военного министерства. И уже летом 1901 г. он самостоятельно вел прием больных по внутренним болезням в Брянске и Орловской губернии в амбулатории Красного Креста.

После окончания академии Константин избирает для занятий психологическую лабораторию клиники В.М. Бехтерева в должности ординатора. Но за конкурсное сочинение решением Совета Академии Поварнин был оставлен вторым за казенный счет для научного усовершенствования. И почти сразу же К.И. Поварнин был отправлен за границу опять, таки за казенный счет, для научного усовершенствования на два года. Там он слушает лекции у известнейших профессоров того времени Э. Крепелина, Штумпфа, Липпса, Цигена, Оппенгейма. Посещает целебные заведения в городах Париже, Берлине, Мюнхене, Вене. Тематика его исследований: «Умственная работоспособность у больных ранним слабоумием».

В 1903-1904 гг. К.И. Поварнин сдает докторские экзамены и 25.02.1906 г. защищает диссертацию по теме: «Внимание и его роль в простейших психических процессах (экспериментально-психологическое исследование)». Научными оппонентами его диссертации выступили проф. В.М. Бехтерев, проф. И.П. Павлов, приват-доцент А.О. Лазурский. С этого времени начинается творческий путь крупного ученого, психиатра, имя которого на сегодняшний день почти не известно. Причин такому забвению много, прежде всего это отсутствие у К.И. Поварнина близких родственников, затем репрессированность науки и, конечно же, чье-то жестокое безразличие, позволившее исчезнуть с лица земли научному архива ученого.

Творческое наследие К. Поварнина насчитывает свыше 50 научных работ, под его руководством было защищено около 40 диссертаций. Константин Иннокентьевич Поварнин состоял действительным членом «Русского общества нормальной и патологической психологии», «Научных собраний врачей клиники душевных и нервных болезней», «Санкт-Петербургского Общества психиатров», «Общества по дошкольному воспитанию», являлся организатором Всероссийских съездов по семейному воспитанию, был редактором журналов «Вестник криминальной антропологии и гипнотизма» и «Журнала для усовершенствования врачей», являлся членом Международной лиги по борьбе с эпилепсией.

В начале ХХ в. в России возникает движение, основанное на развитии науки педологии - некой попытки синтеза психологии, анатомо-физиологии и социальных подходов к развитию ребенка. В центре внимания этой науки был ребенок в его индивидуальном своеобразии. Отсюда же и вытекало требование глубокого его изучения, комплексного постижения всех процессов его развития. Педология в Россию пришла из Европы, где с ней были знакомы с конца XIX в. В Петербурге ее развитие поощрял В.М. Бехтерев, ставший инициатором открытия Педологического института. В 1908 г. Бехтерев приглашает Поварнина к сотрудничеству в Педологический институт, где он сразу же был избран на должность помощника директора, а с 1910 г. — директор (до 1919 г. — года закрытия института).

После Октябрьской революции педология, казалось, получит возможность для дальнейшего развития. Однако вопрос о воспитании нового типа личности вскоре становится неразрешимым. Педология во главе со своими российскими основателями должна была сделать выбор: либо развиваться в системе жесткой регламентации человеческой деятельности, создавать психологию человека-винтика, как части единого механизма государственной машины, либо развивать индивидуализм человека, повышать его уровень в сфере культуры, науки и образования. В.М. Бехтерев и его последователи избирают второй путь, и в 1919 г. Педологический институт в Петрограде закрывается, «когда накопленный в нем материал позволял уже сделать некоторые практические выводы» 3. Исследователи педологии, на основе устанавливающийся в стране идеологии, подвергаются обвинению в механистическом характере этой науки. В Москве развитие педологии продолжалось почти до середины 1930-х гг., так как столичная школа педологии основывалась на психоаналитическом направлении, менее опасном, нежели рефлексологическое, исследованию которого В.М. Бехтерев посвятил всю свою жизнь. Разгромная критика, ликвидация исследований и, наконец, полный запрет упоминаний достижений в области педологии затормозили развитие детской психологии и педагогики. Именно поэтому проблемы, поставленные в работах ученых начала века, так близки сегодняшней науке. В своей небольшой работе 4, К.И. Поварнин рассказал о задачах и целях Педологического института в Петрограде. «Государству и обществу нужны люди крепкие телом, сильные волей, с высоко развитой нравственной культурой и широким образованием. <…> Основой благополучия и процветания государства — должна быть забота о детях, в частности, забота о правильной постановке воспитания и образования, как физического, так и психического» 5. Далее в своей работе Поварнин последовательно доказывает необходимость педологических исследований, используя при этом примеры научных исследований в различных науках. Рассматривая результаты психологических, педагогических и медицинских исследований в развитии ребенка, ученый обосновывает необходимость объединения полученных данных. Однако Поварнин отмечает недостаточную изученность связи между физиологической и психологической деятельностью организма. «Усложнение психических процессов — пишет он, — идет параллельно с ростом и дифференциацией нервной системы; отдельные способности, присущие нашей психике, связаны с определенными участками мозга: повреждение последних ведет к нарушению первых» 6. Но не только психические и физиологические процессы должны быть в поле зрения педологии, но и «не менее важно обращение внимания на индивидуальные особенности детей» 7. Воспитание ребенка эмоционального типа, отмечает К.И. Поварнин, должно быть другим, чем воспитание детей со слабой эмоциональной реакцией. «Трафарет здесь, как и в психическом воспитании, одинаково гибелен» 8.

Большое внимание К.И. Поварнин уделяет вопросам эксперимента в педагогике, ратует за его применение и исследование, отмечая при этом, что целостность этого метода испытывает большие трудности в школьных учреждениях. Прежде всего необходимо хорошо знать личность данного ребенка, а это может произойти только в случае, если его развитие совершалось на глазах преподавателя, если известно, как эволюционировала каждая черта его характера. Педагогические, психологические и физиологические наблюдения за ребенком возможны, по мнению автора работы, только в учреждениях, созданных со специальной целью изучения ребенка и разработки согласованной с его природой системы воспитания. Подобные учреждения были созданы в Европе еще в конце XIX в. В России же Педологический институт основан только в 1908 г., однако, именно он явился первым в мире специальным учреждением, снабженным не только лабораторией, но и разработанной методикой воспитания и обучения детей. «Воспитанниками в Институт принимаются только вполне здоровые дети, по возможности сейчас же после рождения, так как целью его является изучение и воспитание нормального ребенка с момента появления последнего на свет» 9. Воспитанники разделяются на семьи по 10 человек детей в каждой. Каждая такая семья имеет особого врача-наблюдателя (женщину) и воспитательницу, которым ставится в непременное условие не только исполнять свои обязанности, но и с любовью и интересом относиться к детям, быть им старшим товарищем и родным человеком.

Кроме своих прямых задач Педологический институт в Петербурге занимался и культурно-просветительской деятельностью: специалисты института проводили лекций по психическому и физическому воспитанию, устроили небольшой детский сад, основанный на опыте института, организовали показательный музей по детской гигиене и дошкольному воспитанию, открывали курсы для матерей. В заключение своей работы К.И. Поварнин пишет: «Здоровый ребенок требует еще больших забот со стороны правительства и общества: ведь он может стать больным духом и телом, если мы не будем изучать его, не будем знать его физических нужд, его душевных запросов, и станем воспитывать, насилуя его природу».

Не только работой в педологическом институте характеризуется деятельность К.И. Поварнина в эти годы. Он по-прежнему работает в клиническом военном госпитале, много практикует на дому. В 1908 г. выдерживает испытания и читает пробные лекции на звание приват-доцента Военно-медицинской академии при кафедре душевных и нервных болезней. А 18 декабря 1908 г. конференцией Академии удостаивается профессорского звания.

Еще в 1907 г. по инициативе В.М. Бехтерева в Петербурге открылся Психоневрологический институт, который представлял собой одновременно научный и учебный центр. Перед институтом стояли задачи всестороннего изучения человека. Вообще надо сказать о том, что К.И. Поварнин, много работавший с В.М. Бехтеревым и близко его знавший, позднее с большой любовью писал о нем: «В поток своей неутолимой деятельности Владимир Михайлович втягивал и своих учеников. Конечно, трудно было им поспевать за темпом его мысли и за неистощимостью его энергии и физических сил» 10. Осенью 1910 г. Поварнин приглашается преподавательским Советом Психоневрологического института на первую в России кафедру психологии и педологии детского возраста, с 1911 г. заведует лабораторией клиники. В 1913 г. награждается золотой медалью за экспозицию по психопатологии детства на Всероссийской гигиенической выставке, а на выставке в Дрездене получает почетный отзыв. С 1913 г. по 1922 г. избирается профессором кафедры общей и экспериментальной психологии в Институте медицинских знаний. С 1916 г. — заведует мужским психиатрическим отделением клиники (до 1918 г.). После революции 1917 г. являлся членом комиссии по реформе ученых и учебных медицинских учреждений Ленинграда.

9 декабря 1918 г. постановлением № 34 Совета клиники Института для усовершенствования врачей К.И. Поварнин был избран профессором и заведующим кафедрой психиатрии. Проработал он на этой кафедре 20 лет до ее закрытия в июле 1938 г. Затем долгое время являлся членом ученого совета института, читал лекции по психиатрии «по приглашению». На кафедре, которую, в сущности, Поварнин создал сам, работали сверх штата 4 приват-доцента, читали лекции Л.А. Орбели, С.М. Лукьянов, А.Ф. Кони и др. За период существования кафедры сотрудниками было опубликовано около 140 научных работ, защищены несколько диссертаций. Я.А. Ратнер, А.Л. Эпштейн, Б.Н. Серафимов и другие получили звание профессоров. Главной задачей кафедры было изучение психологических проблем в психиатрии. Поварнину и его сотрудникам удалось в различных работах показать большое значение экспериментально-психологических исследований для диагностики некоторых психических заболеваний, в частности, для шизофрении, для организации психологической помощи, профилактики нервно-психических заболеваний, терапии психозов, психиатрии, при изучении алкоголизма, спинномозговой жидкости, прогрессирующего паралича. Среди учеников и коллег Поварнина — К.В. Шелабутов, Ю.А. Поворинский, А.Л. Эпштейн, М.А. Драбкина, Ф.А. Наумов, В.С. Павловская, Б.Н. Серафимов и др.

В 1920-1930-е гг. К.И. Поварнин много работает: главврач больницы им. Фореля; профессор психо-рефлексологического факультета Педагогического института Социального воспитания нормального и дефективного ребенка; профессор кафедры психиатрии во 2-ом Педагогическом институте им. Некрасова; главный врач клинического отделения II психиатрической больницы; штатный консультант областной психиатрической больницы «Колмово» в Новгороде; консультант областного невро-психиатрического диспансера и больницы хроников им. К. Маркса; консультант по психо-неврологии и член Медицинской комиссии Ленинградского Дома ученых им. Горького.

После закрытия кафедры психиатрии в ГИДУВе К.И. Поварнин с 1938 г. работает старшим научным сотрудником института эволюционной физиологии, а с 15.04.1945 г. там же заведует лабораторией экспериментальной психологии.

В военные годы Поварнин остается в Ленинграде, и уже летом 1942 г. переезжает на опытную станцию в Колтуши. «Итак, остаемся в Ленинграде и едем в Колтуши. Там дышится легче, спокойнее и меньше затраты сил. Там можно и работать» — пишет Константин Иннокентьевич Л.А. Орбели 11. В 1943 г. он начинает восстановление медико-биологической секции Дома Ученых.

Поток жизненных сил К.И. Поварнина был неиссякаем. Кажется, что утешение от всех невзгод и несчастий, выпавших на его долю, он искал в работе. В послевоенные годы он принимает участие в работе объединенного совета Ленинградской группы институтов АМН СССР, является действительным членом общества по распространению политических и научных знаний, читает лекции морякам Балтийского флота.

Психиатрия преследовалась государственными структурами; бывали, правда, годы затишья и можно было спокойно работать, но чаще науку загоняли в тупик, и тогда волны протеста охватывали ученого. Почему так целенаправленно уничтожается все, что было сделано его учителями, им самим и учениками? Но никакие невзгоды не могли сломить Константина Иннокентьевича, снова и снова ученый находил в себе силы и мужество возвращаться к единожды избранной им специальности. Огорчало только то, что молодые люди, готовящиеся стать врачами, недополучают психологическое и психиатрическое образование. Результат этого уничтожения К.И. Поварнин предвидел, став одним из авторов коллективного письма Сталину в 1950 г. после закрытия, руководимой им лаборатории. «По непонятным для нас причинам дело Бехтерева разрушается». Известные ученые, ученики В. Бехтерева просили пересмотреть вопрос о ликвидации кафедры при физиологическом институте и восстановлении Института мозга. На это письмо последовал ответ заведующего Отделом науки ЦК Ю.А. Жданова, ставящий, по сути дела, крест на дальнейшем развитии психиатрии: «В настоящее время твердо установлено, что дело <…> научных идей Бехтерева должно пойти в русле развития великих идей Павлова» 12. Это был, по сути, смертельный приговор психиатрической науке.

После получения отрицательного ответа о восстановлении кафедры К.И. Поварнин с 16.06.1950 — профессор Института ухо, горла, носа, заведующий отделением патологии речи, где проработал около девяти лет.

К.И. Поварнин прожил большую и интересную жизнь. Он умер 31.11.1963 г. в Ленинграде и похоронен на Большеохтинском кладбище. Судьба распорядилась так, что о его жизни, работе не написано ничего. На его учеников, коллег ссылаются многие научные издания, о Поварнине же удается найти только небольшие реплики. В маленькой работе очень трудно осветить все стороны деятельности большого ученого, для исследования его творчества недостаточно только работы историографа, необходимо привлечение специалистов не только к изучению научного наследия К.И. Поварнина, но и к проблеме развития психиатрии и педологии именно в Санкт-Петербурге.

P.S.

Вероятно, эта статья мало подходит к юбилейному изданию университетского философа профессора Я.А. Слинина, но это только кажущееся ощущение. Диапазон интересов профессора настолько велик, а любознательность просто не имеет границ, что в какой-то момент он сам и «спровоцировал» (в хорошем смысле слова) эту работу, наверное, чтобы услышать (или увидеть) продолжение семейной истории братьев Поварниных. Безусловно, профессор в глубине души подсмеивался над азартными изысканиями автора, но всегда был полон доброжелательства и внимания, а порой, сам того не подозревая, подсказывал направление поисков. Так что получается, что этот текст в самый раз подходит к торжественным чествованиям.